Его руки скользнули выше ее груди, и Эмилия затаила дыхание, когда кончики мужских пальцев коснулись сосков, зажигая пламя во всех клеточках ее тала.
Эмилия тихо застонала.
— Мне необходимо… — она замолчала, не уверенная в себе.
— Я знаю, любовь моя, — он развязал бледно-голубую ленточку ее пеньюара. Его пальцы скользнули по ее плечам, обнажая ее бледную нежную кожу. — Ты нужна мне тоже.
Эмилия с облегчением вздохнула и отпустила спасительный столбик кровати, позволяя Саймону снять пеньюар и ночную рубашку. Белый муслин скользнул по груди, животу, бедрам; ее кожу покалывало, каждый нерв пробудился ото сна. Одежды невесомо упали на пол, оставив ее обнаженной, освещенной бледным лунным светом; она дрожала от жара его тела и чувствовала себя ужасной грешницей, стоя так рядом с раздетым мужчиной, обнимавшим ее своими горячими, сильными руками.
Он обнял ее и крепче прижал к себе.
— Ты так прекрасна! — прошептал он, опустил свою ладонь на ее бедро и нежно погладил.
Эмилия резко повернулась к Саймону, обхватила руками его бедра.
— Господи, как я мечтала об этой минуте!
— Ты свела меня с ума, — шептал он, — заполнила все мои сны и мысли. — Саймон прижался к ней, и Эмилия застонала, почувствовав его затвердевшую плоть между своих бедер.
— О Боже, какая ты нежная! — Саймон поцеловал гладкую женскую кожу, снимая напряжение. — Нежная, мягкая и горячая.
Она улыбнулась, его отрывистые слова наполняли ее ощущением собственной силы.
— А ты такой твердый.
— Это благодаря тебе, — он прикоснулся губами к ее шее, а затем дотронулся кончиком языка до ее кожи.
Инстинкт подсказал Эмилии, что делать, и она выгнулась, прижавшись к нему, и очень интимно потерлась о его твердь. Фейерверк чувств захлестнул ее тело, едва она ощутила напряжение его плоти.
— О Господи, как хорошо! — воскликнула Эмилия.
— Да, — Саймон вновь зарылся в ее волосы, — хорошо…
Она впилась пальцами в его бедра, изнемогая от желания и не зная, как выразить свою страсть не словами. Но он знал, он понял, будто смог проникнуть в ее мысли и тайные желания.
Он опустил руку ниже, на ее живот, его пальцы окунулись в мягкие женские волоски, пытаясь отыскать во влажной плоти то место, где, как пойманная птица, обитало наслаждение. А затем он стал что-то делать с ней, придерживая Эмилию другой рукой и мягко поглаживая ее соски.
Саймон вновь прижался губами к ее шее, и Эмилия затрепетала от наслаждения, теплой, удушающей волной охватившего все тело. Она задрожала в объятиях мужчины, сжала его бедра и громко застонала.
Ее голос будто подхлестнул Саймона. Он подхватил девушку на руки, чувствуя, как она дрожит, а Эмилия прижалась лицом к его телу, вдыхая запах его теплой и влажной кожи.
— Спокойно, дорогая, — прошептал он и понес свою драгоценную ношу к постели.
Ее спина коснулась холодной белоснежной льняной простыни, волосы рассыпались по подушке. Эмилия восхищенно смотрела на своего мужа. Лунный свет запутался в его черных ресницах, коснулся заострившихся черт его лица. Он улыбался, и его глаза были заполнены теплом, выдававшим жар его тела.
— Я никогда не думал, что со мной может быть такое. — Саймон прикоснулся к ее губам. — Я никогда не думал, что буду держать в объятиях свою мечту.
Она задрожала от страсти, звучавшей в его голосе, обняла и крепко прижала к себе. Темные волоски на мужской груди ласкали ее тело. Жар его кожи обжигал, как солнечные лучи. Эмилия приподнялась: сейчас, в эту секунду, ей требовалось больше, чем просто прикосновение к его коже.
