временем Джофф бросится за пистолетом. Или Краузе. Или толстяк.
– О господи, – сказал голос Уилкса. – Вот и они, надо же, выбрали времечко...
– 'Жуки'? – спросил Мур.
– Они самые.
Мур посмотрел на меня.
– Ну вот, сам видишь, – сказал он, – так мы ни до чего и не договорились...
Несколько следующих минут были наполнены абсолютным хаосом.
Произошло примерно следующее. Свет слегка потускнел. Люди и предметы стали летать в воздухе. Я обнаружил, что взлетаю над полом переходника и плыву по воздуху, причем мне весьма трудно двигаться. Невидимая оболочка покрывала меня, резинистая, упругая оболочка энергии. Выплывая из переходника, я поднялся, сделал обратное сальто в воздухе и слегка отскочил, ударившись о потолок. Краузе левитировал, как в цирке, прямо подо мной, Мур еще ниже. Толстяк и Джофф, те крутились в кухоньке над столиком, они бешено сопротивлялись невидимой сети, которая покрывала их и мешала движениям. Все, что в кабине не было привязано, теперь летало по воздуху: чашки, носки, которые кто-то забыл, ложки, карты – и черный кубик, который, очевидно, выпустил Джофф.
Двигаться было трудно, но не невозможно. Я стал напрягаться, пытаясь бороться с сетью энергии, и уперся ногами в потолок. Потом я оттолкнулся и влетел прямо в тело Краузе, вернее, в его энергетическую оболочку, которая слегка подалась. Я оттолкнул его с дороги, перевел вперед руку с ружьем и нацелился на Мура. Тот медленно приближался ко мне. Я нажал на курок, и ничего не произошло. Мур вытащил свой пистолет и постарался сделать то же самое, с тем же нулевым результатом. Я отпустил ружье. Оно висело рядом с моей рукой, лениво вертясь в воздухе. Вытянув руки, Мур пытался добраться до меня, и мы неуклюже сцепились. Я нацелился ногой попасть ему в пах, но не попал. Хотя удар должен был оказаться столь же сокрушительным в таких условиях, как падение тысячи снежинок. Мур попытался ударить меня ребром ладони по шее, я заблокировал удар, вцепившись в силовое поле, окружавшее его, пока не почувствовал, что пальцы мои смыкаются на его запястье. Он стал махать на меня своей свободной рукой, однако это ему ничего не дало, потом пнул меня в живот, нанеся удар, от которого я медленно завертелся на месте. Но я крепко держал его за запястье. Снова оказавшись возле потолка, я изо всех сил оттолкнулся и влетел прямо в его живот головой, что отбросило его сразу к кухонной нише. Головой он ударился об угол. При обычных обстоятельствах он бы мгновенно потерял сознание от силы удара, но тут энергетическая оболочка сработала как амортизатор, и он просто немного был ошеломлен. Я сдавил руками его шею, сосредоточив на этом всю свою силу воли. Он поднял руки и схватил меня за предплечья, пытаясь стандартным приемом сбросить мои руки с шеи, но не мог поднять рук достаточно высоко. Я был полон ярости, и она меня просто преобразила. Мускулы моего тела напряглись, как проволочные канаты, а мои руки стали словно проводниками раскаленного тока. Невидимое энергетическое поле постепенно поддавалось мне, пока глаза Мура не стали вылезать из орбит от страха и удушья. На нем лежал безумец, маньяк, который ни за что не хотел его отпустить.
– Теперь скажи мне, – процедил я сквозь сжатые зубы, – насчет того, как ты будешь насиловать женщин, а меня заставишь смотреть. Скажи-ка мне это. Я хочу это слышать.
– Сукин сын! – прошипел он. – Ты...
– Подробно. Расскажи-ка.
Давление стало пережимать ему глотку. Он забулькал что-то, пытаясь высвободиться, отказался от намерения снять мои руки нажимом и просто стал слабо царапать мне запястья, пытаясь оторвать их от своей глотки. Его пинки становились теперь все слабее и слабее. Я на них не обращал внимания. Голова его медленно опускалась под стол. Я рванул ее и треснул его лицом как следует об обратную сторону стола. Это было очень приятно, и звук был самый подходящий. Я сделал это еще раз.
– Скажи-ка мне, – повторял я с каждым ударом.
Тело его обмякло, но я не прекращал его душить.
В этот момент нас поймало энергетическое течение, выхватив нас из-под столика, и оно пронесло нас к люку. В воздухе вокруг нас кружили различные предметы, их было больше, чем просто могло валяться в кабине или в трейлере. Двери и ящики кухни распахивались, выплевывая потоки кухонной утвари, тарелок, чашек, блюдец и всего такого прочего, они все, казалось, направляются в кабину. Мы проплыли через люк, и моя хватка немного ослабела. Меня отвлекало то, что происходило вокруг, и это ослабило не только мои тиски на горле у Мура, но и бешенство.
