Тимка и Боня шли по улицам Келега, с интересом посматривая по сторонам. В приморских городах никому из них раньше бывать не приходилось, и потому для Хозяйственного с Тимкой все было в диковинку. В диковинку были узкие улочки пригорода, сбегающие прямо к синему морю; удивляли высокие белокаменные здания в центре города, богато украшенные лепными русалками и бородатыми дядьками с трезубцами в руках; вызывало недоумение множество бродячих собак и кошек.
Высоко над путешественниками то и дело проносились белые длиннокрылые птицы, от громких криков которых Боня поначалу испуганно втягивал голову в плечи, – он все не мог забыть, как с ним обошлись птички-иглоклювики. И ожидал такой же подлости от местных пернатых.
Тимка читал в одной приключенческой книжке, что обычно в приморских городах на улицах очень многолюдно и днем и ночью, но здесь улицы были почему- то практически пустыми. Редкие прохожие спешили кто куда с весьма целеустремленным видом, толкая перед собой груженные домашними вещами тележки или таща на своих плечах туго набитые мешки, тоже с домашней утварью. Все прохожие были немногословны и на бонины расспросы отвечали скупо, явно раздосадованные ненужной задержкой.
Выяснилось одно: вчера над городом кувыркались Змея и Дракон, потрясая воздух громом и стреляя вокруг себя молниями. Часть города – дальняя, малозаселенная – напрочь сгорела от удара случайной молнии. Также в порту потонуло несколько кораблей.
А еще случилось внезапное охлаждение воздуха, отчего множество народу в городе попростывало, а некоторые так вообще замерзли насмерть! К тому же в подвалах домов вдруг завелись ядовитые огненные змеи, которые все разом и вылезли на улицы города… Хорошо хоть лютый мороз тут же их и убил.
Потому-то в Келеге и началась срочная эвакуация, то есть все кинулись уезжать и уплывать куда придется: кто погрузил свои пожитки в телеги и уехал к родственникам в другие города, а кто побогаче – те зафрахтовали корабли и уплыли подальше, в заморские страны. Пока вся эта страсть не уляжется. Короче говоря, в порту кораблей почти не осталось.
Это неожиданное известие очень омрачило Боне настроение. Тимка, в отличие от Хозяйственного, унывать не стал.
– Боня, – проникновенно сказал мальчик другу, – ты чего печалишься? Ха, тоже мне проблема! Если с кораблем у нас ничего не выйдет, я тогда попросту заморожу все море и мы пойдем к Драконьей Главе по нему пешком. Всего-то делов!
– Ишь, разогнался, – усмехнулся Бонифаций, – море он заморозит! Пешком пойдет! Скользко небось будет по воде топать-то. Сто шишек и синяков себе понабиваешь, пока до другого берега доберешься, – однако повеселел и заулыбался. Но зато приуныл Тимка: обещание ста шишек и синяков его как-то не вдохновило. И потому мальчик предложил Хозяйственному все-таки идти в порт и постараться уговорить по-хорошему кого-нибудь из капитанов взять их с собой в плаванье. Под угрозой немедленного замораживания корабля вместе с капитаном.
Боня согласно покивал. Потом, вспомнив, что он как-никак бродячий волшебник, нахлобучил себе на голову дежурную чалму, придал лицу таинственное выражение, и они отправились в порт.
В порту было тихо. Не сновали горластые грузчики, вынося тюки с товарами из трюмов купеческих кораблей, не шумели матросы, уходя в увольнение на берег, не шныряли вездесущие мальчишки. Пуст был порт и угрюм. Лишь возле одного из причалов, крепко привязанный просмоленными канатами к чугунным тумбам на пристани, медленно покачивался на ленивых волнах большой одномачтовый корабль. Тимка слабо разбирался в названиях морских кораблей и потому просто обозвал его про себя яхтой. Хотя, конечно, этот корабль на самом деле был куда как больше обычной прогулочной яхты, но это было неважно. Важным было то, что яхта стояла у причала! Значит, имелся шанс упросить капитана принять к себе на борт двух пассажиров. Оставалось лишь найти его, этого капитана. К счастью, долго искать его не пришлось.