— Я хочу твоей любви!
— Я ничего не желаю сильнее, чем любить тебя. Но не будем спешить. — Он опустил голову и поцеловал ее грудь, заставив Эмилию застонать. — Ведь это наша первая ночь.
Эмилия кивнула, лишенная дара речи от поглотившего ее огня страсти.
— А в первый раз нельзя спешить. — Саймон провел кончиком языка по соскам. — Нам нужно будет запомнить эту ночь, и я хочу, чтобы она стала ночью наслаждения.
Воспоминания о наслаждении. Эмилия закрыла глаза, слезы застилали ее взор. Слезы о мужчине, которого она лишила памяти.
— Я хочу целовать тебя, всю. — Он опустился ниже, покрывая тело девушки поцелуями, будто она была самым экзотическим созданием в мире.
Она тайком добивалась этого чувства. Его любви. Все происходящее могло называться иллюзией, — все, но только не ее чувства.
— Я люблю тебя, — прошептала Эмилия. Он вздохнул, услышав ее слова, его горячее дыхание обожгло Эмилию.
— Я тоже люблю тебя, — прошептали его губы.
Если бы это было правдой! Она держала в объятиях фантазию. Мечта ослепила ее реальностью его рук, его губ, целующих ее, ласкающих и дразнящих ее и опускающихся все ниже, ниже… пока…
Она сжала в руках простыню. О небо! Никогда, в самых смелых мечтах Эмилия не могла и представить себе такого интимного поцелуя, такой восхитительной ласки губ и языка.
Эмилия выгнулась навстречу ему. Никакие ее мечты не могли сравниться с этим мужчиной, с этим моментом и волшебством, которое он вызывал в ее теле. Она приподняла бедра и предложила ему все, чем обладала, получив много больше в ответ. Эмилия тихонько вскрикнула, когда наслаждение охватило ее с такой силой, что ей показалось, будто она умирает.
Саймон приподнялся над ней, поглощая ее дрожь, потом снова прижался к горячему телу возлюбленной, и, наконец, его возбужденная плоть вошла в нее.
— Скажи мне, что ты любишь меня.
Она посмотрела в его черные как ночь глаза, видя в них страсть, подобную своей.
— Я люблю тебя!
Саймон закрыл глаза, будто тихо читал молитву.
— Повтори еще раз.
Она улыбнулась и прошептала еще раз:
— Я люблю тебя.
Саймон опустил пальцы во влажные волоски, ища то место, где сконцентрировались все чувства.
— Повтори это, когда я войду в тебя.
— Я люблю тебя.
Эмилия прогнулась, когда почувствовала, как он проникает в нее все дальше. На мгновение она спросила себя, что он подумает, когда поймет, что она девственница. Как она объяснит ему, что его жена все еще… Но она уже не могла остановиться. Не теперь.
— Я люблю тебя, — шептала Эмилия, принимая его. — Люблю!
— Моя прекрасная тигрица, — он приостановил свое движение, словно догадавшись, что она никогда раньше не ощущала мужской плоти, заполнявшей ее. Он поцеловал ее в губы, его язык повторил гипнотический ритм движений его тела.
Он гладил ее своими пальцами, разжигая пылавший в ней огонь. Эмилия вцепилась в его плечи и приподняла бедра, помогая ему продвинуться и заполнить ее всю. Короткая вспышка боли сменилась огнем сладострастия, пульсирующим в ней.
Какое сладостное удовольствие! Одна ее часть знала: ей никогда не будет так хорошо с другим мужчиной. Именно его она ждала всю свою жизнь. Этот мужчина был недосягаемой частью ее души. Мечтой, обретшей плоть и кровь.
Эмилия следовала его движениям, считала толчки его тела, держала его, целовала, чувствуя разрастающееся пламя наслаждения.
