уверен, что доберешься? Видишь ли, этот город…
– Да доберусь я! – засмеялся Егор. – У меня, Сенечка, есть бортовой компьютер, и в нем – карта улиц Нью-Йорка. Я введу необходимые данные, и он проложит оптимальный маршрут. И все дела. Но ты все равно расскажи дорогу, потому что машина есть машина, сам понимаешь.
– Фантастика. Ты – и на машине с компьютером:., Пока сам не увижу, не поверю. Все, слушай, и я действительно побегу в винную лавку, а то в холодильнике и баре пусто, как в осенних гнездах…
Егор ехал по Нью-Йорку, держа руки на руле только для проформы, – Анюта сама выбирала маршрут и режим передвижения.
Машина двигалась в общем потоке нью-йоркского транспорта, ничем особенным не выделяясь, – за пять минут Егору на глаза попались три или четыре автомобиля марки 'Фольксваген-Гольф', отличающихся от теперешнего облика Анюты только цветом кузова.
– Кстати, – поинтересовался Егор, глядя на карту города, светящееся изображение которой Анюта вывела прямо на ветровое стекло, где себя обозначила движущейся ярко-оранжевой точкой. – Я не спрашиваю, каким образом ты выводишь прямо на стекло карту, – говорят, на современных истребителях тоже вся информация выводится прямо на стекло кабины. Но скажи мне, пожалуйста, откуда ты черпаешь такое сумасшедшее количество энергии?
– Кто, я?!
– Ну не я же. Один нуль-переход с Марса на Землю чего стоит. А все эти твои трансформации? Откуда огонь и дровишки, подруга?
– Какие еще дровишки? – с подозрением спросила Анюта.
– Ну как же… 'Фольксваген-Гольф', как мне доподлинно известно, будет побольше 'копейки' размером. И наверняка тяжелее. А нас еще великий дядя Ломоносов научил, что если где-то чего-нибудь убавится, то в другом месте обязательно прибавится. И наоборот. Колись, где взяла материал, чтобы стать 'Фольксвагеном'?
– А-а, вот ты о чем… – несколько разочарованно протянула Анюта. – Я уж думала, действительно что-то важное. Нет, ниоткуда я дополнительно никакого материала не брала. Просто более рационально использовала тот, что есть.
– А когда в человека превращалась? – не отставал Егор.
– Что, похоже было?
– На самом деле не очень.
– Но ведь тебе понравилось! – возмутилась Анюта.
– Ну и что? Одно другому не мешает. И вообще, может, я в душе извращенец. Ты давай не увиливай от ответа.
– Было бы что скрывать… Ну взяла немного прямо из воздуха. Тебе что, воздуха жалко?
– Погоди, погоди… – Егор даже перестал глазеть по сторонам на Нью-Йорк и ньюйоркцев, хотя они как раз ехали по знаменитому Бруклинскому мосту. – Ты хочешь сказать, что можешь взять любое вещество и преобразовать его в то, которое тебе нужно? Грубо говоря, можешь превратить воду в вино, а свинец в золото?
– В общем, да. Э-э… понимаешь, мне трудно объяснять это неподготовленному человеку… хороший физик бы меня понял…
– Ты давай объясняй, а уж я постараюсь понять, – заверил Егор.
– Ну ладно. Видишь ли, материи в вашем традиционном понимании этого слова вообще не существует.
– Подумаешь, удивила, – небрежно заметил Егор. – Сейчас ты скажешь, что существуют лишь различные виды энергии. Я прав?
– Если ты такой умный, то почему строем не ходишь? – спросила в ответ Анюта.
– Уела! – засмеялся Егор.
– Ты прав, конечно. Но эту истину мало кто из людей понимает до конца. А ведь если ее окончательно осознать, то очень многое становится понятным без всяких сложных объяснений. Саму технологию, которую я использую при переводе одного вида энергии в другой, я тебе все равно рассказать не могу – это действительно слишком сложно. Но суть ты понял правильно. Все и всегда сводится просто к преобразованию энергии. Между прочим, мы приехали. Вон того маленького медно-рыжего человека у обочины не Сеня случайно зовут?
Глава 22
Нет ничего волнительнее в этой жизни для русского человека, чем встречи со старыми друзьями после долгой разлуки. А уж когда такие встречи происходят на далекой и чужой земле, то даже едва знакомые на Родине люди часто кажутся друг другу чуть ли не близкими родственниками. Особенно если они находятся в равном материальном положении.
– Тормози, моя умница, – сказал Егор. – Это и вправду Сеня.
– Когда тебя ждать? – осведомилась Анюта, останавливаясь напротив старого коричневого четырехэтажного дома, метрах в двадцати от поджидающего на тротуаре Ивашевского.
– Не знаю, – честно признался Егор. – Как получится. А что, будешь скучать?
– Я никогда не скучаю.
– Вот и отлично… Слушай, забыл спросить. Я же выпил почти бутылку коньяка, а чувствую себя совершенно трезвым. Твоя забота?
– А как же. Моя. Тебе же сейчас опять пить, вот я и решила облегчить твою участь.
– Ну, ты прямо мать Тереза! – восхитился Егор. – Ладно, я пошел.
– Счастливо, – сказала Анюта и сама распахнула левую дверцу.
Они сидели на большой Сениной кухне за наспех накрытым столом и чокались уже третьей рюмкой хорошей водки 'Абсолют'. Рюмки у Сени, как отметил про себя Егор, были грамм эдак на семьдесят. Вместительные были рюмки.
– Не верю своим еврейским глазам, – в пятый, наверное, раз повторил Семен, цепляя на вилку кусок колбасы. – Как ты здесь все-таки оказался?
– Ой, Сеня, и не спрашивай, – махнул рукой Егор и отправил в рот малосольный консервированный огурчик из банки. – Совершенно случайно. То есть настолько случайно, что если рассказать правду, то даже ты при всем своем живом воображении не поверишь.
– Я, дружище, могу поверить во что угодно. Было бы рассказано талантливо.
– Рассказчик из меня, сам знаешь, весьма посредственный. Опять же красиво заливать всегда было по твоей части, а я так, погулять вышел.
– Ну-ну, не прибедняйся. Погулять он вышел… С такими внешними данными, как у тебя, и погулять выйти не стыдно. Просто мне всю жизнь приходится свою рыжую еврейскую рожу языком компенсировать. Не говоря уже о росте. Что такое в наше время метр семьдесят?
– Вообще-то средний рост для мужчины в мире… – пожал плечами Егор. – Да и не в росте дело, сам знаешь.
– Хорошо тебе с твоими шестью с лишним футами так говорить, – вздохнул Сеня и налил по четвертой. – А нам, маленьким и рыжим евреям…
– Да кончай ты! – не выдержал Егор. – Что случилось, тебе бабы давать перестали? В жизни не поверю, чтобы Семену Ивашевскому перестали давать бабы. Пусть даже и американские. Ты же у нас мастер, тебе учебники по искусству съема писать надо!
– Мастер-ломастер, – вздохнул Семен и без тоста опрокинул в рот рюмку. – Через этих самых баб у человека вечно одни неприятности.
– Ну уж прямо и одни, – усомнился Егор. Его несколько удивило Сенино настроение. Обычно Рыжий после рюмки-другой начинал заразительно веселиться и активно радоваться жизни, а тут, наоборот, как-то погрустнел и даже сник. Первый, несколько нервный восторг по поводу их встречи уже прошел, и теперь, как показалось Егору, на Семена снова навалились какие-то неведомые проблемы.
