– Не хочешь слушать, так черт с тобой, - буркнул Горлов и, будто вспомнив, добавил:
– Я улетаю в командировку недели на полторы.
– А как же выборы? - растерялся Рубашкин. - Как же наш план? Без тебя все развалится.
– Ничего не развалится! Все налажено, как у Кутузова перед Бородино.
– Ты не должен уезжать. Мы на тебя надеялись, мы тебе доверяли. Послезавтра должен Ельцин приехать, мы хотели тебя познакомить, - растерянно бормотал Рубашкин.
– Сперва сам с ним поговори. Если он подпишется под вашей бредятиной, то, значит, он такая же манда как ты, и меня он не интересует.
– Все-таки нельзя тебе уезжать!
– Пойми, Петя, не могу. Десятки людей от меня зависят и деньги, очень большие деньги.
– Далеко летишь? - чувствуя, что уговоры бесполезны, спросил Рубашкин и, услышав, что в Северодвинск, обрадовался. - Это же совсем рядом. Если понадобишься, два часа лета. Дай слово, что вернешься, если без тебя зарез.
– Вернусь, если зарез, обещаю. Устроюсь, позвоню, как связаться, - усмехнувшись, ответил Горлов. - Только ты уж, пожалуйста, больше не пудри людям мозги. Кисельных рек с молочными берегами еще долго не будет.
4.4. Мы ночного солнца не заметим
Горлов чувствовал, что, уезжая за полторы недели до выборов, поступает нехорошо, но после разговора с Цветковым ничего другого не оставалось.
– Ты на Котова бочки катишь, а он тебя уже второй раз выручает, - кричал Цветков. - И, между прочим, расплачиваться за твои выкрутасы приходится мне.
– Вычти из моей доли! - обиделся Горлов.
– Еще пару таких приключений, и от твоей доли ничего не останется!
– Эту потратим, другую заработаем, - попробовал пошутить Горлов, но Цветков продолжал кричать:
– Ни хрена мы не заработаем, если ты в политику ввязываешься! Да еще не с теми, с кем нужно. Я бы понял, если бы ты Котову помогал - это дело стоящее, с властью надо крепко дружить. А ты связался с какими-то засранцами.
– А если эти засранцы придут к власти? - спросил Горлов.
– Ни в жизнь! Наши казаки уже нагайки сплели: так задницы прочистят, что они своего папу Мойшу навек забудут.
– Ты имеешь в виду Михаила Сергеевича?
– Конечно его… - начал Цветков, но вдруг замолчал на полуслове.
– От Кубани до Москвы далеко, а до Питера еще дальше. Пока твои казаки шашки наточат и коней напоят, поздно будет. Против танков не выдюжат казачки с сабельками, - сказал Горлов, не заметив, что слово в слово повторяет Рубашкина.
– Ты думаешь, у этой шелупони есть шанс? - помолчав, спросил Цветков.
– Будто ты газет не читаешь?
– Почему же? Почти каждый день смотрю 'Советскую Кубань' - хорошая газета, там объявления начали печатать, где, что продается и кому, что надо.
– Я тебя подпишу на 'Жэнь-минь-жибао'[66] или еще лучше: 'На страже Балтики'. Есть такая газета, издает Политотдел Балтийского флота. Она у меня как раз под рукой. Вот, послушай! - не выпуская трубку, Горлов развернул, лежавшую возле телефона газету.
'Надо будет спросить у Нины, откуда здесь это взялось', - подумал он и, быстро проглядев передовицу, прочитал вслух: 'Идеологи буржуазии и кое-кто из доморощенных так называемых демократов не понимают, да и не хотят понять в чем 'секрет' несокрушимой мощи Советской Армии и Военно-Морского Флота. Наши противники не желают признать, что всеми помыслами и поступками советских людей руководят благородные идеалы коммунизма, пламенный советский патриотизм и непримиримая ненависть к врагам Родины. Кое-кто ослеплен классовой ненавистью, другие поддались на медовые посулы идеологических диверсантов, эмиссаров западных разведцентров…'
– Телефон, между прочим, денег стоит. Хватит, бабки жечь дурью, - прервал его Цветков. - С тобой спорить что лить против ветра. Ты, Боря, кого хочешь - уговоришь. В общем, давай договоримся: выручаю последний раз. А, чтобы ты лучше понял, сходи сам к Котову…
– Да, ну его к черту! - возразил Горлов.
