концов Корик и его товарищи были вынуждены нести дозор, закрыв глаза полагаясь на свой слух, обоняние и ощущение земли под своими босыми ногами.
Заря еще не занялась, а они уже сидели верхом на ранихинах и продолжали свой путь. Поначалу Лорд Гирим словно хотел наверстать упущенное, болтал без умолку, казалось, он изо всех сил стремился рассеять обволакивающий их саван тьмы. Зацепкой ему послужила его верховая езда: он то и дело утверждал, приводя всевозможные доводы, что несмотря на все его трудности и боль, он явно преуспел в этом искусстве. Хотя он безостановочно цеплялся языком и за любую другую мысль, пришедшую ему в голову, и говор его не смолкал пока зарождался новый день, словно все вокруг зачарованно внимали ему. Но постепенно его красноречие таяло, вскоре стало под стать его поистрепанному широкому одеянию. Когда же взошло солнце, он заговорил уж совсем как-то неуверенно, потом от него доносилось одно лишь невнятное бормотание, и еще через некоторое время воцарилось молчание. Несмотря на пробивающиеся сквозь густую зелень солнечные лучи, Зломрачный Лес, окружавший их, был по-прежнему уныл и зловещ, и Гирим более не мог отрицать, что чувствует это.
Они приближались к самому сердцу Леса, и там же, казалось, жил его бессловесный гнев. К полудню настроение леса пропитывало собой все вокруг. Даже уже знакомые путникам суетливые его жители, казалось, погрузились в собственное безмолвие: не слышалось ни щебета птиц, ни стрекотания жуков, ни беспокойной беготни, словно весь шум лесной жизни стих, покорившись глухой страсти деревьев. Вместо этого воздух наполнился странным запахом, в нем было что-то мускусное и зловонное. Он раздражал ноздри Корика как запах горячей крови, пробуждая в нем желание резко отдернуть голову, словно во избежании удара.
Лорд Шетра коротко бросила:
– Волки! – И Корик знал, что она права. Волчий дух парил в воздухе, как если бы огромная серая стая неслась, опережая ранихинов. Запах тревожил Брабху. Он встряхнул своей густой гривой, сердито всхрапнув. Но когда Корик спросил у старого мудрого ранихина, близко ли волки, Брабха показал ему, качнув головой, что нет. Корик все подгонял и подгонял их компанию, пока они не заспешили вперед настолько быстро, насколько это позволяли наболевшие места Гирима.
Все время после полудня они неизменно продвигались дальше вглубь Зломрачного Леса. Немного позже вонь от волков перестала усиливаться, и поэтому тревожила всех уже чуть меньше. Однако дух деревьев немало не пострадал, а наоборот, превратился в глубокое море душевных волнений. Хотя сонное сознание Зломрачного Леса порой опускалось до тупоумия и древней бойни и кровопролитий Всеединого Леса, теперь он мало-помалу раздражался, наливался зноем и жаждой отмщения. Вечером ветер крепчал, вздувая язык деревьев, что казались шепчущими слова проклятия – Зломрачный Лес словно боролся со своей дремотой, с негибкими занемевшими конечностями и оковами древних времен, раскрываясь в своей вышедшей из глубины веков ненависти.
Когда всадники остановились на ночь, мрак, волчий запах, удушливое завывание деревьев по- прежнему окружали их. Но нигде не было видно жуков-светляков. Корик прикинул в уме: должно быть, они уже миновали около половины пути.
– Но все же, – проговорил Лорд Гирим с глухой радостью в голосе, – мы – счастливчики. Зломрачный Лес поистине вселяет страх. Но чует мое сердце, что испуг и тревога леса – не боль от присутствия Презирающего. Это не его армии, что встают перед нами, но скорее другие порождения его Зла.
– И поэтому-то мы счастливчики?.. – строго переспросила Шетра.
– Несомненно. – Гирим старался придать своему голосу обычную веселость, но это у него плохо получалось. – Ведь нас всего-навсего – два Лорда да пятнадцать Стражей Крови. Против армии – мы обречены. А со злом меньшим, возможно, нам и удастся справиться, или по крайней мере спастись бегством.
