Нанеся указанное вами место кладки икры на особую карту, ученые получат более полное представление о местах размножения земноводных. С лягушками в этом смысле дело обстоит проще, потому что они проводят всю жизнь в тех местах, где родились. А вот жабы представляют целую проблему. Как только жабята выйдут на сушу, они тут же разбредаются в разные стороны: их кожа, в отличие от лягушачьей, не нуждается в постоянной влаге. Но когда они вырастают и наступает брачный сезон, жабы толпами устремляются к тому пруду или озеру, где появились на свет. По пути им приходится пересекать множество дорог и автострад, и ежегодно тысячи их гибнут под колесами автомашин.
В Нидерландах, где бережно относятся к живой природе, под автострадами строят специальные туннели для жаб-путешественниц. До такой утонченности Великобритании пока далеко, но все же и мы сделали шаг вперед, повсеместно выставив лозунг: «Помогите жабе перейти дорогу». Люди, сочувствующие жабам (а почему бы и нет, если в каждой из них скрывается заколдованный принц?), берут ведра, мусорные бачки и ящики и приносят их к местам переходов жаб; как только наберется достаточно амфибий, сажают их в емкости и переносят через дорогу. Было бы недурно, если бы бойскауты несколько модернизировали традицию помощи пожилым дамам при переходе улиц, сосредоточив свое внимание на жабах.
Конечно, как и всегда, кое-какие прудовые сцены были сняты в искусственно созданных условиях, и эти кадры были превосходны. Например, с забавной крошечной рыбкой горчак, использующей двустворчатого моллюска в качестве няньки своих детей. В брачный сезон у самки вырастает длинный, белый, слегка изогнутый, похожий на пластмассовый яйцеклад. В сопровождении самца самка отправляется на поиски няни.
Пресноводные двустворчатые моллюски, четырех-пяти дюймов длиной, лежат на боку, зарывшись в тину, напоминая овальную плоскую гальку. На одном конце раковины моллюска имеются два сифона — один вводной, другой выводной. Засасывая воду через вводное отверстие и забирая все, что в ней содержится съестного, моллюск выпускает отфильтрованную воду через другой сифон. Оба сифона похожи на маленькие круглые рты и могут плотно закрываться, когда животное почувствует опасность. Горчаки, казалось, прекрасно об этом осведомлены; выбрав подходящую раковину, они подплывают к ней и начинают настойчиво толкать ее головами. Испуганный моллюск крепко захлопывает ставни.
Но рыбешки не прекращают атаку, и моллюск, решив, что продолжительные толчки вряд ли означают какую-нибудь опасность, расслабляется, приоткрывает створки сифона и продолжает процеживать воду. Этого только и ждали горчаки. Самка зависает над раковиной, опускает свой длинный яйцеклад в выводное отверстие и начинает откладывать яйца, похожие на крошечные белые пинг- понговые шарики. (До того как эти кадры были сняты, ученые считали, что для кладки яиц используется вводной сифон.) Как только яйца отложены, самец подплывает и оплодотворяет их. Иногда, вынимая из сифона яйцеклад, самка случайно захватывает какую-нибудь икринку, которая тут же съедается одним из родителей. Мотовство до нужды доведет — в данном случае это не просто поговорка, а непреложный закон природы.
После того как партия икринок отложена и оплодотворена, мать и отец начисто забывают о своем потомстве, оставив его на попечение няни. Занятно, не правда ли?
Но дальше происходят еще более любопытные вещи.
Ко времени появления на свет маленьких рыбок моллюск тоже успевает отложить икру, из которой появляются будущие моллюски, похожие в младенчестве на крошечные, утыканные крючочками кастаньеты. С помощью крючочков кастаньеты прикрепляются к рыбкам, и когда те покидают раковину, они уносят на себе малышей-моллюсков, которые, отцепившись от них через какое-то время, опускаются на дно и начинают самостоятельную жизнь вдали от родительского гнезда.
Нам удалось также запечатлеть жизнь необычного паучка. Вряд ли кому придет в голову мысль искать паука на дне пруда, но водяной паук-серебрянка именно там и живет. В зарослях водорослей он сооружает нечто вроде водолазного колокола — шелковую перевернутую вверх дном чашу, которую заполняет принесенными с поверхности на мохнатых лапках пузырьками воздуха. Вокруг этого колокола он плетет сеть, как и обычные пауки, а сам скрывается в подводном доме и ждет, пока головастик, гребняк или еще какая-нибудь добыча попадет в западню. Когда-то один из натуралистов упомянул о том, что, когда воздух в жилище паука становится спертым, паук заменяет его свежим; но так как подобное заявление позже никем не подтвердилось, то наблюдение это сочли ошибкой. Нам удалось не только наблюдать, но и заснять этот удивительный процесс. Паук подбирается к вершине колокола и слегка надрывает шелковую сеть, чтобы освободить пузырьки воздуха; подхватывая их лапками, он всплывает на поверхность, а на обратном пути приносит пузырьки свежего воздуха и наполняет ими купол — точь-в-точь как хозяйка вытряхивает пепельницы и проветривает комнату после ухода гостей.
