Предположим. Я не пытаюсь умалить вашу осведомлённость, Николай Саулович. Вероятно, я просто недостаточно глубоко благоговею перед всеми этими династическими кульбитами. Что же, получается, Багряниновы – в каком-то смысле Рюриковичи?
- Не в каком-то смысле. Кровь Рюрика. Самая что ни на есть настоящая. Но не прямая линия, а… как бы запасная.
- Это радует, – Гурьев усмехнулся. – Как Фёдор Иоаннович, получается. Кошкины-Захарьины- Романовы. Ну да, ну да. Так что там про дочерей светлейшего Михаила Дмитриевича?
- Судьбы старших, Елены и Софьи, мне на сегодняшний день неизвестны. Они обе были замужем, Елена – за лейб-гвардии ротмистром Плещеевым, Софья – за моим коллегой подполковником Коровинским. Оба офицера геройски погибли в четырнадцатом, так что теперь я даже и не знаю… Надеюсь, обе они живы. Хотя бы – живы.
- А младшая?
- Наталья Михайловна тайно обвенчалась против воли родителей с английским дворянином, не помню фамилии. Если хотите, могу уточнить.
- Не нужно, – Гурьев медленно сложил кончики разведённых пальцев и посмотрел на Матюшина, потом на Осоргина. – Вот совершенно. Видите ли, милейший Николай Саулович. Выражаясь высоким штилем, судьбе было угодно свести меня в тесном знакомстве с детьми Натальи Михайловны – леди Рэйчел, в замужестве графиней Дэйнборо, и Эндрю. Такой круглый и маленький наш шарик, как выясняется.
- Невероятно.
- Ну, насчёт того, насколько невероятно, Вадим Викентьевич, думаю, придерживается с некоторого момента несколько иного мнения.
- Так точно, – не задумываясь, подтвердил Осоргин.
- А ведь это всего только половина истории, на самом деле, – уже знакомая кавторангу стеклянная улыбка снова появилась на губах у Гурьева. – Причём отнюдь не большая. Скорее, меньшая.
- Что значит – меньшая?
- Графиня Дэйнборо, урождённая Роуэрик, и Эндрю, семнадцатый граф Роуэрик – дети Натальи Михайловны и того самого английского дворянина, господа, с которым княжна Багрянинова тайно обвенчалась. Мне нужно объяснять, что означает фамилия сего английского дворянина, или не стоит?
- Погодите… Ро… Рюрик?! Но… Как?!?
- А я знаю? – усмехнулся Гурьев. – Первая жена, вторая жена… Ничего не известно. Известно только имя. И то, что светлый граф царствующего дома, Руэрг, Рюрик, Роуэрик, отбыл в Гардарику на работу – конунгом. А жену и сына взяли под свою опеку тамплиеры, которые переправили их с матерью в Англию, подальше от ищеек Рима, скорее всего. Как говорится, мальчик рос и развивался. А тамплиеры таили, хранили и опекали. Потом, четыре с хвостиком века спустя, тамплиеров перебили и поотлучали, их место заняли мальтийцы. Потом передушили мальтийцев, которые хранили тайну происхождения графов Роуэриков. Светлый граф. Не просто так себе граф, а светлый! Кстати, до шестнадцатого века они графами не прозывались – даже после отпадения англиканской церкви от Рима. Почему происхождение непременно следовало таить и хранить – я не понимаю. Тайна открывалась старшему сыну матерью или сестрой – по достижении последним двадцати одного года. Почему тайна сия непременно должна была через женскую линию передаваться, не знает никто, даже Брукс.
- Это ещё кто?!
- Это один восторженный дурень, который по сию пору воображает себя покровителем Роуэриков и наследником сразу тамплиеров и мальтийских рыцарей, британского филиала. К счастью, это его единственный пунктик, и в остальном он совершенно нормален. И даже больше того – крайне полезен.
- Невероятно, – произнёс на этот раз Осоргин, быстро осенив себя крестным знамением, после того, как Гурьев умолк. – Воистину неисповедимы пути Твои, Господи!
- Есть такое японское искусство составления комбинаций из цветов и растений, икэбана, – задумчиво произнёс Гурьев. – Вы, помнится, что-то там говорили о легитимности, Вадим Викентьевич? Так вот вам, пожалуйста, – Рюриковичи, Порфирогенеты, византийский престол. А сюда же ещё и Меровинги. Ничего себе букетик. Чем вам не легитимность, господин капитан?
