Ничего не ответив, Чалмерс взмахнул перед дверью рукой, и ее створки плавно распахнулись. Глазам их открылись спины двух музыкантов в арабских нарядах, сидевших на корточках прямо на полу, один из которых дул в дудочку, а другой мерно постукивал кончиками пальцев в барабанчик дюймов четырех в диаметре. Сразу за ними медленно кружилась в танце закутанная в газ стройная темноволосая девушка.
А чуть в отдалении, в тусклом свете множества масляных светильников расположилась еще дюжина или чуть больше мужчин, наряженных в яркие восточные одеяния, сальные пятна на которых по этой самой причине казались особенно заметными. Развалясь на подушках, они без единой улыбки томно наблюдали за танцовщицей, время от времени скупо перебрасываясь словами и поглядывая в дальний конец помещения, словно ожидая какого-то намека от человека, который там восседал. Был он крупнее самого крупного из них, с атлетической фигурой борца. Черты его совсем юного лица говорили о силе и решительности, но сейчас на нем почему-то застыло тоскливое, обиженное выражение. Похожий на серую мышку подвижный низкорослый старикашка что-то нашептывал ему на ухо под аккомпанемент бурной жестикуляции.
Заслышав шаги визитеров, он поднял взгляд и тут же рысью кинулся к ним.
Чалмерсу он с ходу отвесил низкий поклон.
— С тобою быть — благодать Аллаха! — Он снова поклонился. — Кто эти владыки?
Чалмерс отвесил ответный поклон.
— Быть с тобою — не меньшая благодать, о властитель чародеев Карены. Это... гм... владыки из моей страны — сэр Гарольд де Ши и оруженосец его Вацлав Полячек.
— О, сколь счастлив день сей! — воскликнул Атлант де Карена, без устали наклоняясь и выпрямляясь, словно корабль в шторм. — О день милости Аллаха, что предоставил радость очам столь недостойным лицезреть двух могущественных франкийских владык! — Поклон. — Несомненно ошибка это, что оказались вы в столь убогом приюте, но благодаря ошибке этой удостоился я высочайшей чести! — Поклон. — Эй! Вымести лучшие покои, приготовить одеянья церемониальные для сэра Гарольда де Ши и оруженосца его Вацлава, кои воистину принесли благодать в дом наш! — Поклон.
Ши с Полячеком ответили на первые два или три поклона, но попытка отвешивать их в подобном темпе и дальше попросту грозила головокружением.
Видимо, удовлетворенный тем, что хоть чего-то достиг, коротышка ухватил обоих под руки и провел их по кругу, где представления и поклоны повторились вновь и вновь, будто ни один из тех, к кому они подходили, не слышал ничего, что говорилось остальным. Были здесь лорд Моско, эмир Трези, сэр Аудибрад последний в средневековом европейском камзоле и штанах в обтяжку, без чалмы, и еще двое или трое. В промежутках Полячек без устали вертел головой, дабы не упускать из виду танцовщицу, пока где-то на третьей церемонии знакомства Атлант не обратил на это внимание.
— Желаешь ты служанку эту, о благородный владыка? — поинтересовался он. — Клянусь Аллахом, стоит она не меньше сотни золотых, но несомненно сможешь взять ты ее в наложницы при одном лишь условии — если Руджер наш, для коего нет здесь преград, не предъявит на нее права свои. И поймешь ты, что жемчужина она, коя не стала еще бусиной, кобыла, не знавшая узды, драгоценность...
Физиономия Полячека стала пунцоветь.
— Скажи ему нет! — горячо зашептал Ши. — Не хватало нам еще влипнуть тут в историю!
— Но...
— Скажи, что нет.
Взгляд Атланта остановился на них, и казалось, что за жидкой бороденкой его кроется выражение лукавства.
— Знаете что, — проговорил Полячек, — я вам лучше потом скажу. Поскольку я тут новичок, мне хотелось бы сначала получше познакомиться с вашим замком, прежде чем... насладиться вашим... м-м... гостеприимством. И... э-э... в любом случае большое спасибо, ваше сиятельство.
