кораблю.
Звон оружия раздавался только в одном месте: уродливый фьялль и Вигмар бились на мысочке, уже на самом краю, где под ногами плескалось море. На плече у фьялля темнело кровавое пятно, но он прижал Вигмара к самому берегу и тому уже некуда было деваться.
— Хродмар, да бросай его, на кой тролль он тебе сдался! — кричал к кормы «Оленя» какой-то толстый фьялль. Бедная снека была густо набита людьми и так глубоко осела в воду, как будто провела в плавании целых полгода, а не пять дней. — Бросай его к великанам, и пойдем! Конунг ждет!
Конунг! Изумленный Гейр не верил своим ушам.
Но уродливый фьялль не слушал: должно быть, Вигмар успел так ему досадить, что он решил непременно с ним расправиться. Благодаря длинному древку копья Вигмар не подпускал противника с мечом близко к себе, хотя и стоял уже на самом краю обрыва. Вдруг фьялль с силой бросил в него щит и в тот же миг, почти одновременно со щитом, сам устремился вперед. На какое-то мгновение Вигмар отвлекся на щит, а фьялль, подскочив на длину руки с мечом, полоснул его лезвием по горлу.
Вигмар попытался увернуться и спиной вперед полетел в воду. Раздался всплеск, и все стихло. Фьялль шагнул к обрыву, глянул на воду, но свет от костра сюда почти не доставал и разглядеть можно было только пляску жадных волн. Лезвие меча было в крови. Плюнув вниз, фьялль торопливо сбежал с мыска на плоский берег и сошел в воду, побрел к кораблю, держа меч над головой. Товарищи втащили его на «Оленя», весла взлетели над водой, и снека медленно, глубоко осев под тяжелым грузом, поплыла на север.
— Тор и Мйольнир! — донесся крик откуда-то из моря.
— Малый Иггдрасиль*! — ликующе закричали с «Оленя».
Вглядевшись, Гейр различил в море черные очертания плывущих кораблей, трех или четырех. Все они были не слишком велики и не походили на боевые. А на берегу не осталось уже ни одного фьялля, только лежащие тела. Пошарив взглядом вокруг, Гейр нашел и поднял свой меч, и к нему вернулось немного уверенности. Ни одного врага поблизости не осталось, но он не стал убирать меч в ножны, а прямо так пошел к затухающему костру — посмотреть, если ли живые кроме него. Должны же быть… Кошмарный сон!
И облаков вышла луна, большая и желтая. Квиттингская луна, солнце умерших. Словно мертвецы, разбуженные ее светом, темные фигуры на песке зашевелились. Скейв уже суетливо бегал от одного к другому, наклонялся, тормошил, бранился, призывал богов и проклинал то ли троллей, то ли фьяллей. «Конечно! — неизвестно к чему подумал Гейр и вдруг ощутил такой свирепый приступ досады, что зубы сжались, чуть не прикусив язык. Щека заболела: на ней оказалась довольно глубокая царапина, покрытая пленкой подсохшей крови. Гейр не помнил, откуда она взялась. — Прошлым летом плавал Скъёльд — и ничего! А как я, так сразу!»
Встав на колени возле затухшего костра, Гейр пошевелил угли концом меча. Блеснули красные искры, словно потревоженное кострище открыло глаза; со змеиным проворством из-под головни выскользнул язычок пламени. Гейр принялся раздувать угли, пошарил возле себя, где с вечера были сложены запасы хвороста. На них, помнится, сидел Книв… Книв!
Вдруг вспомнив о брате, Гейр быстро глянул вокруг. Теперь он вспомнил, что ни разу за всю битву не видел Книва. Тот не славился как боец, хотя владеть оружием учили и его. Неужели его убили? Некоторые из родичей Гейра складывали головы в походах, но терять братьев, да еще и на глазах у себя, ему еще не приходилось. В груди стало мерзко и холодно.
— Да дуй живее — надо же перевязывать, не вижу ничего! — сварливо и горестно кричал где-то рядом Скейв, с разлохмаченной темной бородой и дико блестящими при свете луны глазами сам похожий на тролля. — Или тебе здесь не люди лежат, а бревна?
Гейр принялся торопливо раздувать костер. Из темноты стали доноситься стоны и брань. Но кое-кто уже поднялся на ноги. Несколько человек, как и сам Гейр, осталось почти невредимы, еще десятка полтора оказалось ранено. И с десяток тел лежало неподвижно и беззвучно, разметавшись в броске, сжимая в руках оружие. С ним они больше не расстанутся, но земные битвы для них окончены навсегда. Ивар… Взгляд выхватил темную фигуру на песке; руки и меч Ивара, а лицо… там нет лица, полголовы снесено… Гейра мутило, в горле стоял ком, грудь казалась деревянной.
