уже не ускользал: он откровенно издевался.
Внезапно Меф услышал звуки флейты - неж ные, щекочущие, трепетные. Шар запаниковал, упруго увернулся от ноги Буслаева и, изменив форму, червяком попытался забиться в щель. Ошибка! Щель оказалась обычной оспиной в крошащемся бетоне. Пытаясь спастись, шар рванулся вверх и угодил точно под каблук Мефу. Что-то глухо лопнуло и растеклось слизью, которая мгновенно растаяла, взвившись к потолку мутным вонючим дымком.
– Готово! - сказал Меф, тяжело дыша.
Сердце прыгало как загнанное.
Даф оторвала флейту от губ.
– Убери-ка ногу! - велела она.
– Зачем? - спросил Меф.
Дымок он пропустил и не был уверен, что шар вновь не выскочит.
– Убери!
Меф отодвинул ступню. На полу, придавленный подошвой к плитам, лежал небольшой сероватый пергамент, обвитый плотной нитью с печатью мрака. Рядом поблескивал стеклянный пузырек из-под валерьянки.
Дафна опустилась на четвереньки и склонилась над полом, почти касаясь его лбом. Невесомые хвосты радостно трепетали. В положении ее тела было что-то бесконечно нежное.
Меф ничего не мог разглядеть. Ему мешал восторженно скачущий затылок Дафны. Тогда Меф, недолго думая, опустился на четвереньки и лбом стал отталкивать голову Даф. Некоторое время они молча бодались, как две задиристые буренки. Затем Даф отодвинулась и позволила Мефу смотреть.
Он увидел, что к пузырьку аптечной резинкой прикручена бумажка, сообщавшая: «Два раза в год по одному э'.
– Что два раза в год по одному э? - не понял Меф.
Дафна не ответила. Она осторожно открыла пузырек и, подставив ладонь, перевернула. Спеша покинуть его, на ладонь хлынула сухая струйка эйдосов. Их было несколько сотен. Яркие, сияющие. Даф вскрикнула, засветилась. Для светлого стража нет радости больше, чем вырвать у мрака эти частицы вечности.
Меф недоверчиво моргнул.
– Почему они не в дархе? -поинтересовался он.
– А тебе нужно, чтобы они были в дархе? -возмутилась Даф.
– Мне -нет. Но если «халат» - страж, его эйдосы должны находиться в дархе. Или как он собирался получать их силу?
– Для силы он мог использовать другие. Эти же эйдосы -корм, - предположила Дафна, еще раз взглянув на этикетку.
Она не ошиблась. Ощутив неподалеку эйдосы, не отгороженные от него больше стеклом, серый пергамент попытался обвиться вокруг ноги Дафны.
– Эге! А вот и зверушка, которую надо кормить! - сказал Меф.
Ему впервые приходилось видеть артефакт мрака, который кормят эйдосами. Признаться, он и не предполагал, что такие существуют.
Подняв с пола пустой пузырек, Меф хотел разбить его, но внезапно увидел на дне песчинку, почему-то не последовавшую за остальными. Буслаев уже открыл рот, чтобы сообщить Дафне о еще одном эйдосе, который, видимо, прилип, но внезапно недоверчиво потряс головой и принялся жмурить ослепленный глаз. Ему пришло в голову, что это глаз виноват в том, что казалось Мефу явным обманом зрения.
Да и чем еще это могло оказаться, когда песчинка эйдоса вместо обычного голубоватого и ровного сияния была окутана сиянием, четко состоящим из двух половин? Одна часть привычная, пронзительно- голубая, а другая темно-фиолетовая, с мутными разводами.
Приглядевшись, Меф обнаружил, что эйдос состоит из двух приблизительно равных половин - одной яркой и другой тусклой, пустой, как мертвый зрачок.
– Не посмотришь? Тут что-то непонятное! - окликнул Меф Дафну.
Кивнув, Даф поднесла к губам флейту. Подчиняясь тихой маголодии, странный эйдос отлип от дна пузырька. Несколько мгновений он, покачиваясь, провисел в воздухе, а затем опустился Дафне на ладонь немного в стороне от остальных эйдосов. Заметно было, что он дичится и желает быть сам по себе.
Даф молчала. Только лицо ее вытягивалось все больше.
– Ну? Что? -спросил Меф.
– Ты не поверишь, чей это эйдос! -нервно отозвалась Даф.
– Чей?
– Улиты. Нашей Улиты.
– Откуда ты знаешь?
Даф не смогла объяснить. Истинное знание невыразимо словами. Все, что высказано, невольно прикручено к словам незримыми шурупчиками, и оттого имеет элемент натяжки.
Меф тем временем вспомнил о пергаменте. Он поднял его и потянулся к печати, собираясь сорвать ее и прочитать, но Дафна, кинувшись, поспешно отобрала у него пергамент.
– Почему? -удивился Меф.
– Не делай этого! Вообще лучше не прикасайся!
– Почему?
Нельзя. Я чувствую. Там зло, - отрезала Даф.
В этом Меф как раз и не сомневался. Добро не нужно подкармливать эйдосами.
– Ну зло и зло. Давай посмотрим. Вдруг там что-то важное? -Он протянул руку к пергаменту, но Даф отскочила.
– Важного зла не бывает. Бывает опасное зло. Обещай, что никогда не порвешь эту нить! Я знаю, что этого делать не надо! Верь мне! -настойчиво повторила Дафна.
Буслаев неохотно пообещал.
– Все же я хотел бы понять, для кого «халат» писал напоминалку про кормление пергамента?
Не верю, что для себя. Кому он собирался отдать пергамент и эйдосы? Неужели дебилу с удавкой? - спросил он.
Даф развела руками. Так далеко ее интуитивные знания не заходили.
Глава 5.
ОТ ЛАДЬИ ХАРОНА К ЛАДЬЕ ХАВРОНА
Каждый день приносит свои радости и свои мелкие гадости. Главное - суметь объяснить дню,
