– Неужели нам придется идти? – спросил я. – Мне кажется, что тут до ближайшего здания здоровый кусок.
– Да нет, – сказал Рагна. – Мы можем поехать на гиррна-фальн-наррог, подземном транспорте под фальном. Как он называется? – Он похлопал себя по голубоватому лбу. – Метро! Вот тут.
Он показал вправо на спускающийся вниз колодец. Он действительно был похож на вход в метро.
Ступеньки привели нас на площадку, с которой мы сели на спускающийся эскалатор, который, по крайней мере, был метров десять шириной. Прочие люди и несколько инопланетян спустились вниз вместе с нами, и мы обнаружили внизу толпу, которая ждала следующего поезда. Станция была просторная, чистая, хорошо освещенная и, казалось, совершенно новая.
Пока мы ждали, я кое-что заметил. В сравнении со своими собратьями. Рагна и Тиви были довольно бедно одетыми существами. Большая часть ахгирров, мужчины и женщины, предпочитали одеваться одинаково, причем излюбленной одеждой была облегающая туника серого или коричневого цвета, которая была перехвачена в поясе белым пояском. Остальные погоны прохаживались в ярких, почти вульгарных одеяниях, тщательно скроенных, обильно покрытых вышивкой, вытканными и нарисованными узорами.
Прически варьировали от весьма фантазийных до абсолютно кошмарных (судя по человеческим стандартам в общем и моим личным в частности). Ахгирры, как казалось, были самыми скромными людьми своей расы.
Поезд оказался чудом красоты, формой напоминающий пулю, он скользил вдоль магнитного рельса. Ослепительно белого цвета с розовым ободком, он тихо скользнул на станцию и гладко проплыл до полной остановки. Двери с шипением открылись, и толпа стала вливаться внутрь. Мы вошли в ближайший вагон и устроились на удобных пухлых сиденьях.
Я спросил Рагну:
– Если от фальна до фальна можно добраться в этих замечательных штуках, зачем люди ездят на машинах?
– Есть и люди, которые не живут в фальнах. Нет, они живут вне фальнов и ждут, когда им будет разрешено в них поселиться. Пока для них нет места.
– А, значит, кто-то живет в пустынях, как ваш народ, – заметила Сьюзен.
– Да, таких много, – ответила Тиви, – но они совсем не хотят там жить. Привилегии жить в фальне передаются по наследству от родителей к детям. Их можно продать, но за них идет жестокая борьба. Происходит много баталий в судах, а также просто насилия и убийства. Охо-хо-хо...
– Странно, что вдоль дорог мы не видели никаких небольших поселений, – сказал я.
– О, на этой планете было построено их совсем немного. Это же пустыня, тьфу на нее. Люди приезжают с других, более гостеприимных планет. Этот торгово-коммерческий фальн обычно менее заполнен, чем остальные. Тут больше возможности поставить машину.
Сьюзен и я переглянулись.
Поезд поехал вперед, набирая скорость плавным, мощным рывком, потом скользнул в туннель.
– Почему-то всегда теряешься, когда соображаешь, – сказала Сьюзен, – что инопланетные культуры такие же сложные и сумасшедшие, как и наша.
– Ага. Наверное, всему виной те романы двадцатого столетия, изображавшие суперсуществ в серебристых костюмах, которые спасали коллективную задницу человечества, что-то в этом роде.
– Наверное, так и есть. Разумеется, я не читала ничего такого совсем старинного.
– Идеи вроде этих, обычно плотно прилипают к массовому сознанию, – сказал я.
– Это прямо про меня, – жалобно сказала Сьюзен.
Я поискал языком.
– У тебя привычка принижать себя – ты знаешь об этом?
– Просто еще одна из плохих привычек, – сказала она, – вот почему я так не люблю себя. Само собой разумеется.
– Ты сама себе вырыла изрядную яму.
– А есть у тебя лопата ее зарыть?
Вместо этого я поцеловал ее в щеку и обнял ее. Рагна и Тиви одобрительно нам улыбнулись. Правда, мы хорошенькие?
