телу. Но самыми болезненными были ощущения в груди. Даже прикосновение мягкой ткани причиняло боль и вызывало мучительное томление. Пытаясь избавиться от этого, Исабель отдернула руку. Но Джед только сильнее сжал ее пальцы.
– Не сейчас. Мне хочется касаться тебя, – сказал он вдруг охрипшим голосом и провел большим пальцем по внутренней стороне запястья. Движение оказалось необыкновенно чувственным. – Господи, какая у тебя кожа, словно…
– … пусти, – прошептала Исабель.
Казалось, он не слышал ее:
– Прошлой ночью меня почему-то преследовала именно эта мысль: как я проведу ладонью по твоей щеке. И как я лягу сверху…
Вырвав руку, Исабель вскочила:
– Мне пора идти. Бетти, наверное, уже сбилась с ног, разыскивая меня.
– Сядь. Мы еще не закончили.
Она застыла, глядя на него, сжав кулаки.
– Ты ведь пришла для того, чтобы я мог получше разглядеть тебя? – негромко напомнил Джед. – Забыла?
– Нет, не забыла. Но, по-моему, ты уже вдоволь насмотрелся.
– И половины того, что мне хочется, я еще не разглядел. И не так, как представлял себе вчера. Хочешь скажу, какие картины я рисовал в своем воображении?
– Нет, – голос Исабель дрогнул, но она, постаравшись придать ему больше твердости, договорила:
– А сейчас мне бы хотелось уйти.
– Ах, какой такт и выдержка! Ему удалось выдрессировать тебя, – голос Джеда все еще оставался негромким, но какие-то яростные нотки все же прорывались, и это заставило Исабель отступить на шаг. – Интересно, чему еще он сумел выучить тебя?
– Можно мне уйти?
Глаза его сверкали. Лицо напряглось и стало как маска:
– Господи, ты выглядишь перепуганным до смерти ребенком. Ступай отсюда, – пересилив себя, он указал на дверь.
Исабель осторожно двинулась к выходу.
– Но завтра ты снова придешь, – закончил Джед.
Она открыла дверь.
Насмешливый голос догнал ее уже за порогом:
– Так ты придешь?
Она постояла, не глядя на него:
– Ты же знаешь, что я не могу не прийти. Мне пока не удалось договориться с тобой.
– Ах, да! Сан-Мигуэль… Как же это я начисто позабыл о цели твоего прихода? Теперь, коротая время в ожидании тебя, я успею перебрать кучу вариантов, не так ли?
Ничего не ответив, Исабель закрыла дверь. Она постояла несколько секунд, дав холодному осеннему ветру остудить пылавшие щеки. Ее не удивило то, что она дрожала, как лист. Последние минуты, которые она провела в домике наедине с Джедом, перевернули всю ее душу, нарушили с таким трудом приобретенные равновесие и спокойствие. Наверное, это потому, что Джед захватил ее врасплох, попыталась убедить она себя. Исабель не составило труда догадаться, что Джеда одолевают гнев и обида. Но то, что его так влечет к ней, оказалось полной неожиданностью. И поразило ее до глубины души.
Поразило. Но не вызвало отвращения. Странно. Любое прикосновение Арнольда всегда вызывало у нее отвращение. После чего она решила, что относится к числу фригидных женщин, которые не способны испытывать сексуальное влечение.
Тогда Что же происходило с ней сейчас? Какие химические реакции протекали в крови? Почему вдруг? Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного, даже в малейшей степени похожего на то чувство, которое испытала в присутствии Джеда несколько минут назад.
Этого больше нельзя допускать. В Сан-Мигуэле она насмотрелась многого и знала, какая это опасная ловушка для женщины. До сих пор Исабель думала, что ей такое не грозит, что никто не сможет вывести ее из равновесия. Особенно теперь, когда она так близка к достижению своей Цели.
Внутреннее чутье подсказывало ей, что она может не бояться Джеда. Он не из числа тех мужчин, которые способны взять женщину силой. К тому же, может быть, к завтрашнему дню его пыл поостудится, и вожделение угаснет само собой.
Успокаивая себя таким образом, Исабель старательно пыталась не думать о том, что же будет, если этого не случится и желание Джеда не остынет.
Вот и тропинка, что вела к замку! Сказать, что Исабель пошла по ней было бы не правдой. Она помчалась вперед, не чувствуя под собой ног.
– Входи.
Джед не оторвал взгляда от компьютера, когда на следующий день Исабель вошла в домик.
– Садись, – с отсутствующим видом продолжил он. – Я сейчас. – И снова обратился к экрану компьютера.
Она провела бессонную ночь, терзаемая самыми дурными предчувствиями. И оказалось напрасно, с облегчением подумала Исабель. Как ни странно, предположение, что его настроение переменится, оказалось верным.
Закрыв за собой дверь, она неслышными шагами прошла к креслу у окна, села в него, подобрав под себя ноги, и стала смотреть в окно на раскинувшуюся гладь океана. Исабель любила океан в любую погоду: и в штиль, и в бурю. Глядя на бескрайний простор, она забыла и про стук клавиш компьютера, и про собственные страхи и неуверенность.
Наверное, она просидела в одной позе часа два, когда вдруг осознала, что давно не слышит ровного постукивания клавиш.
– О чем ты думала? – спросил Джед, уловивший перемену в ее позе.
Исабель вскинула на него глаза:
– Извини, я не расслышала.
– Я был не очень вежлив, заставив тебя столько сидеть и ждать. Но ты, кажется, не особенно страдала. И сейчас все еще продолжаешь смотреть на меня с отсутствующим видом, точно сиамская кошка, – он откинулся на спинку кресла. – Мечтала о чем-то?
– Наверное…
– Не знаешь сама или не хочешь признаться в этом мне?
– Нет… я всегда… неужели это тебе интересно?
– Интересно, потому что мне вдруг показалось, будто ты улетела на другую планету, – в его голосе звучало раздражение. – Это меня… злит.
– Почему? Арнольд никогда … – она замолчала, увидев, как он сразу помрачнел.
– В этом я совсем не похож на отца. Мне нужно гораздо больше, чем просто видеть фигуру, облаченную в средневековую одежду.
– Ты непоследователен, – робко улыбнулась Исабель. – Ты сам говорил, что хочешь просто получше разглядеть меня. Какое при этом значение имеет, о чем я думала?
– Мне хочется знать… – он попытался разобраться, в чем причина его раздражения. – Для начала я заставил тебя ждать, потом принялся в упор рассматривать, потом дразнить, а ты сидишь холодная и спокойная, позволяя мне все это. Почему ты не пошлешь меня к чертям собачьим?
– Я не хочу, чтобы ты выходил из себя, – просто ответила Исабель, глядя ему прямо в лицо.
Пробормотав какое-то ругательство себе под нос, Джед отшвырнул кресло и поднялся.
Она вздрогнула и напряглась, разом ощутив свою незащищенность, когда Джед двинулся в ее сторону.
Но на полпути он остановился:
– Да не смотри же ты на меня такими глазищами. Я не обижу тебя. – Вдруг какая-то мысль осенила
