Однажды Бахчанян сказал ему:
– Давайте я запишу номер вашего телефона:
– Записывайте. Один, два, три…
– Дальше.
– Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять…
И Яковлев сосчитал до пятидесяти.
– Достаточно, – прервал его Бахчанян, – созвонимся.
Как-то раз я спросил Бахчаняна:
– Ты армянин?
– Армянин.
– На сто процентов?
– Даже на сто пятьдесят.
– Как это?
– Мачеха у нас была армянка…
Вайль и Генис ехали сабвеем. Проезжали опасный, чудовищный Гарлем. Оба были сильно выпившие. На полу стояла бутылка виски. Генис курил.
Вайль огляделся и говорит:
– Сашка, обрати внимание! Мы здесь страшнее всех!
Козловский – это непризнанный Генис.
Генис написал передачу для радио «Либерти». Там было много научных слов – «аллюзия», «цензура», «консеквентный»… Редактор Генису сказал:
– Такие передачи и глушить не обязательно. Все равно их понимают лишь доценты МГУ.
Кто-то сказал в редакции Генису:
– Нехорошо, если Шарымова поедет в типографию одна. Да еще вечером.
На что красивый плотный Генис мне ответил:
– Но мы-то с Петькой ездим и всегда одни.
Наш босс пришел в редакцию и говорит:
– Вы расходуете уйму фотобумаги. Она дорогая. Можно делать фото на обычном картоне?
Генис изумился:
– Как?
– Очень просто.
– Но ведь там специальные химические процессы! Эмульсионный слой и так далее…
Босс говорит:
– Ну хорошо, попробовать-то можно?
Как-то Сашу Гениса обсчитали в бухгалтерии русскоязычной нью-йоркской газеты. Долларов на пятнадцать. Генис пошел выяснять недоразумение. Обратился к главному редактору. Тот укоризненно произнес:
– Ну что для вас пятнадцать долларов?.. А для нашей корпорации это солидные деньги.
Генис от потрясения извинился.
Генис и злодейство – две вещи несовместимые!
Загадочный религиозный деятель Лемкус говорил:
– Вы, Сергей, постоянно шутите надо мной. Высмеиваете мою религиозную и общественную деятельность. А вот незнакомые люди полностью мне доверяют.
Загадочный религиозный деятель Лемкус был еще и писателем. Как-то он написал:
«Розовый утренний закат напоминал грудь молоденькой девушки».
Говорю ему:
– Гриша, опомнись. Какой же закат по утрам?!
– Разве это важно? – откликнулся Лемкус.
Лемкус написал:
«Вдоль дороги росли кусты барышника…»
И еще:
«Он нахлобучил изящное соломенное канапе…»
У того же Лемкуса в одной заметке было сказано:
«Как замечательно говорил Иисус Христос – возлюби ближнего своего!»
Похвалил талантливого автора.
Знакомый режиссер поставил спектакль в Нью-Йорке. Если не ошибаюсь, «Сирано де Бержерак». Очень гордился своим достижением.
Я спросил Изю Шапиро:
– Ты видел спектакль? Много было народу?
Изя ответил:
– Сначала было мало. Пришли мы с женой, стало вдвое больше.
Изя Шапиро часто ездил в командировки по Америке. Оказавшись в незнакомом городе, первым делом искал телефонную книгу. Узнавал, сколько людей по фамилии Шапиро живет в этом городе. Если таковых было много, город Изе нравился. Если мало, Изю охватывала тревога. В одном техасском городке, представляясь хозяину фирмы, Изя Шапиро сказал:
– Я – Израиль Шапиро!
– Что это значит? – удивился хозяин.
Братьев Шапиро пригласили на ужин ветхозаветные армянские соседи. Все было очень чинно. Разговоры по большей части шли о величии армянской нации. О драматической истории армянского народа. Наконец хозяйка спросила:
– Не желаете ли по чашечке кофе?
Соломон Шапиро, желая быть изысканным, уточнил:
– Кофе по-турецки?
У хозяев вытянулись физиономии.
Изя Шапиро сказал про мою жену, возившуюся на кухне:
«И все-таки она вертится!…»
Звонит приятель Изе Шапиро:
– Слушай! У меня родился сын. Придумай имя – скромное, короткое, распространенное и запоминающееся.
Изя посоветовал:
– Назови его – Рекс.
Нью-Йорк. Магазин западногерманского кухонного и бытового оборудования. Продавщица с заметным немецким акцентом говорит моему другу Изе Шапиро:
– Рекомендую вот эти «гэс овенс» (газовые печки). В Мюнхине производятся отличные газовые печи.
– Знаю, слышал, – с невеселой улыбкой отозвался Изя Шапиро.
Мать говорила про величественного и одновременно беззащитного леву Халифа:
«Даже не верится, что еврей».
Лев Халиф – помесь тореадора с быком.
Одна знакомая поехала на дачу к Вознесенским. Было это в середине зимы. Жена Вознесенского, Зоя, встретила ее очень радушно. Хозяин не появился.
– Где же Андрей?
– Сидит в чулане. В дубленке на голое тело.
– С чего это вдруг?
– Из чулана вид хороший на дорогу. А к нам должны приехать западные журналисты. Андрюша и решил: как появится машина – дубленку в сторону! Выбежит на задний двор и будет обсыпаться снегом. Журналисты увидят – русский медведь купается в снегу. Колоритно и впечатляюще! Андрюша их заметит, смутится. Затем, прикрывая срам, убежит. А статьи в западных газетах будут начинаться так:
«Гениального русского поэта мы застали купающимся в снегу…»
