огромный сундук.
– Вот он! – Корелла указал на ящик из красного дерева, выглядывавший из-за пятифутовой золотой вазы, на которой был выдавлен рисунок Тайной Вечери. – Берите его!
Лоренцо выпрямился и быстро шагнул вперед, но невысокого роста коренастый солдат тоже направился к ящику с противоположной стороны комнаты.
«Матерь божия!» – подумал Лоренцо. Он едва мог идти, а теперь ему приходится пускаться бегом.
Лоренцо первым схватил ящик, повернулся и направился к двери.
– Подожди!
Лоренцо замер, оставаясь стоять спиной к Корелле.
– Будет лучше, если мы набьем его доверху дукатами. Нам уже пора заканчивать. Открой его и посмотри, есть ли там место.
Лоренцо поставил ящик на пол, откинул крючок и поднял крышку. Изумрудные глаза Танцующего Ветра сверкнули, словно недовольные этой задержкой.
– Тут нет места, – сказал он хрипло. Его пальцы дрожали. Он закрыл крышку, взял ящик и опять направился к двери.
– Что, он такой тяжелый? Если уронишь, я тебе уши обрежу, болван.
– Тяжелый, – пробормотал Лоренцо и выскользнул из комнаты. Испарина выступила у него на лбу, он почувствовал, как горечь подступила к горлу. Несколько шагов, остававшихся до поворота, показались ему целой милей.
Он не в состоянии пройти ее.
Он просто не может.
И все же он сделал это. Кто-то дернул его за угол коридора, и ящик выпал из рук.
– Санта Мария, какой ты упрямец! – Луиджи схватил ящик и потащил Лоренцо подальше от зала. – Почему ты не можешь оставить это? Или ты задался целью превратить мою жизнь в еще больший кошмар, чем она есть?
– Ты сказал, что уйдешь отсюда.
– Я решил, что мне можно и не спешить. Мне надо было как следует отдохнуть после того, как я протащил твое тощее тело через весь Рим.
– Вижу. – Лоренцо улыбнулся. – Какая удача для меня. Не мог бы ты обнять меня чуть пониже, а то ты сдавил мне ребра. Меня никогда не прижимали к себе так тесно мужчины с тех пор, как кончилось мое детство в Неаполе. Ты уверен, что у тебя нет никакой склонности к мужскому полу?
– За такое оскорбление я могу бросить тебя, и ты растянешься, как тряпка, у моих ног, – проворчал Луиджи и тут же быстро добавил:
– И я бы сделал это, но мне потом придется снова поднимать тебя, чтобы не оставлять здесь, потому что кто-нибудь вспомнит, что именно я рекомендовал тебя на кухню к папе, и тогда я обязательно закончу свою жизнь в тюрьме Святого Ангела. Ты думаешь, это то, чего мне больше всего хочется?
– Конечно, нет. – Влажный ночной воздух освежил лицо Лоренцо, и он глубоко вздохнул, когда они покинули пределы дворца. – Такой ошибки в своих рассуждениях я бы не допустил.
– Хорошо. – Могучие руки Луиджи обнимали Лоренцо, поддерживая его на весу. – Только тупица станет беспокоиться о том, что случится с сумасшедшим, который рисковал свернуть себе шею, лишь бы только стащить какую-то ерунду из папских сокровищ. Что такое в этом ящике, если ты готов был расплатиться за это жизнью?
Лоренцо прямо перед собой увидел темные, блестящие воды Тибра, и восторг охватил его, когда он наконец поверил, что никаких признаков погони позади нет.
Боже милостивый! Они сделали это.
– Это подарок. Особенный подарок для очень хорошего друга.
21
– Думаешь, он придет? – Санчия, перегнувшись через перила, беспокойно вглядывалась в толпу, что мельтешила на пристани. – Время отправляться, а его все нет.
Лион заботливо накинул капюшон темно-зеленого плаща поверх золотисто-каштановых волос Санчии.
– Лоренцо всегда выполняет свои обещания. Он будет здесь.
– А что, если… Вот он! – указала она на знакомую элегантную фигуру, легко пробиравшуюся в толпе. – Он хорошо выглядит. А я боялась, что болезнь все еще не оставила его.
– Тебя сегодня что-то все беспокоит, – успокаивающим тоном заметил Лион. – Еще месяц назад он написал, что уже поправился.
– Тогда зачем он оставался в Риме? Александр умер, а Лоренцо даже не мог приблизиться к Борджиа, который удвоил число своих охранников. Я решила, что он все еще болеет и не хочет волновать нас… Он что-то несет. – Глаза Санчии широко раскрылись, когда она разглядела ящик из красного дерева. – Боже мой! Это же…
– Танцующий Ветер. – Лицо Лиона озарила восторженная улыбка. – Санта Мария, он забрал Танцующий Ветер!
Вспыхнувшие в памяти картины больно отозвались в сердце Санчии. Тюрьма в Солинари. Серьезные, восторженные глаза Пьеро, когда он смотрел на статуэтку в комнате маленького дома на площади. Безмолвный взгляд Пегаса, устремленный на двух женщин, оплакивающих своих умерших. Дамари, приторачивающий ящик к седлу, – одна волна ужаса захлестывала другую.
Руки Санчии вцепились в деревянные перила с такой силой, что даже костяшки пальцев побелели.
– Как ему это удалось? – Лион повернулся и заглянул ей в лицо:
– Что такое? Тебе нехорошо?
– Нет! – Она попыталась улыбнуться. – Он вызвал столько воспоминаний. Мандара…
Лион бережно, но твердо накрыл ее руку своей.
– Мандары больше нет. Мы начинаем новую жизнь, любимая. И память со временем потускнеет.
– Боже, они женаты уже целых четыре месяца и все еще держатся за руки и воркуют, как голубки.
Они повернулись навстречу Лоренцо, поднимавшемуся по сходням.
– Этого довольно, чтобы привести меня в содрогание. – Он подошел к ним с улыбкой на лице. – Или, как выразился бы мой друг Луиджи, меня тошнит.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Санчия. Лоренцо поставил ящик с Танцующим Ветром на палубу.
– Очень хорошо. – Его взгляд остановился на ее лице. – А ты, моя дорогая Санчия, расцвела.
– Я жду ребенка, – ответила она просто.
– Прекрасно. С этого и начинается возрождение. – Он повернулся к Лиону:
– Я принес тебе подарок.
– Вижу. – Лион схватил его за плечи. – Матерь божия, никто на земле не сумел бы вернуть его.
– В ту ночь, когда Александр умирал, я пришел в Ватикан. – Лоренцо усмехнулся. – Вернее, Луиджи под руки привел меня во дворец, поскольку сам я был не в состоянии идти. Не успел Александр испустить дух, как Микелотто Корелла от имени своего хозяина потребовал ключи от сокровищницы папы. Он вынес оттуда сотни тысяч дукатов, золотые блюда, картины. Сам Борджиа был слишком слаб, чтобы присутствовать при этом. Я знал, что он в первую очередь позаботится о том, чтобы заполучить Танцующий Ветер. Но пока Корелла тащил из сокровищницы все, что можно было вытащить, я опередил их. –
