– негромко запела Хёрдис, вытянув меч на север. Ее заклинание летело на лунном ветре, направляемое чудесным клинком; меч вливал в руку Хёрдис небывалые силы, ей было легко, так легко, что она с трудом сдерживала желание шагнуть вниз из каменного мрака в эту темную синеву и парить, как парят сияющие искры Дракона Битвы. Как луна, она владела обитаемым миром и весь его обливала лучами своего могущества.
Окончив, Хёрдис еще долго стояла, прислушиваясь к отголоскам своего заклинания. Каждый камень каждая веточка в Великаньей Долине повторяла его своим слабым голосом, и голоса земли усиливали каждый шепот до грохота каменной лавины. Как кровь от сердца, ее заклинание струилось по невидимым жилам Медного Леса все дальше и дальше: лунный ветер, корни гор, воля и неволя несли его туда, на север, к тому, другому сердцу, которое предназначено ему в добычу. Заклинание поселится в нем и будет точить изнутри, мучить и гнать, тянуть туда, где она ждет в разинутой пасти пещеры – молодая женщина с серым застывшим лицом и с мечом свартальвов в опущенной руке. Вся эта затраченная сила согреется у чужого огня и вернется к ней вдвое, втрое, вдесятеро больше!
Хёрдис смотрела в молчащее небо на севере, как будто немедленно ожидала ответа.
Через три дня все мечи были готовы и сложены в гриднице конунга перед священным ясенем. Малый Иггдрасиль казался кораблем, плывущим среди острых стальных волн. А мечи, играющие жестоким синевато-черным блеском, напоминали шкуру дракона, покрытую режущей чешуей. Даже Торбранд конунг, глядя на эту россыпь, ощущал несвойственное ему возбуждение. Эта сила превышала все, чем он до сих пор владел или даже о чем слышал.
Теперь, когда оружие было готово, пора было назначать поход. Хравн хёльд из Пологого Холма предлагал подождать до лета, но большинство склонны были к тому, чтобы не затягивать – мечи троллей тревожили сердца своим острым и воинственным блеском. Мужчинам не терпелось испытать их в бою.
Мечи троллей вскоре убрали в оружейную, гридницу прибрали к пиру. После кубков богам, Торбранд конунг подозвал к себе Гельда.
– Ты хорошо исполнил свое обещание, Гельд воспитанник Альва, и с честью искупил свою вину передо мной, – заговорил он, и шум пира поутих. Все уже знали, что означает эта речь, и с довольным видом перемигивались. – Ты доказал, что дух твой высок, а значит, и твой род не может быть назван низким. Я рад буду видеть тебя среди моих людей. Если тебе это подходит, я принимаю тебя в дружину.