— Слушаю и повинуюсь! — Его сиятельство направил свои стопы к подушкам, на которых покоился угрюмый юнец. — А вот свет, сияющий миру, воин ислама, безупречный паладин и кавалер Карены Руджер!
Безупречный паладин скучающе хрюкнул.
— Опять франки? — капризно обратился он к Атланту. — Чем лучше они той девки огневолосой, что приволок недавно франкийский колдун?
Ши сжался, и сердце его екнуло. Однако свет, сияющий миру, обращался уже непосредственно к нему:
— Так это вы невесть откуда свалившиеся фокусники, коих обещал мне дядюшка? Хоть и муторно на сердце, может, найду я забаву, глядя на ваши фокусы!
Ши холодно поглядел на него поверх своего длинного носа.
— Послушай-ка, ты, остряк-самоучка, меня произвел в рыцари человек подостойней тебя, и мне совсем не по вкусу, что ты там толкуешь насчет «огневолосой девки»? Давай-ка выйдем, и я впрямь покажу тебе несколько фокусов?
Руджер неожиданно расплылся в чрезвычайно любезной улыбке.
— Клянусь бородою пророка, наместника Аллаха на земле, — проговорил он, — никак не ждал я от франка благородства такого! Вот уж несколько месяцев никого я не убивал, и мышцы мои одрябли от недостатка практики. Давай же подеремся скорей!
— Владыки! Свет очей моих! Покой сердца моего! — засуетился Атлант. — Нет у вас никакой нужды в еще одной смерти, и знайте же, что лежит на ней заклятье, и никогда не случиться ей в моем замке, и более того — здесь благородные владыки мои и гости, собратья-чародеи, за жизнь которых отдал бы я жизнь собственную! Пойдемте же, сэры, позвольте показать мне вам ваши покои, кои хоть и ничто большее, чем тюфячки в уголке, но все же лучшее из того, что в силах предложить вам Карена. «Бери все, что есть у меня, говаривал Ходжа, — пусть это даже всего лишь половинка ячменной лепешки!»
Он кудахтал над ними, словно наседка. «Тюфячки в уголке» оказались покоями размером с учебные аудитории, сплошь увешанными изысканными шелками и меблированными инкрустированным деревом. Однако головки заклепок, которые выступали из железных панелей на стенах и потолке, делали их несколько похожими на интерьеры линкора.
Атлант понемногу успокоился.
— Сейчас принесут вам кофе и новые одеяния. Но только ради Аллаха, сэры волшебники, пусть голос дружбы отведет руку спора, и не гневайтесь вы на родственника друга вашего. Эх, милая молодость! — Он потер рукой глаза, и Ши с изумлением углядел поблескивающие на них капли самой настоящей влаги.
— Слава Кордовы! Иногда удивляет меня, почему турецкая баня благовонная не замерзнет в отчаянии от соперничества с такой красотой! Поверили ли бы вы когда-нибудь, что человек такой способен больше думать о крови, нежели о груди девичьей?
Он торопливо поклонился с полдюжины раз подряд и исчез.
Глава 3
— Черт возьми, Гарольд! — проговорил Полячек, с отвращением вертя в руках просторные хламиды. — Предполагается, что мы напялим эти ночные рубашки?
— А почему бы и нет? Угодил в Рим — лопай спагетти. И потом, если ты собираешься строить глазки местным красоткам, по крайней мере оденься по моде!
— По-моему... А этот старый колдун — классный парень. Слушай, а это что, шарф?
Ши подхватил длинную полосу красной материи.
— Я думаю, это твоя чалма, — отозвался он. — Это нужно обмотать вокруг головы где-то таким вот образом.
— Бу сделано, — откликнулся Полячек, с небывалой быстротой и бесшабашностью принявшись накладывать виток за витком.
