Махнув рукой, он зашагал в направлении ближайших домов.
Сокрушаясь по поводу того, что он навлек на себя непривычный гнев Морехода, Кавенант поплелся за ним. Большинство людей уже спрятались за домами. Великан задержался у задней стены одного из них, прочные навесы которого, поддерживающие плоскую крышу, доходили ему до шеи. Когда Кавенант оказался рядом, он легко поднял его и без особых усилий броском закинул на крышу.
Кавенант упал лицом в снег. Отплевываясь, он тут же поднялся на колени и разгневанно повернулся к Великану.
– Здесь ты будешь в большей безопасности, – сказал тот и кивнул в сторону соседнего дома. – Я буду охранять тебя оттуда. Пригнись пониже, они уже почти здесь.
Кавенант тут же упал ничком. Словно по сигналу, в то же мгновение вокруг воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь угрюмым завыванием ветра. На крыше он чувствовал себя совершенно беззащитным. Даже от такой высоты у него кружилась голова; он знал, что не сможет ни взглянуть вниз, ни спрыгнуть в случае необходимости. Откатившись от края, он замер. Хотя его движения были приглушены снегом, ему они показались очень громкими. Некоторое время у него не хватало мужества обернуться – он боялся увидеть над краем крыши злобные глаза преследователей.
Но мало-помалу страх и тревога исчезли. Ругая себя за трусость, раскинув в сторону руки, он медленно и осторожно начал разворачиваться и, в конце концов, оказался лицом к центру подкаменья.
Все небо над долиной было обложено густыми серыми облаками, сквозь которые просачивался бледный утренний свет, придавая всему болезненный, унылый вид. От этого зрелища Кавенанта пробрал озноб. Дневные сумерки были неестественны, не правильны – отсюда он ощущал это даже острее, чем со Смотровой Площадки Кевина. И злоба стоявшего за всем этим ошеломляла. Фоулу оказалось по плечу исказить даже самые фундаментальные земные законы! В таком случае, что для него какой-то один несчастный прокаженный? Кавенанту вдруг стало ясно, что любая попытка противостоять этой мощи была смехотворна.
Рука Кавенанта невольно потянулась к ножу, словно одно прикосновение к нему могло напомнить ему о том, на что способны мужество и сила духа. Однако в этот момент сквозь вой ветра до него донеслось неясное лязгание. Напрягая слух, он понял, что орда тварей Фоула приближается.
Они даже не старались идти бесшумно, двигаясь с уверенностью голодной толпы, не сомневающейся в успехе. Грязным потоком катясь вдоль реки, они клацали оружием, вызывая на бой жителей подкаменья. Кавенант вжался в плоскую крышу, глядя через ее край так напряженно, что заломило глаза.
Гортанные крики и удары железа по камню стали слышнее – твари принялись обыскивать первые дома. Кавенант по-прежнему ничего не видел – строения загораживали ему обзор. Повернувшись в другую сторону, он заметил, что в пальцах у него зажат обледеневший комок снега; ему с трудом удалось разжать онемевшую руку. Сделав это, он положил открытые ладони на каменную поверхность крыши, чтобы быть готовым, в случае надобности, к прыжку.
Твари явно не собирались окружать селение, не старались захватить жителей врасплох; они с криками прочесывали дом за домом, двигаясь таким образом, чтобы оттеснить людей к горловине долины. Кавенант не мог придумать этой тактике никакого другого объяснения, кроме беспредельной самоуверенности и презрения к противнику. Твари были абсолютно уверены в том, что люди никуда от них не денутся, и, по-видимому, уже предвкушали кровавую резню. Как ни странно, от этой мысли Кавенанту стало легче – они наверняка вели бы себя иначе, если бы их задачей был захват такой могущественной и таинственной вещи, как его Белое Золото.
Но вскоре ему стало ясно, что такому их поведению могло быть и другое объяснение. Сквозь рассветную мглу он разглядел на дальнем конце селения вспышку зеленого света. Она длилась всего мгновение, но воздух сразу же наполнился грохотом, который могли бы издавать множество валунов, скатываясь откуда-то и ударяясь друг о друга. Кавенант был настолько ошеломлен, что едва не вскочил на ноги, чтобы разглядеть, что случилось. Однако первые твари уже показались в центре подкаменья, и он остался лежать.
