постели и вслед за Байярдом мчаться в соседнюю комнату, из которой доносился чудовищный рев. По силе его можно было сравнить разве что с паровым органом — герой и впрямь исправно исполнил роль будильника.
Лемминкяйнен катался по полу, изрыгая проклятия и силясь освободиться от пут, а Кюллики, даже не пытаясь скрыть презрительную усмешку на своем смазливом личике, с не меньшей быстротой сыпала издевками. Внезапно герой сделал передышку, скривился и монотонно затянул:
Ши пригляделся: а ведь и впрямь! Веревки на ногах Лемминкяйнена действительно заметно ослабли. Ши принялся лихорадочно выдумывать противодействующее заклинание.
— Эй, кончай! — крикнул Байярд, обращаясь, судя по всему, к некоей точке в паре футов позади Лемминкяйнена.
— Чего кончай? — оторопел Ши.
— Развязывать его!
— Но если его чары...
— Сам ты чары! Это я про старуху!
— Какую еще старуху? — оторопел Ши.
— По-моему, это мать Лемминкяйнена. Ты что, слепой?
— Наверное. Ты хочешь сказать, что она там, невидимая, его развязывает?
— Вот именно, но только никакая она не невидимая!
Веревка виток за витком сама собой сползала со ступней, лодыжек и коленей героя. Вскоре торжествующе ухмыляющийся Лемминкяйнен изловчился и вскочил на ноги.
— Да останови же ее, ради бога! — воззвал Ши.
— А? Ах да, сейчас!
Байярд подступил почти вплотную к Лемминкяйнену и обеими руками вцепился в пустоту. Послышался истошный визг, и в паре футов от героя материализовалась мать Лемминкяйнена, которая из-под спадавших на глаза перепутанных волос злобно таращилась на Байярда, крепко ухватившего ее за руки. Кюллики с не меньшим бешенством уставилась на нее в ответ.
— Спокойно, спокойно, — умиротворяюще проговорил Ши. — Мы вовсе не собираемся обижать вашего сына, леди. Только хотим убедиться, что он действительно намерен выполнить свою часть сделки.
— Гибельна ваша сделка! Намерены вы погубить его! — каркнула старуха.
— А ты из него, заместо героя, слабака готова сделать, что за женскую юбку держится! — огрызнулась Кюллики.
— Что верно, то верно, — сказал Ши. — Честно говоря, я сильно в тебе разочарован, Кауко.
Торжествующую улыбку Лемминкяйнена сменило насупленное выражение.
— Это ты о чем? — грозно вопросил он.
— Я-то думал, ты действительно величайший герой Калевалы, а ты взял и попросту струсил идти в Похъёлу!
Лемминкяйнен нечленораздельно взревел, после чего сбавил тон до обычного рыка:
— Это я-то струсил?! Клянусь Юмалой, освободи меня только от пут, и башку я тебе оторву — узришь тогда, сколь я испуган!
— Не выйдет, пупсик. Вот доставишь Пита из Занаду, тогда и поговорим о возможных изменениях в наших планах.
На физиономии героя опять возникло плутовское выражение.
— А ежели доставлю я детектива вашего шустрого из Занаду, готов ли ты, о Пайарт, отдать мне Танису прекрасную?
— Я далеко не уверен... — начал было Байярд, но его тут же перебил Ши:
— Вот уж фиг тебе. Ничего такого в первоначальных условиях договора не было. Либо приступай, либо мы тебя больше знать не знаем!
— Ладно тогда! Но от сих пут должны освободить вы меня, дабы заклинанья мои чудодейственные текли гладко.
Ши наклонился к Кюллики.
— Ему можно доверять? — спросил он. Голова ее вздернулась вверх.
— Глупец! Супруг мой завсегда слово держит... Но... но может заколдовать он Пайарта, дабы девицею его завладеть!
Ши подступил к Лемминкяйнену и принялся развязывать узлы.
— Она права, Уолтер. А потом, есть опасность, что в ходе заклинания тебя может забросить обратно в Занаду. Лучше держись отсюда подальше — как можно дальше от этого дома. Я не знаю, на какую дистанцию распространяется действие подобного колдовства, но не думаю, что на очень большую.
Байярд направился к дверям. Когда последняя петля упала с рук Лемминкяйнена, он воздел их над
