златокрылых.
– И его уничтожили, - нетерпеливо подвел черту Меф.
По хихиканью Ромасюсика он определил, что ошибся.
– Вообрази, нет. Златокрылые лишь срезали у него дарх. Брутально, не так ли?
– А почему его пощадили? - удивился Меф.
– Видишь ли, ходят слухи, что Спуриус отдал им свой дарх
– Добровольно? - недоверчиво переспросил Меф. - Зачем он это сделал?
И, хотя Меф не видел своего собеседника, он ясно ощутил, как тот подмигнул ему мармеладным глазом.
– Понял, что шансов нет. Златокрылых, эс ай сэй, было двое. Оба с флейтами наготове, оба стоят шагах в восьми. Меч бесполезен. Возможность телепортации они блокировали - тоже народ тертый. Спуриус ощутил, что одно неверное движение - и его натурально размажут. Тогда он быстренько заключил с ними сделку и предложил им дарх в обмен на жизнь. Златокрылые разбили дарх у него на глазах и, забрав эйдосы, улетели. Спуриуса они не тронули. Ну, может, только разик пнули его на прощанье, ай донт ноу. Меня тогда на свете не было - врать не буду.
– Какое унижение для мрака! Страж может лишиться дарха лишь в том случае, если он мертв или смертельно ранен. Спуриус должен был умереть в бою, а он поступил как расчетливый трус! - пылко воскликнул Меф.
Даф взглянула на него с укором. Хоть Буслаев и порвал с мраком, но продолжал рассуждать как ученик Арея. Чуткий к чужим слабостям Ромасюсик тоже это ощутил и закудахтал как курочка Ряба, которая снесла яичко Фаберже.
– Ю а райт, май диа! Страшное унижение, натурально! Все были шокированы! Все отвернулись от Спуриуса! Он потерял всех друзей! Лигул - да умножит Тартар его темные дни! - позаботился, чтобы на виновного наложили проклятие мрака.
«Где бы ты ни выпил воды, ты выпьешь огонь. Куда бы ты ни лег - ляжешь на иглы. Ты не сможешь ни встать, ни сесть, ни глубоко вздохнуть. Любое обращенное к тебе слово вольется в уши раскаленным свинцом…» - вспомнил Меф слова, когда-то сказанные Ареем Чимоданову.
– Зачистил, короче, дядя Лигул конкурента. Ловок! - сказал Меф.
Ромасюсик застенчиво хихикнул. Он был из тех, кто сам редко говорит про начальство гадости, зато обожает их слушать. Даже ручки восторга потеют. Убедившись, что новых гадостей о Лигуле не предвидится, Ромасюсик расстроился.
– Дальше переходим к самому интересному. Вопреки ожиданиям мрака Спуриус не сгинул, а скитался здесь, в человеческом мире. Он даже сумел очиститься от проклятия.
– Это невозможно!
– Да, невозможно. Если за тебя не поручится своим копьем валькирия, - нежно сказал шоколадный юноша.
Мефодий не поверил.
– За Спуриуса поручилась валькирия? Какого копья?
– Вот уж не знаю. Для меня все копья одинаковые, - небрежно уронил Ромасюсик.
– Но зачем она это сделала?
– У меня что, плохая дикция? Я же говорил: он был красавчик, кровь с молоком, нежный, умный. Подлость в нем была глубинная, внешне незаметная… - Ромасюсик завистливо вздохнул. - В общем, он сумел охмурить валькирию и - ха! - оставил влюбчивую дурочку виз биг ноуз. Когда она поручилась за него копьем, Спуриус даже сумел вернуть себе дар. Не прежний, конечно, но большую часть. Оставалась только небольшая проблема - как избежать смерти.
– Стражи мрака бессмертны!
– Да, практически бессмертны, если у ни есть дарх. Но без дарха тело начинает стареть. Спуриус понимал, что рано или поздно он будет вынужден вернуться в Тартар, прямо в лапки к добренькому Лигулу. И тогда Спуриус, недолго думая, принялся покупать себе время.
– Покупать время? - недоверчиво переспросил Меф. - Да кто ему продаст?