Пожалуй, одними из самых невероятных существ, которых нам удалось заснять, были превосходно акклиматизировавшиеся в водной среде планарии. Это странные эклероподобные существа, которые скользили в тине быстро, словно ртуть, и казались сделанными из влажного черного бархата. Они относятся к типу плоских червей и слегка похожи на водяных слизней. Планарии — гермафродиты: у каждой особи имеются женские и мужские половые органы, вырабатывающие соответственно яйцеклетки и сперму. Но яйцеклетки одной особи могут оплодотворяться только спермой другой особи. Питаются они в основном дохлыми головастиками и мелкой рыбешкой, вгрызаясь в мертвечину и высасывая из нее соки. Долгое время планарии могут вообще обходиться без пищи, становясь с каждым днем все меньше и меньше, ибо в буквальном смысле поедают самих себя. Еще одна любопытная особенность: рот служит как для приема пищи, так и для выброса экскрементов. Процесс воспроизводства в полной мере можно отнести к области научной фантастики: если любое из отложенных планарией яиц будет случайно разрезано пополам, то из двух половинок яйца выйдут две совершенно нормальные жизнеспособные особи. Некоторые виды играют сами с собой в игру наподобие перетягивания каната, разрывая себя надвое и способствуя таким образом увеличению популяции. Серия любопытных опытов, проводившихся на американской планарии, продемонстрировала, что с помощью слабого электрического разряда их можно научить отличать черный туннель от белого при выборе правильного выхода из лабиринта. Более того, если животное разрезать надвое, то обе половинки отлично помнят усвоенный урок. И в довершение всего оказывается (правда, это пока еще только гипотеза), что если «ученого» собрата сожрет неуч, то последний унаследует «знания» жертвы. Если гипотеза подтвердится, она откроет одну из самых ярких страниц в изучении поведения животных. Невольно напрашивается сравнение: стоит недотепе-ученику угоститься учителем (предварительно хорошенько его прожарив) — и вот он уже первый в классе! Как тут не вспомнить одно из древних поверий: если съесть побежденного в битве противника, его сила и храбрость перейдут к вам.
А теперь познакомлю вас еще с двумя прудовыми сюжетами, включающими катание на лодке и скольжение по воде на специальном приспособлении, которое мы шутливо окрестили «водоступами». «Водоступы» устроены довольно необычно. Представьте себе два шестифутовой длины каноэ, соединенных между собой жестким креплением; сзади к каждому каноэ прикрепляется что-то вроде половинки резинового или пластмассового дельфиньего хвоста, и перед вами — приблизительная картина этого курьезного средства передвижения. Пользуются ими так. Вы становитесь в разные каноэ, проталкивая ступни вперед таким образом, чтобы упереться пальцами в парусиновый носок, а затем беретесь за руль — длинный шест, соединенный с бортами вашего судна, и с помощью кого-нибудь из посторонних выходите на старт. Как только вас спустили на воду, вы начинаете бить по воде ногами. При этом движении обе половинки дельфиньих хвостов хлопают по воде, продвигая вас вперед. Работая ногами, вы так устаете, что скоро чувствуете даже те мышцы, о существовании которых и не подозревали. К тому же занятие это небезопасное — если вы потеряете равновесие и упадете, ноги из парусины, закрывающей каноэ, вытащить совершенно невозможно; поэтому в ожидании, пока кто-либо придет вам на помощь, вы можете преспокойно утонуть.
Лодка, которую Джонатан раздобыл для съемок, была величественным, длиной около десяти футов, широченным баркасом, похожим на толстого жука, с облупившейся, словно кожа у незадачливого загоральщика, краской с бортов. Пока я прилежно утаптывал водную гладь «водоступами», Джонатан с оператором и кинокамерой сопровождали меня на лодке. Как только Джонатан решил, что сцена с «водохождением» удалась, наш доблестный звукооператор Брайан, с завистью следивший за моим водным дебютом, возжелал испробовать себя в этой новой для него роли. Взяв удачный старт, он уверенно прошел круг, но при подходе к берегу с ним случилась неприятность. Попав на мелководье, он потерял равновесие,