– Утопи тебя медуза! – прорычал кто-то у Тимки над головой. – Да где же эти олухи, по якорю им в каждое ухо! Где они? Мокнем здесь, как распоследнее корыто. Тьфу! Ненавижу сушу.
Тимка поднял голову: над бортом корабля возникла красная от злости бородатая физиономия; из сердито разлохмаченной бороды торчала кривая сердитая трубка – трубка, как маленький вулкан, грозно попыхивала клубочками дыма.
– Эгей, уважаемый! – помахал рукой Хозяйственный. – Вы, как я понимаю, и есть капитан этого замечательного корабля?
– Ну, – довольно нелюбезно пробурчал капитан, – а тебе от меня чего надо?
– Нам, уважаемый, надо переплыть море. Мы, видите ли волшебники, и направляемся к Драконьей Главе по очень важному делу. Волшебному, – многозначительно прибавил Хозяйственный. – Возьмите нас с собой, а? Мы хорошо заплатим, вы не пожалеете.
– Волшебники! – зло расхохотался капитан. – Заплатят они мне! Тьфу на ваши волшебные головы и на ваши поганые деньги. Никаких пассажиров на борт не беру, и точка! – с этими словами сердитая физиономия исчезла за высоким бортом.
– Странный он какой-то, этот капитан, – удивился Боня. – Волшебников не боится, денег не берет. Может, он того? – Хозяйственный покрутил пальцем у виска.
– Того он или не того, – Тимка зло сощурился, – но сейчас он у меня как пить дать тогокнется, – и полез за зрачковым камнем.
Словно испугавшись тимкиных слов, в верхней части борта корабля открылся квадратный люк и из него на широкий причал выдвинулись грубо сколоченные сходни.
– То-то же, – расслабился Тимка, – так бы сразу! Пошли, Боня.
– Погоди, – остановил мальчика Хозяйственный, – похоже, это вовсе не нас на корабль приглашают.
– А кого? – завертел головой Тим. – Кого?
– Вон, смотри, – Боня показал рукой.
Из-за штабеля приготовленных к погрузке ящиков вышли четверо рослых солдат. Солдаты с видимым усилием несли железный сундучок, продев сквозь большие ручки древки двух алебард. На самом сундучке был нарисован темной краской малопонятный расплывчатый герб; при каждом шаге внутри сундучка что-то явственно позвякивало.
– Ага, – прошептал Хозяйственный, – я все понял. Это – тайная денежная экспедиция. Они городскую казну из города вывозят! Общественные денежки, значит, спасают. То-то капитан так нервничает! Да-а, Тим, если мы срочно не придумаем что-нибудь этакое необычное, то фигушки отсюда уплывем. Что делать?
– Поторопитесь! – рявкнул из темноты люка сердитый голос капитана. – Плететесь, как дохлые каракатицы!
Солдаты прибавили шагу.
– Я придумал! – Тимка толкнул Боню плечом в бок. – Быстро маши перед солдатами руками и говори какое-нибудь заклинание. Ну, что-то вроде: «Замри!». Только пострашнее. Позаковыристее.
– Чего? – не понял Хозяйственный.
– Делай вид, что колдуешь! – прошипел Тимка. – Изображай, кому говорю!
– А-а – понял Боня. Он громко откашлялся, шагнул вперед и властно поднял руку. – Стойте! – повелительно воскликнул он. – Именем великого правителя всех колдовских сил, Бонифация Первого, приказываю вам замереть… Бугзы! Шмугзы! Каракудзы!
Тимка, прячась за Хозяйственным так, чтобы его не смогли увидеть с корабля, в это время приготовил колдовской камень и при слове «шмугзы» выстрелил в солдат замораживающим лучом.
