Словно в ответ оркестр переменил ритм и мотив, напористо забренчали струны, заухали барабаны. Из-за уходящих танцовщиц выступила вперед еще одна пара евнухов. Они отвесили поклон четверым гостям, после чего повернулись лицом друг к другу и поклонились вторично. Между ними возникли четыре девушки, каждая с небольшим медным подносом, на котором стоял разукрашенный кувшин. Байярд поперхнулся, Полячек присвистнул. Полицейский воскликнул: «Матерь божья!» На наряды всей четверки пошла, видно, целая уйма ткани, но была она такой тонкой, что лучше бы ее вообще не было. А их обладательницы, надо сказать, вполне определенно относились к млекопитающим. Девушки деликатно, бочком приблизились к клиентам, с синхронностью марионеток поклонились и плюхнулись на подушки по соседству.
— Вы меня не подкупите! — заревел Пит-полицейский. — Заработаете еще одну статью, ребятки! За нарушение норм приличия на театрализованных представлениях!
В такт музыке каждая из девушек сдернула со своего кувшина крышку, окунула в него палец, вытащила его вымазанным чем-то желтым и клейким и поднесла к лицу подопечного. Ши открыл рот и получил изрядную дозу налипшего на палец меда. Заслышав придушенный, словно из-под кляпа, вопль Байярда «Не-ет!» — он обернулся и увидел, как тот судорожно уворачивается от предложенного пальца. Пит-полицейский вытирал перемазанную медом рожу платком, в то время как его гурия была полна решимости ввести свое средство если уж не внутрь, так хотя бы наружно.
— Лучше не отказывайтесь, — посоветовал Ши. — Они для того и явились.
— Меня вы не подкупите! — тупо повторил Пит, а Уолтер простонал:
— Да не люблю я сладкого! Мне бы сейчас пивка с прецелями!
Уголком глаза Ши углядел Полячека, одна рука которого обвивалась вокруг шеи девушки, а другая методично переправляла одну дозу меда за другой прямиком к девичьим устам — в обмен на тот мед, который он от нее получал.
Уж он-то быстро сориентировался.
Сам Ши тоже получил следующую порцию.
— О луна восторга моего! — взмолилась девушка, ответственная за полисмена. — Отчего стесненье в груди твоей? Знай же, что такую любовь вселил ты в сердце мое, что скорей утону я в океане из собственных слез, нежели увижу повелителя своего в печали. Что же предпринять недостойной рабыне его?
— Попросите ее чего-нибудь выпить, — шепотом подсказал Байярд, в порядке эксперимента лизнув протянутый ему палец и содрогаясь от ненавистного вкуса.
— В этом и заключается желание повелителя моего? Слушаю и повинуюсь!
Она привстала и три раза хлопнула в ладоши, а потом опять пристроилась у ног полицейского, который их тут же испуганно отдернул. Он, видно, окончательно потерял дар речи. Руководитель оркестра отложил свой инструмент и тоже захлопал. Из-за колонн вприпрыжку выбежал тот самый карлик, что приносил подушки, — на сей раз с большим подносом, на котором сверкали четыре вычурных серебряных графина. Байярд привстал, дабы заглянуть в тот, что поставили перед ним, и взвыл:
— Молоко! Только его нам на этих посиделках и не хватало? И какая же сволочь, хотел бы я знать, пожелала попасть на небеса? О боже!
Ши, глянув поверх головы своей гурии, обнаружил, что если жидкость в графине и в самом деле была молоком, то молоком довольно странного сорта, с плавающими поверху какими-то плотными комочками. Прежде чем он успел проэкспериментировать, послышался вопль Полячека:
— Ни хрена себе, только попробуйте эту заразу, ребята! Лучшего коктейля в жизни не пил!
Сходство с каким бы то ни было коктейлем было весьма отдаленным, но вкус и аромат оказались восхитительными, а крепость безграничной. Сделав большой глоток. Ши сразу почувствовал, как в живот покатилась теплая волна.
Графин он передал девушке.
— Как вы зовете этот напиток, детка?
Она поцеловала тот край горлышка графина, которого касались его губы, и бросила на него лукавый взгляд.
— О возлюбленный мой, ничто это иное, как самое настоящее Райское Млеко!
Слова ее донеслись до слуха Байярда.
— Райское?! — выкрикнул он. — Гарольд! Вотси! Держу пари, я кое-что знаю насчет того, куда мы угодили. Помните?
— Чего это вы там бормочете? — встрепенулся Пит-полицейский.
— Это Занаду, Занаду Кольриджа* [3], — разъяснил Байярд.
— Альф! Альф! — Девушки вскочили и дружно закивали в ту сторону, откуда доносился шум падающей воды.
— Вот мы где, — заключил Байярд. — На берегах Альфа, прототипом которой послужила, скорее всего, река Алфей из греческих легенд...
— Так оно и есть, — подтвердил Ши. — Да отстаньте, инспектор, лично я тут ни при чем и понятия не имею, как мы сюда попали. Хотя, погоди-ка минутку, Уолтер. Та-ак, по-моему, мы влипли. Припомни-ка — ведь эта поэма не окончена. И насколько я представляю, мы угодили в неполный пространственно- временной континуум — такой, который ограничен определенным набором событий, подобно иголке проигрывателя, которую заело на одной дорожке. Так что все это представление способно продолжаться до бесконечности.
Байярд схватился обеими руками за голову, полицейский что-то нечленораздельно пробормотал, а Полячек ухарски взмахнул пустым графином.
— Годится! — счастливо выкрикнул он. — Нам и так хорошо, а, бейби?
Тут оркестр испустил какую-то особо скрипучую ноту. Девушка, в которую вцепился Полячек, вывернулась у него из рук, легким движением подхватила свой поднос и кинулась прочь. Следующая группа — опять из семи танцующих девиц — уже показалась из-за колонн. Одна из них, очевидно, солистка, держала пару коротких кривых сабель, которыми тут же принялась размахивать.
— Погоди-ка, Гарольд, — сказал Байярд. — Ты точно ничего не можешь с этим поделать? Ты же нам все уши прожужжал, как ты ловко управляешься с магией в мирах, где она действует. Сумеешь вытащить нас из этого чертового заевшего варьете?
— Во-во, — встрял Пит-полицейский. — Знаешь что. Ши — хочешь сделку? У меня свой парень в районной прокуратуре, так я шепну, чтоб к тебе помягче отнеслись. А может, может и на это похабное шоу
