соседу дяде Леше, коту Тихону и всему дому в целом, а также поспал и позавтракал, – тобой можно воспользоваться в качестве телефона?
– И только? – игриво осведомилась Анюта.
– А что, у меня еще есть шанс? – не отстал Егор.
– У такого мужчины, как ты, он всегда есть, – торжественно заверила его она. – Звони.
Мелькнула мысль позвонить Зое, но Егор вовремя сообразил, откуда именно он звонит, продиктовал номер Володьки Четвертакова и посмотрел на часы. Двенадцать дня. Нормально. Володька вполне может быть дома.
– Але! – отрывисто бросил в трубку Володька, и Егор, давно угадывающий состояние друга по одному сказанному слову, понял, что тот или куда-то спешит, или находится в запарке.
– Это я, – сказал Егор.
– Старик! – обрадовался Володька. – Привет, ты где?!
– Здесь, в Ростове.
– Приехать сейчас можешь?
– Не вижу препятствий.
– Давай, а то я тут весь в сборах.
– Уезжать, что ли, куда собрался?
– Да, в командировку в Москву надо смотаться.
– И когда?
– Завтра. Приезжай, расскажу. И ты заодно расскажешь, где был да что видел. Пива только возьми, ага?
– Ага, – засмеялся Егор. – Жди. Через полчаса буду.
В это время дождь кончился и в мир вернулось солнце.
– Ну что, Анюта, – спросил Егор, – навестим Володьку?
– Навестим, – согласилась та. – Хороший у тебя друг. Мне он нравится.
– Мне самому нравится. Признайся, это ты вылечила ему гастрит?
– И гастрит тоже.
– Что-то серьезное было? – встревожился Егор.
– Нет, мелочи. Но неприятные.
– А вот скажи, ты что, в принципе любую болезнь вылечить можешь?
– Из тех, что вам известны, – любую.
– Ну да, что это я спрашиваю… ты вон даже матушку мою воскресила, а тут какой-то гастрит!
– Если ты думаешь, что это легко, то ошибаешься. Энергии уходит уйма. И не только энергии.
– Да я верю. Только одного вот не пойму…
– Чего именно?
Они уже выехали на проспект Стачки, и Егор повернул направо, к центру.
– Вернее, не одного. Двух.
– Ты не можешь понять двух?
– Да. Двух вещей.
– И каких именно?
– Первое. Или первая. Я не понимаю, откуда ты акая взялась.
– Ага.. А вторая?
-А вторая… Почему ты мне помогаешь?
– А что, не нужно?
– Да нет, я тебе очень благодарен, и вообще… Но, понимаешь, мне все кажется, что мои скромные достоинства не соответствуют объему и качеству той помощи, которую ты оказываешь мне, а также моим друзьям и близким.
– А что, разве в этом деле могут быть какие-то счеты?
– Не знаю… Раньше, в юности, я думал, что нет. А потом понял, что счеты все равно существуют. Просто мы их зачастую не осознаем. Конечно, это не прямые расчеты типа 'я тебе помогаю, потому что ты мне помог', но… Понимаешь, в конечном итоге все равно за все приходится платить.
– Согласна. Только с чего ты взял, что не платишь?
– Как… Да ведь я ничего для тебя не сделал пока. Только ты и делаешь, а я так, рядом нахожусь.
– А вот это самое 'рядом', по-твоему, ничего не стоит?
– Э-э… ну, в каком-то смысле… смотря как посмотреть, конечно… – Егор окончательно запутался смутился,
– Странные вы, люди, существа, – помолчав, сказала Анюта. – Особенно мужчины. То вы совершенно бескорыстны и готовы отдать первому встречному последнее и самое дорогое, а то вдруг пытаетесь подсчитать, во сколько вам обойдется любовь.
– Ну знаешь! – возмутился Егор. – Когда это подсчитывал, во сколько мне обойдется любовь?!
– Только что, – невозмутимо ответила Анюта. –Только что подсчитывал. Ты правильно сказал, что за все надо платить. Только… Вот скажи, если за все над платить, то сколько и чем надо платить за любовь?
– За любовь, – назидательно и сердито сказал Егор, – вообще можно заплатить или ответной любовью, или ничем.
– Вот видишь…
'То есть ты хочешь сказать, что ты меня любишь?' – чуть было не ляпнул Егор, но вовремя захлопнул рот и сказал совсем другое:
– Вообще-то ты очень ловко избежала ответа на мой первый вопрос, перейдя сразу ко второму.
– А… – Анюта еле заметно вздохнула. – Егор, милый, оно тебе надо? Ты ведь давно понял и сам, что я, так сказать, не местная. А все остальное… Я живая. И разумная. И это, по-моему, главное. Мне просто на самом деле не очень хочется объяснять. И не потому, что сие есть какая-то страшная тайна, нет. Все достаточно прозаично. Я, скажем так, путешествовала по служебной надобности, и со мной случилась крупная неприятность. Настолько крупная, что если бы не твоя машина, которая подвернулась мне просто чудом, и не та маленькая толика энергии, которая хранилась в аккумуляторе этой машины, и, в конечном итоге, не ты сам и вообще не твоя планета, то я бы погибла самым обычным образом, как погибают и умирают все живые существа. Так что ты мне жизнь спас в прямом смысле слова. Покинуть твою планету я сразу не могла – нужно было восстановить силы. Этим я и занялась. Ну а заодно и с тобой познакомилась, и с друзьями твоими, и вообще со всей жизнью вашей. Очень, надо сказать, забавной и интересной жизнью. Только очень жестокой.
– Значит, мы жестокие?
– Очень. Я не знаю в известной мне части Вселенной более жестокой расы, чем вы, люди.
– А много их, этих рас?
– Хватает для того, чтобы можно было не волноваться о том, что мир останется непознанным.
– Ишь ты, загнула… Что ж, я рад, что мы не одиноки. А вообще, странно…
– Что странно?
– Все! – засмеялся Егор. – Еду себе и как само собой разумеется разговариваю с инопланетянкой, которая живет в моей машине! Кстати, спасибо, что вернула ей прежний облик, а то объяснять лишний раз, что да откуда…
– Если быть точным, то меня нельзя назвать инопланетянкой.
– Ты же сама призналась!
– Я не говорила, что я с другой планеты.
– А… А откуда же тогда?
– По-твоему, только на других планетах может быть жизнь?
– Ну… а что еще там есть, в космосе? Звезды, туманности, эти… пылевые и газовые облака. Что еще… А, 'черные дыры' есть, квазары какие-то – забыл, правда, что это такое, но вроде есть. Э-э… ну, поля,