Солдаты замерли на месте с занесенными в шаге ногами и выпученными от усилия глазами. Железные доспехи на солдатах немедленно заискрились под солнцем, словно их только что отполировали и покрыли жидким хрусталем.
– В чем дело, лентяи! – зычно рявкнул из темноты капитан. – Шевелитесь, бездельники!
Но бездельники не шевелились.
– Ну все. Я выхожу, – честно предупредил таинственный капитан, – и кто-то сейчас об этом сильно пожалеет, загрызи меня акула! – При этих словах деревянные сходни заходили ходуном. Тимка с интересом ждал появления капитана: судя по мощному голосу и лохматой бороде, он должен был быть грозным, ужасным и великим. Как дикий подъемный кран.
Капитан появился в проеме люка, огляделся и быстро зашагал вниз, громко стуча сапогами по доскам сходен. Тимка чуть не выронил камень из руки от неожиданности – потому что капитан действительно был грозным и ужасным. Но не великим, нет: ростом капитан был гораздо ниже Хозяйственного! Вернее, на голову выше Тимки. Зато силы и здоровья в нем хватило бы и на трех нормальных капитанов – косая сажень в плечах, мощные толстые руки и ноги, черная борода лопатой; одет капитан был в брезентовые штаны и обязательную матросскую тельняшку. На ногах у него были кожаные сапоги, а на голове – хулиганского вида синяя кепочка, которую Тим поначалу принял за капитанскую фуражку. В общем, капитан здорово походил на бородатую гориллу, которую зачем-то обучили морскому делу.
Капитан, не обращая внимания на Тимку и Хозяйственного, подошел к солдатам и внимательно оглядел их. Потом повернулся к Боне и ткнул в его сторону зажатой в кулаке кривой трубкой:
– Эй ты, черноусый! Так ты что, в самом деле волшебник?
– Волшебник он, – поспешно ответил вместо Бони мальчик, – причем великий и ужасный, якорь ему в ухо!
– А ты кто такой? – только сейчас заметил Тимку капитан. – Почему в разговоры старших встреваешь?
– Я его секретарь! – гордо заявил Тимка. – То есть ученик, – тут же поправился он. Подумал и добавил:
– Загрызи меня акула, если я вру.
– Значит, так, волшебнички, – капитан обвел собеседников угрюмым взглядом, – вы хоть знаете, как называется то, что вы учудили?
– Знаем, знаем, – закивал Боня, – натуральным вымогательством называется. Но что поделать! Нам очень надо добраться до Драконьей Главы.
– Угу, – капитан думал недолго. – Расколдовать! – распорядился он, указав на солдат, – и поднимайтесь на борт. К драконам отвезти не обещаю, но уж куда-нибудь да доставлю. Кстати, чародеи, как вас зовут?
Тимка и Боня представились. Капитан кивнул, сунул погасшую трубку в рот и невнятно пробормотал:
– Меня зовут Бимс. Я – капитан крейсерской яхты «Черепушка», – после чего развернулся на каблуках и тяжело затопал по сходням вверх.
Тимка поспешно стрельнул из камня в статуи солдат расколдовочным лучом и, пропустив оживших вояк мимо себя, вместе с Бонифацием поднялся на корабль.
…«Черепушка» шла под полными парусами. Берег давно скрылся за горизонтом; легкий ветерок подгонял корабль, ерошил тимкины волосы. Мальчик стоял у фальшборта яхты и задумчиво смотрел вдаль. Море сверкало тысячами солнечных зайчиков, славно приветствуя Тимку удивительным зеркальным фейерверком. Но Тимке сейчас было не до морских красот – он ломал голову над тем, куда же плывет эта непонятная яхта? И что за птица ее капитан Бимс? Потому что поведение команды, да и самого капитана было более чем странным. Для начала оказалось, что солдаты, принесшие сундук-сейф, на самом деле были