Он повернулся, поймал ее взгляд и прочитал в нем неуверенность и страх, оттого что она вдруг догадалась о его притворстве.
— Тебе было бы легче, если бы я был контрабандистом? — сухо спросил Саймон.
— Нет, но… — Эмилия пристально всматривалась в его лицо. — Но почему ты не говорил мне, что работаешь на правительство?
Саймон понял, что она все еще надеется, что он по-прежнему останется Шериданом Блейком. Мужчиной, потерявшим память, глиной, из которой она могла вылепить свою мечту. И как соблазнительно было позволить ей вернуть сказку, которую она хотела сделать правдой. Но он не мог. Он не мог дольше прятаться от нее.
— Почему ты не сказал мне правду? Почему?
— Я не мог тебе признаться, чтобы не подвергать опасности проведение операции.
— Понимаю, — Эмилия вдруг зябко передернула плечами.
Саймон подал ей платье — черный шелк, который она носила в знак траура по другому мужчине.
— Тебе лучше одеться.
Она взяла одежду, по-прежнему стоя от него на расстоянии.
А затем они оба одевались в тягостном молчании, и Саймон, опять скрывая свое лицо за черной маской, знал, что правда все равно теперь стала известной и ему придется с ней смириться.
Одевшись, Эмилия посмотрела ему в глаза, словно раздумывая, стоит ли продолжить этот, вдруг так некстати возникший, разговор.
— Как ты обнаружил, что работаешь на правительство? — громко спросила она. — Это Тренч и его люди сказали тебе?
Саймон понимал, как ей хочется сохранить Шеридана Блейка, но уже не мог ничего изменить.
— Тренч знал, кто я, потому что я был здесь.
— Ты вспомнил еще что-нибудь?
Он смотрел в ее глаза, зная наверняка, что никогда не сможет любить другую женщину так, как любит Эмилию, — всем своим сердцем и всей душой. И он молился о том, чтобы сохранить все, что их объединило.
— Эмилия, ты должна поверить мне. Когда я получил это задание, я не планировал никакой связи с тобой. Я никогда не хотел причинить тебе боль.
— Ты все знаешь. — Она прижала руку к сердцу. — Когда ты вспомнил? Как долго ты знаешь правду?
Он выдержал ее взгляд:
— Я никогда не терял память.
Она отшатнулась, будто ее ударили. Она смотрела на него, и в ее глазах была боль. Она задрожала, и с ее губ сорвался стон.
— Эмилия! — прошептал он, шагнув к ней и протягивая руку.
— Нет! — Эмилия подняла руку, готовая ударить его. — Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.
Он смотрел на нее, чувствуя свое бессилие впервые в жизни.
— Ты не говорила этого несколько минут назад.
— Как ты смеешь напоминать мне о моей глупости!
— Разве?
— Да. Ты чувствуешь себя обманутой.
Она засмеялась, но в ее голосе звучала горечь:
— Ты очень хороший, да, просто превосходный обманщик, Но так хотелось тебе поверить.
— Посмотри на меня. — Он распахнул руки, желая лишь одного — обнять ее, крепче прижать к себе и облегчить страдания, причиненные ей. — Я все тот же мужчина, который занимался с тобой любовно несколько мгновений назад. Я не изменился от того, что ношу другое имя.
— Ты лгал мне.
— Не всегда.
— Ты использовал меня, мои мечты! Он смотрел в ее наполненные слезами глаза и сбросил с себя всю свою броню:
— Я люблю тебя!
— Ложь!
Саймон вздрогнул: это единственное слово пронзило его, как нож сердце.
— Я не хотел влюбляться в тебя. Было глупо так поступать. Но вы, мисс Мейтленд, смогли пробить мою защиту.
Эмилия смотрела на него с подозрением.
— Чего… вы хотите добиться этой ложью?
— Я надеюсь спасти то, что нас объединяет. Она покачала головой, неверно истолковав его слова.
— Зачем ты… Зачем вы пришли в мою жизнь? Почему вам захотелось быть Шериданом Блейком?
Саймон отвернулся от нее, понимая, что от его слов будет зависеть останется ли у них шанс на совместное будущее. Он положил руку на каменный выступ в стене и посмотрел на реку, похожую в этом лунном свете на серебристую ленту. Он может солгать ей. Да, может. Но куда эта ложь приведет его? У него всего три дня для того, чтобы найти настоящего преступника. Иначе Хью Мейтленд будет арестован.
— Контрабандисты продают оружие армии Наполеона для войны на Пиренейском полуострове. Когда мне поручили эту операцию, я узнал о твоей свадьбе.
— Но как?! О небо! Как моя личная жизнь связана с операцией против контрабандистов?
Саймон повернулся к ней лицом и прислонился спиной к древним стенам.
— Кто-то использует фирму твоего отца для транспортировки оружия. Я стал Шериданом Блейком, чтобы проверить твоего отца.
Эмилия молча смотрела на него некоторое время, и в ее глазах отразилось понимание.
— Ты считаешь, что кто-то в компании отца — предатель?
— Кто-то должен контролировать перевозку.
Эмилия покачала головой:
— А как я могу быть уверена, что сказанное тобой правда? Откуда мне знать, что ты не связан с контрабандистами? Ты, нет, вы могли стать Шериданом Блейком, чтобы получить доступ к бумагам моего отца.
— Эмилия, я мог бы продолжать лгать тебе о своей потерянной памяти. Этого ты желала, но я хочу положить этому конец.
— Вы говорите о моем дяде Джордже или Лоренсе.
Саймон не решился добавить имя ее отца к этому списку. Он просто кивнул:
— Возможно, что один из них предатель.
— Я не могу поверить… — Эмилия отвернулась от Саймона и сделала несколько шагов; потом остановилась, бросила взгляд на замок и вновь посмотрела на мужа.
— Это, должно быть, Лоренс.
— Возможно. Эмилия сжала губы.
— Дядя Джордж не может быть преступником.
— Эмилия, мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь? Вы ждете от меня помощи?
— Если я не найду преступника через три дня, то в тюрьму будет брошен невинный человек.
— Кто? — спросила она, широко раскрыв глаза.
— Не важно. Лучше если ты не будешь этого знать.
— Что вы хотите от меня?
— Молчания. Никто не должен знать, что я.. Никто не должен знать о моей миссии.
Эмилия сжала руки в кулаки.
— Вы хоть понимаете, сколько боли принесли моей семье? Они печалятся о вас каждый день.
