И сейчас, на поле битвы, эта цепочка была на груди у Хродмара ярла. Невидная под одеждой, она лучше любого амулета защищала его от квиттинских клинков. По крайней мере Даг знал, что никогда не поднимет оружия против Хродмара, сына Кари. И думайте что хотите.
— Отчего же я не вижу с тобой твоего родича Бьяртмара конунга? — тем временем спросил у Торбранда Хеймир ярл. — Я рассчитывал повидать если не его самого, то хотя бы кого-то из его родичей. Где же его сын, славный Ульвхедин ярл? Или Ингимунд Рысь?
Торбранд конунг поджал губы. Сын Хильмира своей тонкой речью сказал сразу очень много. Намекнул на то, что к концу похода фьялли лишились тех союзников, с которыми его начинали, зато квитты приобрели сильного союзника в лице самого Хеймира ярла. Хеймир смотрел спокойно, но в его умных серых глазах была твердость и жесткая решимость. Не вслух, поскольку не хотел дразнить противника понапрасну, но взглядом он говорил: «Откусывать стоит столько, сколько смажешь поглотить, Торбранд, сын Тородда. Ты взял то, что взял, и теперь оставь себе то, что сможешь удержать. А дальше — это мое. Я пришел сюда первым, и восточного берега я тебе не уступлю». Торбранд конунг знал, что уступает не столько квиттам, сколько слэттам. Один Квиттинский Восток даже сейчас был не слишком грозным противником для фьяллей, но вместе со слзттами они ему не по зубам. Еще день назад он мог колебаться, не зная точно, с каким противником придется иметь дело. Но когда корабли слэттов подошли, все было решено.
И тогда Торбранд конунг протянул вперед руку с длинным копьем, медленно склонил его вниз и коснулся острием земли. По первым рядам войск, кому было лучше его видно, пролетел многоголосый вскрик.
— Наш поход окончен, — четко и ясно произнес Торбранд конунг, и его негромкий, как казалось, голос пролетел над всей долиной и отразился от каменистых склонов холмов. — Мы не пойдем дальше. И я готов на этом месте обменяться с вами мирными обетами, если это не против воли Отца Богов.
Отец Богов молчал, значительно прищурив свой единственный глаз. А напротив него над цветущей весенней землей парила светлая Фрейя, озаренная блеском солнечных волос, и ее белые руки, как лебединые крылья, с любовью раскрывали объятия всему живому.
Суета в усадьбе Тингвалль превышала по накалу и многолюдству все, чему старый счастливый дом был свидетелем со времен Века Асов. Род Птичьих Носов славился гостеприимством, но такого обилия знатных гостей он еще не видел. Большая часть слэттов уже отплыла назад за море, но Хеймир ярл и Рагневальд Наковальня остались, потому что наконец-то была назначена свадьба. Конунг фьяллей тоже увел своих людей назад на юг, но для подтверждения мирных обетов на свадьбу остался его родич, Эрнольв ярл из Аскефьорда. Он был еще уродливее Хродмара ярла, потому что, переболев той же «гнилой смертью», не только приобрел багровые рубцы на лице, но и лишился глаза. Однако, несмотря на безобразие, он очень понравился всему Хравнефьорду, потому что был человеком умным, учтивым и очень дружелюбным. Его сопровождали двое близнецов, веселых и разговорчивых парней, которые сразу же подружились с Эгилем и были в восторге от его «Жабы».
— Она бы так понравилась Сольвейг! — со смехом кричали они. — И наш тролль из Дымной горы обхохотался бы!
Близнецы даже заговаривали о том, чтобы купить «Жабу», но Хеймир ярл уже объявил, что покупает знаменитый корабль для свадебных даров невесте. Тогда Эгиль пообещал следующую зиму провести в Аскефьорде и сделать для сыновей Стуре-Одда «какого-нибудь зверя не хуже».
Почти все места на берегу фьорда, пригодные для стоянки, были заняты кораблями, в каждом жилище, богатом и бедном, имелись постояльцы. Свадьбу предполагалось праздновать три дня, и многие из тех, кто со всего восточного берега собрался в войско, хотел поприсутствовать на ней, чтобы потом рассказывать своим домочадцам, чем же все кончилось. Все землянки на Поле Тинга были покрыты, даже корабли, вытащенные на берег, пестрели разноцветными шатрами на носах и тоже служили жилищами. Война везде производит опустошения, но население Хравнефьорда из-за нее резко выросло. Такое уж это было счастливое место!
