поживы.
Видим свет,
Миг, открылся он, и словно песня спет.
Краткий сон
Промелькнул к утру и стих, как легкий звон.
Пыль на ветру,
Все мы только пыль на ветру.
Стар сюжет:
Ненадежен дом над бездной темных лет.
Все кругом
Годы в прах сотрут — не забывай о том.
Пыль на ветру,
Все вокруг лишь пыль на ветру.
Нас тут нет,
В никуда уйти навеки нам завет.
Этот мир
Молча заберут, и мы покинем пир.
Пыль на ветру,
Все мы только пыль на ветру.
Как бы то ни было, друг для друга мы были находкой — ведь за границей ни по чему так не тоскуешь, как по интеллигентному общению. Я не шучу. Эмиграция — всегда резкая потеря социального статуса, и круг знакомств меняется соответственно. Да и Эйлат все-таки не университетский центр.
Какие только темы не обсуждали мы бесконечными холодными ночами! История империи эфталитов и грамматика q-кельтских языков, тонкая структура фронта окклюзии и сверхтекучесть жидкого гелия в высокочастотном магнитном поле, психоаналитическая специфика пилообразного оргазма и Великая Докембрийская Полифилетическая революция, парадигматический алгоритм Оккама и ротация тезауруса теоретического сциентизма, не к ночи будь помянут. Последствия такого приятного времяпрепровождения были довольно опасными. У нас теперь все время было хорошее настроение, и в результате ужасно хотелось хулиганить. Мы перепробовали все марки машин, которые только были на терминале, и довели Зари до состояния, напоминавшего голодное бешенство акул. Даже снизу, из своей конторы, он слышал завывание моторов, когда мы гоняли по ухабам на джипах, но никак не мог поймать нас с поличным. Несколько машин мы помяли, но отыскать их на громадной стоянке было невозможно.
Вдобавок Джимми познакомился с очаровательной девушкой Шими, секретаршей Зари. Я не встревал в их отношения: во-первых, это не по-товарищески, а во-вторых, она все равно говорила только на иврите. Зари она описывала как редкую сволочь, а один раз показала нам синяки на руке выше локтя. Джимми сказал то, что должен был:
— Сегодня я узнаю, где он живет, а завтра замочу гада.
— Я тебе помогу, — сказал я, — только не спеши. Это тебе не бизонов по прерии гонять.
— Какая разница! Подумаешь, директор по режиму!
— Кто-о?
— Директор по режиму, а что?
До тех пор я ни разу не слышал, какую должность занимает Зари, а теперь вдруг понял, что это муж Мириам.
— Спроси у Шими, он женат?
Шими сказала, что он разводится с женой, но нанял адвоката и хочет доказать, что она ему изменяла, чтобы не платить.
— Джимми, — сказал я, — подожди. Завтра выходной, за эти дни я придумаю что-нибудь получше, чем ломиться к нему с топором.
На следующий день нас ждало большое приключение. Тони Ринг ушел в отпуск, а дежурил по Хай- Бару в субботу Беня, и он разрешил мне взять джип. Прав у меня не было, но полиция практически никогда не останавливает служебные машины, тем более со всем известным клеймом Хай-Бара.
Я взял Джима, Анку и Шими и повез их вдоль египетской границы, в Ниццану. Сам поселок, лежащий по дороге к сектору Газа, неприятное место — колония для малолетних преступников. Но дальше расположен массив очень красивых песчаных барханов, где мы вдоволь набегались, потом ненадолго разошлись со своими девушками по укромным ложбинкам, а когда вернулись к джипу, уже темнело. Только тут мы сообразили, что обе дороги из Ниццаны в семь вечера закрывают шлагбаумами.
Оставалась третья дорога, но она вела через Газу — ни один нормальный человек не поедет по ней на машине с желтыми израильскими номерами (на Западном берегу они зеленые, а в Газе — красные). Нам, однако, деваться было некуда. Решили дождаться темноты и попробовать прорваться.
Наступила ночь. Через бархан, свиваясь в петли, проползла боком маленькая рогатая гадючка — та самая змейка, которая, если помните, помогла Маленькому Принцу вернуться на его планету. Потом я, к своей радости, нашел самочку песчаного геккона — подругу для Мойше, но почему-то моего ликования никто не разделил. Наконец я сел за руль и поехал на север.
Мы благополучно проскочили весь сектор и въехали в саму Газу — бесконечное пространство одноэтажных развалюшек. Несмотря на поздний час, по улицам стаями бродили тощие детишки со вздутыми животами (их здесь в среднем по шесть на семью). Не удивительно, что Египет отказался забрать Газу, когда Израиль предлагал. Редкие взрослые прохожие при виде нашего джипа разевали рот, словно встретили ифрита.
И вот на каком-то пустыре мы наехали на кусок колючей проволоки.
К счастью, до ближайшего дома было метров тридцать, так что за следующие полчаса нас никто не заметил: город уже спал. Когда улицы окончательно опустели, я оставил Джимми хай-барский топор для рубки мяса, наше единственное оружие, а сам пошел на разведку, прокрадываясь из одной тени дома в другую. Через пару кварталов я увидел зеленый джип с надписью «Палестинская полиция».
Я провертел ножом дырку в правом переднем колесе, джип осел, и я быстро снял левое заднее. Через час мы проскочили спящее КПП и помчались в Беер-Шеву, а оттуда в Эйлат.
— Чтоб я еще с тобой куда-нибудь поехала…— говорила Анка, но я уже достаточно ее знал, чтобы не сомневаться: поедет. Мы заглянули в Хай-Бар, перекусили, взяли Беню и покатили дальше. Девушки уснули, и разговор у нас как-то незаметно зашел о скандинавской мифологии. На въезде в город я вдруг затормозил.
— Что случилось? — спросил Джим.
— Молот Тора! — сказал я. — У меня появилась идея. Молот Тора.
— С виду тебе все пофигу, — заметил Джимми, — а на самом деле ты, видно, здорово перенервничал. Переутомление — коварная штука.
— Я бы на твоем месте был поосторожней, — предупредил Тоника Беня. — От его идей всегда одни неприятности.
— Да, неприятности будут, — захихикал я. — Скоро сами увидите.
Вечернее дежурство я начал с того, что вызвал по радио Зари.
— Шлагбаум сломался, — сказал я, — надо бы починить.
В течение этой и следующей ночи я раз десять обращался поочередно ко всем начальникам, требуя починить шлагбаум, который и вправду был расшатан.
— Сорвется, — предупреждал я, — вам же машину разобьет.
Мы были в Израиле. Все выслушивали меня, отвечали «да-да, обязательно», но чинить шлагбаум никто и не думал.
Джим уже все понял, ходил вокруг и говорил:
— Давай лучше я. Тебе-то зачем рисковать?
— Долг чести, — величественно молвил я. — Мужчина, который бьет женщину, не будет ездить мимо меня безнаказанно.
Ну, дальше все понятно. Когда Зари очередной раз проезжал на территорию, я поднял шлагбаум, он сорвался и рухнул ему на голову.