Лорд Шетра посмотрела на него своим долгим пристальным взглядом, не произнеся в ответ ни слова. Сердце ее было далеко отсюда.
Она и Гирим закутались в одеяла, пытаясь заснуть, но с каждым новым мгновением злоба Леса нарастала. Оба Лорда отказались от отдыха и вскоре уже были на ногах, вглядываясь вместе со Стражами Крови в ночной мрак Леса, когда на севере появились первые огненные отблески.
Ошеломленно взирали они на разгоревшееся зарево, и с каждой новой волной оранжевого свечения Лес, казалось, в исступлении заламывал свои поросшие густой зеленью руки, стеная от ужаса и поругания.
– Огонь! – ожесточенно проскрипела Лорд Шетра. – Именем Семи! Зажжен огонь. В Зломрачном Лесу!
– Призовите ранихинов, – приказал Корик. – Сворачивайте лагерь.
Держитесь прежнего строя. Мы должны остерегаться этой опасности.
Лишь выдохнув из себя «Мелекурион абафа», Лорд Гирим стремглав бросился к своей лошади. Неизвестно откуда взявшаяся сила наполнила его, и он с трудом, но все же без посторонней помощи взобрался на спину ранихина.
Крепко сжав одной рукой свой посох, а другую запутав в гриве, он обратился лицом к огню, и его могучий исполин помчался вскачь навстречу огненным отблескам.
Еще через мгновенье Лорд Шетра последовала его примеру. Она вспрыгнула на своего ранихина и немедля снялась с места вперед, через подлесок, за Гиримом.
– Остановите их! – вскричал Корик. – У нас не должно быть более Кевинов. Миссия не должна потерпеть неудачу.
Он вскочил верхом на Брабха и галопом ринулся за Лордами. Но в зареве разгорающегося огня он отчетливо видел, что не сможет вовремя настичь их.
Шетра была прекрасной наездницей, а быстроногий ранихин Гирима, казалось, летел, едва касаясь земли, без труда удерживая на своей спине Лорда.
Корик вобрал в грудь побольше воздуха и со всем своим пылом и решимостью окликнул их, приказывая им остановиться.
Лорд Гирим даже не удостоил его ответом. Он с шумом и треском продолжал ломиться вперед через лес, словно позабыв обо всякой осторожности. Но Лорд Шетра слегка попридержала своего ранихина, и Корик незамедлительно настиг ее. Силл и Ранник стремительно пронеслись мимо них, устремляясь за Гиримом.
– Миссия в наших руках, – отрывисто проговорил Корик Шетре. – Нам следует сторониться любого зла и этого тоже.
– И позволить поджечь Зломрачный Лес? – почти выкрикнула она. – Да не будь мы после такого Лордами! – И, ударив пятами по крутым бокам ранихина, она ринулась за Гиримом и его преследователями.
Корик тут же последовал за ней вместе с остальными Стражами Крови. Он просил Брабху бежать сколь можно быстрее, сквозь густые чащобы леса.
Впереди них Лорд Гирим уже достиг вершины холма и тут же исчез из вида, устремляясь прямо на ярящееся свечение. Но он уже был не один. Бок о бок рядом с ним мчался на своем ранихине Силл, а Ранник – чуть позади него на расстоянии одного скачка.
Лишь несколько мгновений спустя и Корик тоже пересек вершину холма вместе с Шетрой, Керрином и другими Стражами Крови, галопом мчащимися немного поодаль от него. Перед ними разверзлась огромным зевом широкая котловина, почти без деревьев и похожая на гигантскую чашу. На дне ее бушевало огромное полымя. И вокруг него скакали, выделывая ногами отвратительные курбеты, два десятка черных отродий.
Юр-вайлы.
Они жгли огромный золотень.
Отряд несся вниз по холму, а Корик мог слышать, как задыхается Лес, как он захлебывается гневом, силясь исторгнуть из себя крик боли и ярости.
Корик низко склонился к шее Брабха, понуждая ранихина бежать быстрее.
Без труда он выделил среди выплясывающих тварей вожака – мастера учения юр-вайлов. Тот, как дерганый, извивался и вертел в руках конусообразным жезлом, исторгая из него и силой его же могущества