Рядом что-то зашевелилось. Гейр оглянулся: из-под охапки веток с брошенным сверху щитом выползала знакомая нескладная фигура.
— Книв! — крикнул Гейр. В первый миг он обрадовался, но тут же сообразил, что это значит, и его радость сменилась жгучим негодованием. — Так ты что же, паршивец, все время пролежал под ветками! — закричал он, чувствуя весь род Стролингов опозоренным. — Пока мы дрались, ты прикрывал грудью богиню Йорд! Ты даже не вынул меча — да зачем он тебе! Тебе больше подойдет пастушеский посох! Отныне тебе не носить оружия! Будешь чистить свинарники! И забудь, что ты был мне братом! Рабу место не в гриднице!
— Помогите кто-нибудь! — крикнул Скейв, пытаясь поднять кого-то их хирдманов и подтащить поближе к костру. Тот глухо застонал, как стонут в беспамятстве.
Боязливо оглянувшись на брата, Книв бросился к кормчему и помог ему тащить раненого.
— Я не виноват… — бормотал Книв, непонятно к кому обращаясь, поскольку на Гейра он старался не глядеть. — Это же мертвецы… Фьялльские мертвецы с берега. Я видел… Видел одного, того самого, что там лежал — он бежал вон оттуда в мечом! Я не умею биться с мертвецами!
— Да какие мертвецы! — возмущенно крикнул Гейр, но не стал продолжать. Ему было противно даже смотреть на Книва, как будто участие того в схватке могло бы спасти «Оленя» и погибших хирдманов.
— Ты тоже хорош! — Другой хирдман толкнул Книва в шею, и тот проворно втянул голову в плечи. — Расквакался! Мертвецы ночью придут и возьмут свое! Вот они и пришли! И взяли! Только не свое, а наше!
— Это все Вигмар, — бормотал кто-то возле костра. — Если бы он не трогал тех утопленников, то они бы на нас не полезли.
Гейр вспомнил о Вигмаре. Перед глазами его снова встало, как уродливый фьялль бьет клинком по горлу Вигмара и тот спиной вперед летит в воду. И все, только всплеск и шум волн. И темный блеск крови на клинке фьялля. Гейр поёжился, огляделся, вдруг ощутив пустоту вокруг. Никто не называл их с Вигмаром друзьями, но без него сразу стало одиноко. Он был надежным спутником. И ведь приближение фьяллей первым учуял именно он. Если бы не он, то скольких они перебили бы еще спящими?
— А-а-а-и-и-ий! — вдруг завизжал Книв, и Гейр даже не сразу узнал голос брата. Бывшего брата, да возьмут его тролли! Сильно вздрогнув от неожиданности, Гейр вместе со всеми повернулся к парню. А Книв вопил, с перекошенным от ужаса лицом глядя в сторону берега.
Сжав выпущенную было рукоять меча, Гейр подскочил и обернулся к морю. И охнул: от шумящей полосы прибоя к ним приближалась, пошатываясь, страшная мокрая фигура. В ней было что-то хорошо знакомое, и Гейр сразу подумал о Вигмаре. Пробрала холодная дрожь: его же убили…
Квитты застыли кто как был, раненые выпустили из рук недомотанные концы повязок. А Вигмар подошел к самому костру и обессиленно сел прямо на землю. Гейр вытаращенными глазами смотрел ему на горло. Ни раны, ни шрама, ни даже царапины. Только нижняя губа была рассечена, должно быть, краем фьялльского щита, и по негустой рыжей щетине на подбородке медленно ползла размазанная кровавая дорожка. Он был мокрым с головы до ног, рыжие косы от воды казались черными. Тяжело дыша, полуопустив веки, Вигмар оперся руками о землю перед собой и свесил голову, пытаясь прийти в себя.
— Ты живой? — осторожно спросил Хамаль, один из хирдманов Вигмаровой усадьбы.
Вигмар поднял голову, губы его дрогнули. По привычке насмешничать он хотел ответить «нет», но понял по лицам, что его ответ примут за правду. А драться еще и с собственными спутниками Вигмару не хотелось. На сегодня даже ему было достаточно.
— Копье… утопил… рябой тролль… да обнимет его Хель! — в несколько приемов выговорил он и шумно перевел дух.
— Я же видел… — севшим голосов пробормотал Гейр. — Он же тебя… по горлу…
Вигмар запрокинул голову, показывая всем целое горло. Он не тратил слов на убеждения, но Гейр сам вспомнил. Вспомнил, почему Вигмар заплетает на голове пятнадцать кос и привешивает к концу копья