Но, когда я увидел, что они вытворяли с Карлом, мой гнев стал сильнее, если не вчетверо, то вдвое. Он крутился в воздухе возле меня, голый от пояса вниз. С мошонки его свисали металлические проволочки, куда они были прикреплены клейкой лентой. Проволочки вели к небольшой батарейке, которая плавала с выключателем вместе неподалеку от нас. Карл неловко пытался отцепить это устройство, его спутывали длинные веревки, которыми он был привязан к одному из задних сидений в кабине. Я пытался снова покрепче сжать руки на мощной шее Мура, но у меня это не получилось. Энергетическая оболочка стала еще плотнее. Я совсем потерял силы, и меня отнесло прочь от Мура. Мур был без сознания, лицо его потемнело и распухло, но я не мог сказать, убил я его или нет. Он все еще мог и дышать. Еще один из пособников Мура сидел в кабине. Я пнул его ногой в лицо, когда меня проносило мимо, потом попытался оттолкнуться от лобового иллюминатора, чтобы снова меня отнесло к Муру и я мог бы закончить свою работу. На пути у меня то и дело возникали летающие предметы, и мне приходилось шлепать их, как мух. Они были всюду: карандаши, накладные, футляр от бинокля, рюкзаки, ботинки, пакет женских салфеток, содержимое аптечки, чья-то потерянная сандалия, тарелки, куски бумаги, заплесневевший рогалик, книги, кассетник, карты ахгирров... весь мусор, который накопился за последний месяц и который, по общему согласию, мы должны были бы выбросить – может быть, завтра...
Я почти совсем снова дотянулся до Мура, когда оба люка в кабине распахнулись. Страшная взрывная декомпрессия вымела всех и вся из кабины в абсолютный вакуум огромного зала.
Но я мог дышать. Невидимая оболочка поймала воздух в себя. Пока я плыл вверх, кувыркаясь в воздухе, я думал, на сколько же времени может хватить оставшегося мне воздушного пузыря.
Постепенно мое вращение замедлилось, не в результате моих собственных усилий, а просто потому, что действие взрыва прекратилось, и я смог наблюдать над тем, что происходило ниже. Везде были «дорожные жуки», примерно тридцать штук, они ездили туда-сюда между нашими машинами, которые все, как одна, выплевывали из себя то людей, то предметы из распахнутых люков. Тяжеловоз с обоих концов выстреливал разный мусор. Все наше оборудование и припасы вылетели наружу включая оборудование для астрономов, – причем без защитного покрытия. Вся наша команда тоже вылетела наружу: Дарла, Шон, Сьюзен, Лори, Волошины, Джорджи и Винни (где, черт побери, были они все это время, подумал я про себя), Джон, Роланд и Лайем, все они были освобождены от пут и от влияния магического жезла мечты. Дарла, с широко раскрытыми глазами, ничего не понимая, пролетела мимо меня, пока мы поднимались все выше и выше. Потом мимо пролетела Лори, и я попытался помахать ей. Она выглядела очень перепуганной. Я ее не винил. Я и сам был перепуган до потери пульса.
Все поднималось в воздухе, кувыркаясь, переваливаясь, лениво вращаясь. Примерно на высоте пятидесяти метров подъем прекратился. Все смешалось в одно пестрое облако, словно стая мигрирующих птиц, все вращалось вокруг невидимого, но четко очерченного круга на полу зала, вокруг которого «дорожные жуки» располагались кольцом.
Сцена была, словно кошмар во сне: все это происходило в полной тишине. Я мог слышать себя самого, когда я орал и взывал к пролетающим мимо товарищам, но воздух проводил звук только внутри оболочки. Снаружи был вакуум, и в нем не слышалось ни звука. Нет никакого резона орать, подумал я, поэтому заткнулся.
Облако людей и предметов стало упорядочиваться, постепенно в нем появились спиральные вихри, которые вели вниз. Во время этого перетасовывания я был страшно удивлен, когда увидел Кори Уилкса – настоящего, из плоти и крови Кори Уилкса, который пролетел мимо. Он был голый до пояса, на нем были пижамные штаны. Вся его грудь была перетянута белыми бинтами. Он выглядел так, словно ему трудно было дышать. Его глаза, казалось, встретились с моими, когда он пролетал мимо. Он смотрел на меня, и что-то, словно искорка узнавания, промелькнуло в его взгляде. Потом глаза его закрылись, и он вылетел из поля моего зрения. Там, в облаке людей, происходили трогательные встречи. Тввврррлл, выживший в схватке со мной ретикулянец, проплыл мимо, как призрак, его глаза, похожие на камеры, уставились на