– Не к черту, а к Котову. Иди к нему и передай сколько надо. Его обычную сумму возьми из кассы, а про остальное договаривайся сам. Сходишь, поговоришь, может, вдруг и поумнеешь в нужном направлении.
Горлов подумал, что спорить не стоит - можно понять Цветкова, у него своих дел невпроворот.
– В каком направлении умнеть? - примирительно спросил он.
– В северном направлении и не позже, чем послезавтра. Наш вагон уже пришел на завод в Северодвинск, второй завтра будет в Мурманске. Нужно, чтобы ты там распорядился, кому чего и сколько. Иначе половину разворуют.
– Ты имеешь в виду продукты, которые мы обещали?
– Не бомбы же туда слать? Там своих хватает. А ты должен, как можно скорее перегнать пароход на завод и снять вооружение. Опять же, без своего глаза нам такую разделку наворотят, что мы еще в долгу останемся. В июне пароход должен уйти, иначе штрафные санкции.
– Я же говорил, что раньше августа подписывать нельзя, - возразил Горлов. - Чтобы к июню успеть - немыслимое дело, это же трудовой подвиг, как полет на Марс.
– Знаю, но фирмачи уперлись - не сдвинуть: либо укладываемся в их сроки, либо 'ариведерчи Рома'! А куда денешься, мы уже столько вбухали, что не согласиться - верный абздец. Вспомни, какие бабки ты адмиралам переправил. А во сколько нам Москва обошлась? Если скажу, сколько я взаймы взял, у тебя волосы на жопе выпадут. Половину Дворца Съездов купить можно! Отдавать в июле, и без аванса мне не открутиться. Но аванс будет, когда железо переплывет через границу. Короче, выхода не было, потому и подписали контракт с басурманскими сроками.
Теперь на тебя вся надежда, а я только в конце месяца смогу в Северодвинск прилететь.
Цветков еще долго объяснял, видно, боялся, что Горлов заупрямится, но все было понятно: ехать нужно и, чем скорее, тем лучше. Они поспорили, сколько передать Лахареву, чтобы тот оформил командировку. Цветков опять заговорил, что Горлову давно пора уходить из Объединения, но, услышав о предписаниях, сразу согласился: без предписаний и справок о доступе к секретным документам делать в Северодвинске нечего. Без этих бумаг Горлова даже к воротам не пустят.
– Все ясно, давай прощаться, мы и так уже полчаса наговорили, - наконец вспомнил Горлов, но Цветков только хохотнул в трубку: - Спишем на производственные расходы!
Еще не остыв от споров, Горлов позвонил Рубашкину, но вместо того, чтобы сразу объяснить, почему вынужден уехать, он, сам не зная зачем, стал ругаться с Петром из-за его статьи. Потом он вспомнил о предстоящей встрече с Котовым, и настроение совсем испортилось.
– Зачем ты держишь эту макулатуру? - раздраженно спросил он Нину, помахав сложенной 'Стражей Балтики'.
– Это наверное по ошибке бросили. Сосед, который наверху, через этаж, скорее всего читает - он в морской форме ходит. Не выбрасывай, я утром положу в его ящик.
– Цветков звонил, надо на Север ехать, - не дослушав, сказал Горлов.
– Надолго?
– В конце месяца дня на четыре приеду, потом обратно.
– Езжай! Что здесь, что в командировке - разницы почти нет. Дети тебя только на фотографиях видят, - отвернувшись к плите, пожала плечами Нина.