В ожидании свадьбы в доме хёвдинга людям было о чем поговорить. Возвращаясь, дружины видели с кораблей красный щит, лежащий на одном из камней, который торчал из воды всего на несколько локтей. Рассказ Сторвальда получил подтверждение — хотя бы в той части, которая касалась Вальгарда и колдуньи и облике вороны. Волны мешали подойти близко, но все же Рамбьёрн, сын Хринга, подвел своего «Остроухого» к камню и с тремя парнями выбрался на него, окунувшись в море и совсем промокнув. Увы, напрасно! Как ни пытались они поднять щит, все по очереди и сразу вчетвером, он не сдвинулся с места ни на волос, точно прирос к камню. Над ними смеялись, поговаривая, что поход отнял у них все силы.
— Значит, щит ждет своего хозяина, — сказала фру Мальгерд, услышав об этом, — Я думаю, это знак. Когда Хравнефьорду опять придется трудно, Вальгард выйдет из моря и возьмет свой щит. А на что он способен, все теперь знают!
— Выходит, Хравнефьорд обзавелся новым сказанием! — смеялся Сторвальд Скальд. — Только пусть меня не забудут! Какое-нибудь хорошее прозвище, пожалуйста! Плывущий-В-Щите, что-нибудь в этом роде.
Только Атла не веселилась, слушая этот рассказ. Узнав о гибели Вальгарда, она сначала помолчала, только лицо ее побледнело, а потом вдруг разрыдалась, и никто из женщин не мог ее успокоить. Он погиб, он покинул ее, последний, в ком для нее жила старая и несчастливая усадьба Перекресток. За прошедшие месяцы Атла свыклась с мыслью, что старого не вернуть, но обрыв последней нити причинил ей неожиданно сильную боль. До последней возможности мы прижимаем к груди осколки утраченного и надеемся, что из них, как из семечка, снова вырастет погибшее дерево во всей красе и мощи. Пусть эти здешние тешатся себя сказаниями: для Атлы Вальгард никогда не станет морским великаном. Для нее он останется человеком, которого она любила просто потому, что ближе него у нее не было никого на свете.
— Да разве я знал… — озадаченно и невнятно бормотал Равнир. — Да если бы я знал, что она всерьез… Разве бы я стал с ней так шутить про него?
Фру Мальгерд двинула бровями. Если бы знать чужую душу — насколько проще и сложнее стала бы жизнь!
Зато Гудмод Горячий и сейчас не отстал от соперника-хёвдинга: в его доме тоже готовилась свадьба. Когда Брендольв наконец вернулся домой, навстречу ему быстрее всех бросилась Мальфрид и повисла на шее так прочно, что оторвать ее не смог бы никто.
— Ты уже знаешь? Знаешь? — восторженно восклицала она. — Как жаль, что тебя тут не было, когда пришла эта новость! Мой родич Гримкель стал конунгом! Он теперь конунг Запада и Юга! Я же тебе говорила, что со мной ты станешь родичем конунга? Помнишь, говорила! Ты рад? Правда ведь, ты рад?
Брендольв устало улыбался и не спорил. Когда тебе кто-то бросается на шею и настойчиво желает составить твое счастье, это, что ни говори, приятно. Ну не вышло так, как хотелось. Один раз не вышло, два раза не вышло. Но душа человеческая переменчива, как огонь, и она умеет приспосабливаться. И это умение позволяет если и не всегда быть счастливым, то хотя бы не быть всегда несчастным. А больше, чем молчаливое согласие, Мальфрид и не требовала.
Гудмод был доволен: он тоже будет родичем конунга, не хуже, чем Хельги хёвдинг! А сама Мальфрид — девица видная, и приданое привезла неплохое. Так что еще посмотрим, кому будет больше чести в Хравнефьорде лет через… Там посмотрим. Правда, в Тингвалль еще эту девочку привезут, внучку Хильмира конунга… Но она когда еще вырастет!
Женщины в усадьбе хёвдинга сбивались с ног, но Хельга почти не принимала участия в подготовке своей собственной свадьбы. Она было пыталась чем-то помогать, но у нее все валилось из рук, к ее ласково спроваживали прочь.
— Иди, иди! — приговаривали женщины. — Погуляй. Скоро тебе придется много возиться с хозяйством — у Хильмира конунга столько всего!
А если твой муж решит поселиться отдельно, то тебе придется еще и самой обо всем думать. Иди, погуляй пока. Попрощайся…
При этом многие женщины всхлипывали и утирали глаза краем передника или рукавом. Сольвёр ходила по дому с распухшим от слез лицом и непрерывно плакала. Она хотела поехать с Хельгой за море,
