– Не дрейфь! – выдохнул мастер спорта по авторалли, коротко глянул в зеркало заднего вида и резко сбросил скорость.
Так поворачивают танкисты и гонщики. Танкисты, потому что танк по-другому не умеет, а гонщики, потому что так быстрее.
Машина разворачивается поперек дороги, некоторое время ее так и несет, а потом она уже мчится в направлении, перпендикулярном предыдущему. Резина при этом, конечно, 'горит', но время зачастую бывает дороже резины.
Они нырнули в поворот, скрытый кустами и деревьями.
'Танаис! – успел заметить Егор. – Не доехали, блин,-долетели…'
Глава 6
Две с лишним тысячи лет назад под мерные взмахи длинных весел в устье Дона, который в те времена назывался Танаис, вошли крутобокие триеры. Они поднялись вверх по реке, отыскали удобное место и причалили к правому берегу. На дикую землю скифов и меотов ступили новые люди – греки. И здесь, на продуваемом всеми ветрами степном просторе, на самом краю Ойкумены, в виду Беотийского болота (такое имя носило Азовское море), они основали самую восточную колонию тогдашней Греции – Танаис. Они построили город, и окружающие племена быстро сообразили, что с пришельцами гораздо выгоднее торговать, нежели воевать. Оно и понятно – греки принесли с собой на эти берега новую цивилизацию и новую культуру – ту самую культуру, из которой позднее выросла вся современная культура Запада, да и наша тоже. Почти шесть веков стоял Танаис на крутом правом берегу обильной водами и рыбой скифской реки. Строился торговал, иногда воевал, горел и снова строился и торговал. А в третьем веке уже нашей эры греки отсюда ушли. Сели в свои корабли с женами, детьми и всем домашним скарбом и уплыли домой. И никто так до сих пор и не знает почему. Ни следов нашествия, ни разрушений, вызванных каким-нибудь стихийным бедствием, ни всепожирающего пожара или эпидемии… ничего не обнаружили археологи двадцатого века. Просто люди собрались и покинули город. Может быть, существование греческого города в этих местах просто потеряло смысл? К тому времени давно уже не было классической Древней Греции как таковой. Мир стал эллинистическим, и в нем заправляли не Афины и даже уже не Рим, а Константинополь – столица Восточной Римской империи. Мир стал другим, он изменился, и грекам больше нечего стало делать в этой по-прежнему дикой степи.
За века, прошедшие с тех пор, Дон сменил русло, а город Танаис затянуло землей, что случается со всеми брошенными городами.
Потом пришли археологи, Танаис частично раскопали, а государство (тогда еще Советский Союз) устроило здесь археологический музей-заповедник. Сюда по теплу из Ростова и Таганрога в выходные дни частенько наезжали экскурсии школьников и просто любознательных горожан – знакомиться с культурой и бытом древних танаитов. А еще, кроме работников музея, постоянно и временно (в основном летом) жили здесь поэты, писатели, художники, философы и просто романтики, которым осточертел пыльный и шумный Ростов и которые обретали здесь, на берегу старого русла Дона под названием Мертвый Донец, некое подобие покоя и, возможно, просветления.
Егор и Володя бывали тут неоднократно, водили знакомство и с директором музея Виктором Федоровичем Черемшой, и со многими иными обитателями этого удивительного и несколько странного места.
Володька не остановился на парковочной площадке, а загнал машину прямо на территорию музея, спрятав ее от посторонних глаз между домиком директора и керамической мастерской. Выключил двигатель, радио, отстегнул ремень безопасности.
– Думаешь, не найдут? – спросил Егор.
– Не должны. Мы от них километров на пять оторвались, а то и на все семь. Знаешь, с какой скоростью я шел? Двести пятьдесят, не меньше! И мог бы выжать все триста. Испугался.
Егор потрясение молчал,
– Мальчики, а мальчики! – подала с заднего сиденья голос Зоя. – Я бы все-таки на вашем месте последила за дорогой оттуда, от Каменной Бабы. Мало ли что…
– Правильно, Зоенька, правильно, заинька, – похвалил Володя. – Только всем ни к чему. Я сам посмотрю, а вы погуляйте тут пока, поздоровайтесь с народом… Хотя нет, отставить, лучше посидите неподалеку, чтобы я в случае чего вас не искал.
Тихо было в Танаисе этим весенним вечером. Одуряюще пахли цветущие травы, да ленивый ветерок едва шевелил длинные светлые Зоины волосы.
– Хочешь посмотреть, как солнце садится в Азовское море? – спросил Егор. – Как раз время.
– А разве отсюда видно?
– Когда воздух чистый. Сегодня вроде чистый.
– Хочу.
– Пошли.
– А как же ваш друг?
– Тут совсем рядом. Если он позовет, мы услышим. Егор вывел девушку с другой стороны музея, к копии деревянного древнеримского моста через бывший крепостной ров, и протянул руку к западу:
– Смотри!
Красное солнце валилось за край земли. Точнее, воды, потому что как раз там, куда оно падало, блестел кусочек моря. И в этом кусочке солнце отражалось словно в зеркале. Казалось, два солнца движутся навстречу друг другу как две гигантские непознанные формы жизни, влекомые то ли инстинктом слияния, то ли силой любви. Вот они коснулись друг друга, и весь видимый отсюда кусочек моря'вспыхнул золотисто-алым огнем – второе, отраженное солнце расплескалось по воде, и осталось только одно – настоящее.
– Как здорово… – прошептала Зоя. – Два солнца! Они слились, вы видели?
– Да, – улыбнулся Егор. – Я это и раньше видел. Вот решил теперь тебе показать.
– Спасибо, – серьезно кивнула Зоя.
Они вернулись к машине и сели на деревянную скамейку под старой акацией. Егор вытащил сигареты и предложил девушке. Та секунду помедлила и взяла.
– Я редко курю, – объяснила она. – Но сейчас мне сигаретка не помешает.
– Да уж, – понимающе усмехнулся Егор и чиркнул зажигалкой.
– Как хоть вас зовут, спаситель?
– Меня – Егор, а друга моего – Владимир. А почему на 'вы'? Неужто мы такие старые?
– Ну ты еще вроде не очень. А вот друг твой мне, пожалуй, в отцы сгодится. Хотя тоже симпатичный.
– Вот так живешь-живешь на свете, – притворно вздохнул Егор, – а потом в один прекрасный вечер молодые красивые девушки начинают тебе 'выкать'. Спасибо еще хоть пока симпатичным признают.
– Не переживай, – неожиданно сильно хлопнула его по плечу Зоя и рассмеялась. – Суть мужчины не в молодости, но в надежности. Ты как, надежен?
– Пожалуй, не очень, – признался Егор.
– Что ж ты, такой ненадежный, мне тогда помог? Наговариваешь на себя, однако.
-Затмение нашло, – объяснил Егор. – А надежный у нас Володька. Я же только учусь.
– Ну-ну, – неопределенно заметила Зоя. – Хорошо хоть учишься. Кстати, мальчики, откуда у вас такое чудо техники? Надо же – от 'Мерседеса' ушли! Девчонкам расскажу – не поверят! Переделанная, что ли?
– Это… э-э… Да, переделанная, в общем, – Егор и сам не знал, зачем врет. – Машина моя, но мастер я не очень большой. Прямо скажем, совсем не мастер. А Володя – гонщик, раллист. Мастер спорта, между прочим. И вообще в машинах разбирается здорово. Вот он и переделал мою таратайку. Я, конечно, тоже участвовал, но больше так… принеси-подай.
– Что-то ты скромный какой-то, – подозрительно прищурила серые глазищи Зоя. – А на вид не
