ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН
Я хочу с этой куклой поехать на море.
А где у нее туловище?
На вокзале Мамай сгрузил их и умчался, ни разу ни в кого не врезавшись, что свидетельствовало о его глубочайшем внутреннем разладе.
– Так… кота в машине не забыли… Буслаева не забыли… Пергамент взяли… Можно идти! -сама себе сказала Даф.
– А где твой чемодан? - вдруг вспомнил Меф. Он хотел уже вновь вызвать Мамая, когда Даф, улыбаясь, разжала ладонь. На ладони Меф увидел крошечный, не больше коробка спичек чемодан. Тот самый, подарок Троила.
– Люблю компактность. И здесь, заметь, куча всего! - сказала Дафна.
– Как ты это сделала? Маголодией? - заинтересовался Меф.
Он не замечал, чтобы Дафна бралась за флейту.
– Есть такое заклинание: «Sub alie specie!»[4]. Произносишь его один раз - предмет уменьшается. Но при этом обязательно должен быть контакт правой руки с предметом. Не вздумай, скажем, почесать затылок или прихлопнуть мошку на лбу. Заклинание может решить, что у тебя слишком большая голова, и сделать ее размером с орех! Усвоил?
– Угу. А обратно как?
– Если хочешь увеличить предмет до прежнего размера, произносишь «Mens agitat molem»[5]. Если после заклинания увеличения произносится числительное, то предмет не только увеличивается, но и дублируется столько раз, какое число ты назвал.
В глазах у Мефа заплясали ухмыляющиеся арейчики. Даф пожалела, что не промолчала.
– Классно! Представляю, что будет, если вначале уменьшить - хм… - ну хотя бы вон ту высотку! А потом продублировать ее тысячу раз, - сказал Мсф.
– Мы опаздываем. Пошли! - быстро проговорила Даф. Надо было торопиться, пока экспериментирующий Буслаев не наплодил в Москве кучу высоток.
Подчиняясь общей, почти вирусной суете, которая охватывает всех, кто оказывается на вокзале, Меф и Даф пронеслись по тоннелю, где из динамиков напирал женский голос:
– Скрр… К шестой платформе третьего… скрр… пути подается поезд номер… скррр… Москва - Симферополь. Нумерация вагонов с головы поезда.
Голос немного помолчал, делая ту натянутую, попрошайническую паузу, которой комик обычно вымогает у зрителей смех, а затем без тени юмора добавил:
– На третий путь подать разборку. Давыдычев, понял?
По всей видимости, этот Давыдычев был известный всему вокзалу тормоз, потому что в следующие пять минут объявление пришлось повторить еще трижды.
– Какой у нас вагон? -спросила Даф.
– Девятнадцатый. Места двадцать шесть, двадцать семь, -не задумываясь, ответил Меф.
Память на цифры у него была цепкая, мужская. Даф же, если и помнила их, то очень приблизительно и только в том случае, если с указанным числом у нее что-то ассоциировалось. Ну, скажем, 12 - месяцы в году, или 32 - количество зубов. Числа же 19, 26 и 27 не ассоциировались у Даф ровным счетом ни с чем, поэтому она решила, что раз так, пусть их помнит Меф.
Девятнадцатый вагон оказался последним. Мефу это почему-то не понравилось. У вагона стояла красная, жаркая проводница в зеленых резиновых шлепанцах. Меф, прищурившись, скользнул взглядом по ауре. Нет, не ведьма…
Меф протянул ей билеты и паспорта. Даф в очередной раз запамятовала, какая у нее фамилия, и собралась подглядеть в свой паспорт сквозь корочку, но тут проводница увидела Депресняка и забыла о билетах. Меф еще на примере Улиты заметил, что чем толще и жарче человек, тем грандиознее у него запасы скрытой нежности, которая в числе прочего изливается и на котиков.
– Ути, какой чудесный уродик! Лысенький! Страшненький! Иди к тете Оксане! -засюсюкала проводница.
Депресняк показал зубки, и проводница благоразумно убрала руку.
– Что, не нравится тебе тетя Оксана? Не нравится и не надо! Будут тут, скажи, меня, уродика, всякие трогать! - Проводница наконец отвела взгляд от «лысого уродика» и переключила внимание на Мефа.
– Какой чудесный мальчик! Какие милые светлые волосики! - запела она с уже знакомыми по коту интонациями. - Надеюсь, тебе есть восемнадцать или ты едешь в сопровождении взрослых, потому что в противном случае тебя ссадят на границе!
Меф внезапно осознал, что, пока они бежали по тоннелю, у него лопнула резинка, которой он закручивал сзади волосы. И вот все, что он отрастил за шестнадцать лет, ни разу не коснувшись волос ножницами, рассыпалось по плечам.
Сгоряча Меф передвинул дату рождения на добрый десяток лет. Тетя Оксана изумленно моргнула.
– Простите, молодой человек, я не думала, что вы так долго болели! - извинилась она.
Вернув Мефу паспорт, она перевела взгляд на Дафну и ее парящие над головой пушистые хвосты. Рот тети Оксаны стал медленно открываться.
– Да-да, знаем! Какая чудесная молодая человечица! Она не лысенькая, как котик. У нее тоже чудесные волосики! -сработал на опережение Меф и, не дожидаясь ответа, скользнул в вагон.
Дафна забрала у тети Оксаны паспорта, примирительно улыбнулась ей и последовала за Буслаевым, Отыскав на одной из дверей цифры «26» и «27», Меф дернул ручку. Дверь не поддалась, однако Буслаев услышал, как с той стороны кто-то довольно завозился.
– Эй, кто там дурака валяет? - крикнул Меф.
– Раньше надо приходить в вагон потому что! - назидательно пояснили ему.
В голосе было хорошо упакованное хихиканье. Меф начал сердиться. Чутье угадывало с той стороны ровесника.
– У нас билеты! - сказал он еще довольно миролюбиво.
– А нам начхать!
Меф потерял остаток терпения.
– А ну ты! Быстро открыл!
– ЩАЗ! Ужо бежу! - ответили ему.
– Кто-то докрякается! -пригрозил Меф. Лучше бы он не подсказывал. С той стороны, оказывается, были совсем не прочь покрякать.
– Кря-кря! -услышал Меф.
Догадавшись по выражению лица Буслаева, что он сейчас сломает дверь, Даф примирительно коснулась его локтя.
– Будь умнее! Давай я! -шепнула она.
Даф потянула из рюкзака флейту, однако достать ее не успела.
Замок внезапно щелкнул. Дверь отъехала. На одной нижней полке, сдобно благоухая, лежал Ромасюсик, а на соседней, подложив под голову худую, тонкую руку, - Прасковья.
– Кря-кря! -подмигивая ему, сказал Ромасюсик.
Меф мрачно уставился на него.
– Что вы здесь забыли? - спросил он.
– Как что забыли? Мы ехаем в Крым, - дрожа желейными щеками, заявил шоколадный юноша. В августе все ехают в Крым хавать рест. Прашечка такая бледненькая, зелененькая - ей загорать надо,
