Внезапно кто-то постучал в стекло. Дафна вздрогнула и схватилась за флейту. Меф рывком открыл раму. На лысеющем газоне, осыпанном перхотью конфетных фантиков, стоял Чимоданов и с остервенением скреб ногтями левую лопатку.
– Комары, блин, звери, блин… - пожаловался он Мефу. - Тяпнула, насосалась крови и улетела. Проклянуть бы все ее потомство!
– Не советую. Это теперь и твое потомство тоже, - сказала Даф.
– Что за бред?
– Это не бред. Гордись: ты только что стал папой для кучи маленьких комариков.
– Или, скорее уж, мамой. Так что гордись вдвойне, Чемодан! - уточнил Меф, неплохо знавший биологию.
Лучше бы он промолчал. В эту минуту его тоже укусил комар, влетевший на свет, и Меф тоже стал мамой.
Чимоданов перевалился животом через подоконник и, сползая вниз, неосторожно ткнулся носом в разборную гантель Мефа.
– Все истязаешь себя? Турника уже не хватает? - спросил он, потирая нос.
– Время от времени, - уклончиво ответил Меф.
– Ага, время от времени! Вон краску всю содрал. И охота тебе?
– Человек не должен делать то, что ему хочется. Только то, что не хочется. Главный тест на то, что дело действительно нужное, это ощущение «не хочется», - заявил Меф.
– Не факт. Мне вон в окно не хочется прыгать с десятого этажа. По твоей же логике выходит: надо пойти и сигануть, - сказал Чимоданов.
– Не передергивай! Человек всегда знает, чем настоящее «не хочется» отличается от идиотского. Лень и потакание себе покрывает нас не только телесным жиром, но и душевным. Мы становимся как бройлера на гнилых ногах, годные только на убой мраку, - сказала Даф.
Петруччо скривился.
– Ну и речугу ты задвинула! Нечего тут агитацию разводить! Меня Арей послал за Мефом! Лучше бы, конечно, снова Мошкина выпнули, но я ему первый попался.
Дафне этот ночной вызов не понравился. Особенно теперь, перед поездкой, когда мир напружинился в тревожном ожидании.
– Меф больше не подчиняется Арею! Он ушел от мрака! - твердо сказала она.
Чимоданов с любопытством, как птица, склонил голову набок. По его лбу удивленной гусеницей проползла бровь.
– Мне так Арею и передать? - уточнил он.
Дафна с надеждой оглянулась на Мефа. Тот ощутил, что ей хочется именно такого ответа, четкого и категоричного, но сама принимать за него решение она не станет.
– Надо сходить! - сказал Меф виновато. - Арей не стал бы звать просто так, особенно теперь, когда он… Я быстро.
Дафна на мгновение закрыла глаза. Она отлично поняла пропущенное слово. Это слово было «обижен». Только наивный Меф мог считать, что перед мраком и Ареем у него по-прежнему существуют обязательства. Нелепость! Все равно как если бы заяц искренне думал, что обидел волка, посмев убежать и оставить его без обеда.
– Я с тобой, - сказала она.
– Как хочешь, - ответил Меф. Почувствовал, что Даф немного обиделась, и уточнил: - Я хотел сказать: если ты, конечно, хочешь…
Чимоданов с любопытством уставился на вещи, которые Даф стопками начала раскладывать на диване.
– Куда собрались-то? - спросил он тоном великого инквизитора, который обнаружил под подушкой у заключенного напильник.
– У меня чемоданное настроение, - сказала Даф.
Петруччо дернулся, точно его ткнули в нос.
– «Че», а не «чи», - подчеркнула Даф, правильно поняв причину этого движения.
Меф привычно присел под лесами, пропуская над головой железку с торчащим болтом, о который за эти годы раз десять пытался пробить череп, пока не научился наклоняться. Спилить болт или расплавить его взглядом было делом двух минут, однако Меф был истинный сын Зозо и не искал легких путей. Его даже забавляло, что на болт за минувшие годы сгоряча было наложено столько проклятий, что в темноте он светился как радиоактивный.
– Ну что, мы идем или как? - запыхтел им в спину Чимоданов, у которого всегда в последнюю секунду начинался спешливый трясунчик.
Дафна неприязненно покосилась на опознающую руну мрака, сердито мигнувшую на нее красной каракатицей, и вошла.
Приемная мрака встретила их непривычным гвалтом.
Возле Наты, которая и не думала спать, хотя уже рассветало, крутилось несколько суккубов. Меф видел их и прежде, когда продлевал им регистрацию. Кажется, они ошивались при каком-то молодежном шоу на телевидении, где и улавливали эйдосы.
Один - сонный блондин, состроченный пополам с тощеватой жилистой брюнеткой - почти повис на Нате. Касался ее напудренной губкой, что-то маскировал, качал головой и отскакивал, как художник от мольберта, чтобы бросить взгляд издали. Другой суккуб - рыхлый и зевающий - устанавливал на штатив видеокамеру. Третий - наполовину лысый, как Сократ, наполовину лохматый, как рок-звезда - начальствовал над остальными. Скучая, он глубокомысленно созерцал собственные ноги, точно размышлял, где он мог прежде с ними встречаться? Четвертый возился со звуком и, успешно имитируя отсутствующую застенчивость, просил у Наты разрешения продеть ей под блузку микрофон. Продел, расправил проводок и остался доволен.
– Готово! Проверяем! Скажите что-нибудь! - потребовал суккуб-звукооператор.
– Ты идиот, болван и тупица! - сказала Ната. Суккуб не обиделся.
– Отлично, лапочка! Просто отлично! Только не касайся микрофона подбородком! Головку чуть повыше! Ну - ка еще разик! - попросил он.
– Пошляк, хам и посредственность!
– Чудесно! И помни про головочку! - одобрил суккуб.
– Ну, скоро там? - нетерпеливо крикнул начальствующий суккуб.
– Секунду! - Суккуб с губкой коснулся Наты в последний раз и отпрыгнул кузнечиком. - Проверка! Поехали!
Вихрова сделала шаг к зеркалу, в котором, размахивая руками и пытаясь поймать ее взгляд, прыгал молоденький офицерик. К камере она предусмотрительно держалась вполоборота.
– Привет! Я Наташа! Это послание для того единственного, кто меня любит. Жду тебя завтра в двенадцать часов у памятника Пушкину! Приходи!
Ната еще раз улыбнулась, помахала рукой и отступила назад.
– Ну как? - спросила она.
Начальствующий суккуб поморщился.
– Плохо! Не надо улыбаться! - заявил он. - Похмурее… помрачнее… Шепелявь! Глупо хихикай! Ковыряй в носу! Пускай слюни на подбородок! Не старайся нравиться! Старайся активно не нравиться!
Ната надулась. Перспектива пускать на подбородок слюни привлекала ее мало.
– Это еще зачем?
– Подумай сама! Мы будем крутить ролик трижды в час, целый день, по всем каналам. Нам нужно, чтобы пришли только те, кто уже умирает от любви, и как можно меньше новых! Ясно? Среди них непременно окажется тот, кто тебя сглазил.
– Ясно! - сказала Ната.