Большинство из них напоминали людей, но странно обезображенных, словно еще при рождении некий могучий кулак сдавил и перекрутил им все кости, искорежив почти до неузнаваемости. Глаза находились не на своем месте, носы и рты уродливо выпирали, кожа бугрилась, точно глина, выдавливаемая между сильными пальцами; у некоторых по лицу сочилась отвратительная на вид жидкость, словно вся голова была огромной гноящейся язвой. Все остальные части тела также выглядели неестественно уродливо. У одних чудовищно изгибались спины, у других имелись лишние руки и ноги, у третьих голова казалась вдавленной, располагаясь на уровне груди. Но от всех без исключения веяло ненавистью ко всему здоровому и хорошему – ненавистью, которая, по-видимому, была самой их сутью.
Они были совершенно голые, если не считать мешков с едой и веревок, на которых болталось оружие. Сплевывая и скалясь, они вступили на главную площадь. Там они стояли, обмениваясь гортанными выкриками, пока с другого конца селения не сообщили о том, что половина домов уже у них в руках. Тогда их вожак – высокий, костистый, с тремя массивными руками – пролаял какую-то команду, обращаясь к стоящим рядом. В ответ к нему приблизилась большая группа, ведя за собой троих, еще более удивительных и непохожих на остальных.
Эти трое были слепы и безволосы, точно юр-вайлы, но, в отличие от последних, у них отсутствовали и носы, и уши. Крошечные головы сидели на могучих плечах. Бочкообразное туловище заканчивалось короткими ногами, тяжелые руки свешивались почти до земли. От плечей до кончиков пальцев тыльную сторону рук покрывали странного вида присоски.
Эти необыкновенные твари подошли к одному из домов и встали по разные стороны. По команде они приблизились к стенам, как можно шире раскинув руки, и, дойдя до них, прижались своими присосками к плоским камням. Казалось, они обнимают дом, источая на него свою злобную силу, захлестнувшуюся вокруг него, как петля.
Кавенант с возрастающим страхом наблюдал за ними. Теперь он все понял – эти трое были здесь главные. Между тем исходящая от последних сила возрастала, и вместе с ней усиливался запах эфирного масла; петля, наброшенная на дом, которая сначала только угадывалась, потом превратилась в сверкающий зеленый трос, бегущий через руки каждой твари вокруг дома и стискивающий его с неутолимой яростью. У Кавенанта мелькнула мысль крикнуть, предупредить жителей подкаменья об опасности. Но от страха язык у него точно прирос к гортани, внутри все похолодело. Не отдавая себе в этом отчета, он встал на четвереньки, чтобы лучше видеть происходящее.
Прошло несколько мгновений, в течение которых воздух трещал от зеленых искр. Казалось, камень, из которого был сделан дом, безмолвно кричит от боли и возрастающего давления. Потом обхватившая его петля взорвалась зеленым огнем, и дом, раскрошившись, начал осыпаться внутрь. Все, что в нем находилось, оказалось похоронено под грудой камней. Сделав свое дело, три ужасных разрушителя отошли назад и тупо замерли, ожидая нового приказа.
Внезапно невдалеке послышался пронзительный женский крик. Услышав, что кто-то бежит среди домов, Кавенант вскочил на ноги и увидел, как мимо дома, на крыше которого он находился, промчалась женщина с развевающимися седыми волосами; обеими руками она держала перед собой длинный нож. Она бежала к площади.
Он последовал за ней, перепрыгнув на соседнюю крышу. Потеряв равновесие, он упал и заскользил к самому краю, но тут же поднялся и отошел подальше, чтобы разбежаться для следующего прыжка.
Отсюда он хорошо видел, как женщина, ворвавшись на площадь, мгновенно оказалась среди тварей. Они были ошеломлены ее неожиданным появлением и не сразу пришли в себя. С разбегу подскочив к трехрукому вожаку, женщина вонзила свой длинный нож в его грудь со всей силой, на которую была способна, загнав его по самую рукоятку.
Другая тварь тут же схватила ее за волосы и отшвырнула прочь. Женщина упала, исчезнув из поля зрения Кавенанта. Он лишь видел, как твари двинулись к ней, угрожающе подняв мечи.
Кавенант перепрыгнул на следующую крышу, и на этот раз ему удалось сохранить равновесие. Пробежав по каменной поверхности, он прыгнул снова, оказавшись на крыше того дома, рядом с которым упала женщина. Не сумев затормозить, он свалился с крыши и рухнул на землю рядом с женщиной.