Кое-кто из ногонов таращился на нас. Большая часть прочих инопланетян нас не замечала. Рагна сказал, что весть о нашем приезде распространилась по всей планете и что нами очень интересовались. Мне это казалось весьма отдаленным любопытством. Я не мог представить себе, как можно взбудоражить публику известием о том, что открыта еще одна раса чужаков, неважно, насколько интересной она может быть.
Мы проехали три станции, на каждой оказывалось все больше народу, прежде чем мы доехали до конца линии, а к тому времени пассажиры стояли, тесно прижавшись друг к другу. Поезд остановился так же плавно, и мы присоединились к потоку пассажиров, которые рвались выйти.
Следующий час оказался скоплением зрительных, слуховых и прочих чудес. Сьюзен и я бродили с выпученными глазами среди таких пространств, которые просто невозможно описать. Масштаб был невероятным. Да, это был супермаркет. Кроме того, это был огромный карнавал, ярмарка с соблазнами и чудесами на каждом шагу. Тут – уличные музыканты и акробаты. Там – какое-то спортивное мероприятие, здесь – оркестр изливает какую-то душераздирающую какофонию... и везде какие-то действия, которые заурядному человеку ни описать, ни понять. Все время мы натыкались на праздники внутри праздников, церемонии и торжества по какому-то случаю, где-то мы наткнулись на встречу с личностями, которые орали друг на друга на платформе – политики? А может быть, это был дискуссионный клуб? Или драма? Везде были варьете, шоу и цирки, празднества, конкурсы и выставки, витрины и показы. Блошиные рынки, базары, агоры и меняльные конторы. Везде киоски, бутики, лотки, развалки, зазывалы, приказчики, оптовые продавцы и покупатели, разносчики, все виды торговцев, которых только можно себе представить. Можно было купить все, что угодно, за любую цену. Можно было есть, пить, курить, колоть наркотики и любыми другими путями поглощать своим телом все, что угодно, если только такова была ваша воля. Можно было купить оборудование, программы, кухонную утварь и нижнее белье. Тут же были торговые ярмарки странных машин и приборов, неопределимых и неописуемых штуковин и фантастических приспособлений. Продавцы демонстрировали, потенциальные покупатели заглядывали внутрь. Огромные видеоэкраны беспрестанно гоняли рекламные ролики, которые восхваляли мириады продуктов. Везде были презентации, парады, шоу пони и собак и все виды соблазнов.
И все это происходило в сплетении взаимопроникающих пространств, чье сложное строение просто кружило голову. Уровни поверх уровней, серии уступов, спускающихся террасами, променады и балконы, все это связано между собой подвесными мостами, каскадами спиральных лестниц, эскалаторов, открытых лифтов и прочих средств транспорта. Стены и полы были разнообразно окрашены пастельными тонами и красками с металлическим отливом. Поверхности блестящего голубого металла составляли потолки и перегородки, облицовку лестничных клеток и платформ. Тут же были висячие сады, миниатюрные леса и водопады, маленькие резерваты животных и дичи, озерца, парки и игровые площадки. Висячие скульптурки-мобили катались над головами, высокие инопланетные скульптуры поднимались над нами из пола. Все было единым звуком, движением, цветом.
И шумом.
– Ох, как громко, правда? – сказал Рагна.
– Что? – ответила Сьюзен. – О, Джейк, это все так знакомо, хотя и невыразимо странно. Я никак не могу преодолеть чувство, что я почти дома.
– Что странно для меня, так это то, что весь этот хаос – в управляемой среде.
– Может быть, именно таким образом они избавляются от чувства, что они взаперти.
– Трудно поверить, что мы не на улицах. Откуда идет весь этот свет?
– Я готова поклясться, что тут есть небо, – сказала Сьюзен, показывая на высокую, еле различимую крышу.
– Они, наверное, качают сюда солнечный свет через систему зеркал, – стал гадать я.
– Вот это есть правда, – ответил Рагна. – Весьма удачный трюк, но от этого очень чертовски светло