– Да целые толпы народу, натурально! Ты вот разве никогда не мечтал, чтобы какая-нибудь неделя поскорее закончилась? Именно такое время и покупает Спуриус. Не днями, не неделями даже - это слишком мелко, а целыми годами. Было бы желание, а уж как технически забрать время у того, кто согласен, Спуриусу известно.
– И что, неужели много желающих? Чтобы годами-то? - усомнился Меф.
– А заключенные в тюрьмах? А безнадежные больные? - В голосе Ромасюсика прозвучало искреннее восхищение.
Люди с темными душами умеют восхищаться Теми, у кого душа еще темнее. Это дает им возможность ощутить, что есть еще куда расти и к чему стремиться.
– Ну и где этот Спуриус теперь? - спросил Меф нетерпеливо.
– Лигулу тоже хотелось бы это выяснить. Однако даже комиссионерам не удается его выследить. За последнее столетие наблюдатели Лигула и видели его лишь однажды, и то мельком…
– Ага, признался! - засмеялся Меф.
– В чем?
– Что Лигул посылает шпионов!
– Не шпионов, а разведчиков! - предусмотрительно поправил Ромасюсик.
– И зачем Спуриусу нужен я? - спросил Меф.
– Лигул предполагает, что Спуриус тобой заинтересуется. У вас с ним много общего. И ты, и Спуриус - стражи без дархов, - прощебетал Ромасюсик.
Меф не видел, но чувствовал, как шоколадный юноша вертится, подпрыгивает, наматывает шнур телефона на руку и ведет себя беспокойно, как попугайчик, которому повесили в клетку зеркальце.
– Я не страж. И дарх у меня не отнимали. Я его уничтожил сам, - поправил Меф.
Ромасюсик лизнул телефонную трубку.
– Какая разница? Главное - вы, те, у кого дарх когда-то был, а теперь его нету… В общем, Праша меня уже пинает. Когда мы получим пергамент?
– Я сам с вами свяжусь! - коротко пообещал Меф и бросил трубку назад в коробку. - Что за «спуриус»? Знакомое какое-то слово! - спросил он, глядя на Эссиорха.
– Все та же латынь. Хочешь понять настоящее - оглянись назад. Хочешь понять будущее - оглянись назад еще дальше. Хочешь узнать все сразу - вслушайся в слова, - пояснил Эссиорх. - Spurius - незаконнорожденный сын неизвестного отца.
– Не думал, что стражам мрака так важна законнорожденность, - сказал Меф.
– Стражам мрака важно все, что важно для человека. В конце концов, это только пиявки, сосущие силу чужих душ, - заметила Даф.
– А если сын незаконнорожденный, но отец известен? - с любопытством спросил Меф.
– В этом случае nothus homo. Римляне обожали на досуге чуток покопаться в чужом грязном белье. Троил считает, эта одна из причин краха их культуры. Истинных причин, ибо исгинные причины всегда лежат в глубине! - пояснил Эссиорх.
Меф лизнул палец и провел по стеклу. Его всегда привлекал этот звук В нем была законченность. Мефу он напоминал «жизнь и смерть таракана», сыгранную на самой толстой гитарной струне.
– А чем так отвратителен Спуриус? Почему его ненавидят и свет, и мрак? Ну Лшул понятно - Спуриус для него конкурент…
Эссиорх подошел к чистому холсту и кистью провел по нему горизонтальную черту.
– Вот смотри. Смертные считают, что существуют два полюса: «есть Бог» и «нет Бога». На деле же полюсов три - «нет Бога», «есть Бог» и «все равно». Вот этот полюс «все равно» Лигул пока недооценивает. Спуриус же еще при жизни Квод-нона делал ставку на тех, кто живет на полюсе «все равно». Он придумывает для них красивые теории, психологические системы и так далее. Он - некоронованный король тех, у кого эйдос окружен прослойкой жира. Герцог теплохлад-ных, владыка равнодушных. Он сосет их как вампир, с каждым часом наливаясь их силой. Спуриусу уже даже не нужен