- Невероятно, – Осоргин побледнел. – Господи, да что же это такое… Как же это может быть… Миледи… Мальчик… Подождите… Меровинги? При чём здесь Меровинги?
- Граф Роуэрик – прямой потомок Дагоберта Второго, последнего из по-настоящему правивших Меровингов. Потом, уже при Капетингах, кто-то из внуков Дагоберта, вероятнее всего – Хлотарь, стал основателем рода графов царствующего дома де Рюэргов.
- А Рюрик – родной правнук этого Дагоберта, – тихо добавил Матюшин. – Сын Хлотаря, графа Лиможского Руэрга… Де Рюэрга. Рюрика. Ого! Да-с. Кульбит, как вы, Яков Кириллыч, изволили выразиться!
- Так получается… Что же получается – наш Рюрик? Это… Они и наш… Наш… Тот самый? Наш Рюрик?!
- Да, – кивнул Матюшин.
- Так это что же… Миледи… Леди Рэйчел… И мальчик… Рюриковичи?!
- Именно, Вадим Викентьевич. Больше, как говорится, и хочется, да не бывает.
От Гурьева не ускользнула перемена, произошедшая с Матюшиным. Генерал замер на несколько секунд, потом явственно побледнел. И, хотя оцепенение его довольно быстро миновало, генерал с тех пор явно сидел как на иголках, борясь с труднопреодолимым желанием сказать нечто весьма, по его мнению, важное. Гурьев решил не торопить Матюшина и подождать, пока генерал сам 'созреет' до того, чтобы выступить.
- Мистика какая-то!
- Так и я о том же, – Гурьев забросил ногу на ногу и сцепил пальцы в замок на колене. – А известно ли вам, господа, чьими родственниками считались Меровинги?
- Иисуса, – почти прошептал генерал. – Но это…
- Что?!? – Осоргин переводил выпученные глаза с Гурьева на Матюшина и обратно. – Боже мой, Николай Саулович, что вы такое сказали?!?
- Совершенно верно. И после известных событий семья, в сопровождении брата Иисуса, Иакова, и другого родственника, Иосифа, именуемого, кажется, Аримафейским, бежала в Галлию, тогда – римскую провинцию. Где и благополучно выжила и даже, кажется, расцвела. Каким уж образом там получился брачный союз, от которого произошёл легендарный Меровей, первый король франков – этого я не знаю. Сложно тогда было с документацией. А предки Меровея по отцовской линии происходят из династии Приамовой, что были царями Трои. И Приам, в свою очередь, ведёт свою родословную не к кому-нибудь там, а к самому Мельхиседеку. Как вам сюжет, господа?
- Семья?!? Вы сказали – семья?!
- Вы ведь не станете спорить, господа, с тем, что наследник Дома Давидова, рабби, законоучитель, был женат? Разумеется, он был женат. Я смею предположить, даже имел детей.
- Кто?!?
- Иисус, разрази вас гром, Вадим Викентьевич. Семьи были и у Иакова, и у Иосифа, в этом уж точно не приходится сомневаться. У евреев с этим дело всегда обстояло весьма однозначно.
- И… и на ком же… он… был… женат?!
- Кто? Иаков? Или Иосиф? Не имею ни малейшего представления.
- И… Иисус…
- Да что вы, Вадим Викентьевич? Кто же может знать такое? Есть – вернее, было – мнение, что на Марии из Магдалы, дочери первосвященника Финееса из Магдалы. На Марии Магдалине.
- На… блуднице?!? – взревел, вскакивая, Осоргин.
- Ох, да перестаньте, Вадим Викентьевич, – поморщился Гурьев. – Какая там ещё блудница?! Святая равноопостольная – только вдумайтесь, равноопостольная! – Мария Магдалина, Мария Морская, просветительница Галлии, покровительница моряков и мудрецов, в честь которой было выстроено несметное количество храмов – блудница?! Вы Евангелие давно читали, Вадим Викентьевич? Так я вам на память процитирую: Иоанн, одиннадцать-два, – Мария была та, что помазала его миром и отёрла ноги его волосами своими.
