– Изменить миропорядок с помощью эйдоса единственной наследственной ведьмы, чей эйдос был продан без ее ведома? Это возможно? - недоверчиво спросила Даф.
– Почему бы и нет? Вообрази, что появился новый, чрезвычайно прилипчивый вирус гриппа, которым заболел всего один человек. Если этот человек отсидится дома, чихая в подушку, возможно, эпидемии не будет. Но если прокатить этого человека в вагоне метро из одного конца города в другой, через неделю соплями изойдет вся Москва, - сказал Эссиорх.
Меф шмыгнул носом. Разговоры о чужих соплях всегда подвигали его на это рефлекторное действие.
– Эй! Ты меня перебил! - закричал Корнелий. - Дай я про пергамент скажу! В общем, разведка донесла Троилу, что незадолго до гибели Кводнон написал на пергаменте имя своего преемника и запечатал его своей печатью. А когда после смерти Кводнона стали искать этот пергамент, оказалось, что он пропал. Спуриус подозревал в краже Лигула, а Лигул - Спуриуса… В общем, крику было много. Все искали, суетились, валили друг на друга, но пергамент так и не обнаружили.
В стену вновь забарабанили, и Корнелий, не выдержав, помчался в коридор разбираться.
– Пергамент спрятал Боватингмо? - спросил Меф.
Эссиорх кивнул.
– Скорее всего. Боватингмо имел доступ к бумагам Кводнона. Он припрятал пергамент и, видимо, соображал, кому выгоднее его загнать. Истинному наследнику, который упомянут в пергаменте, или его врагу, с которого можно содрать больше. А пока он соображал, Лигул опередил его и предал Спуриуса…
– СЕРЬЕЗНО? КАК? - не поверил Меф.
– Лигул случайно узнал, что Спуриус должен отправиться в человеческий мир на встречу, и тайно, через нескольких посредников, поставил в известность свет. И когда Спуриус оказался наверху, его уже ждали златокрылые, - пояснил Эссиорх.
– Но это же подлость! - воскликнул Буслаев.
Эссиорх хмыкнул.
– А Лигул-то и не знал, что подлость! Горе-то какое!
Дверь хлопнула. В комнату ввалился Корнелий.
– Что? И этих отправил в военкомат? - спросила Даф.
Корнелий отмахнулся. Он был красен, зол и ощупывал скулу.
– Глаз мне подбили, гады.
– Что так плохо?
– Флейтой за дверь зацепился…
Меф расхохотался. Корнелий попытался пнуть его ногой, но промахнулся.
– Дафна, у тебя есть пятак? А этому скажи: пусть заглохнет! - крикнул он.
Даф участливо зазвенела мелочью.
– Мне нужен царский пятак! Из настоящей меди!… - закапризничал Корнелий. - Нету? Эх ты, сирота казанская! Тогда давай нож, только не острый и с круглым окончанием! Чего ты мне его так даешь? В морозилку сунь, а пока льда дай!
Эссиорх выждал, пока Корнелий, ругая всех за нерасторопность, откочует к холодильнику, и, достав что-то из кармана, сунул Мефу. Дафна увидела знакомый пергамент и - рядом с ним - эйдос, помещенный в прозрачный маленький пакет, вроде тех, в которых продают мелкие ювелирные изделия. Пакет мешал пергаменту почувствовать близость эйдоса, но все равно пергамент беспокоился. Его серая бугристая поверхность рябила.
– Держите! Это должно быть у вас.
– Зачем? - озабоченно спросила Дафна. - Именно у нас их и будут искать! Что, свету негде их спрятать?
– Я бы и сам так поступил, но Троил приказал вернуть их вам… Ах да, и вот! - В руке у Эссиорха появились железнодорожные билеты. - Не опоздайте! Поезд утром.
Меф не спешил брать билеты. Служба мраку отучила его доверять, не размышляя. Склонив голову, он разглядывал Эссиорха.
– Поезд? Куда? - уточнил он.
– В Джанкой.
– Джан… чего?
– Джанкой. Небольшой городок в Крыму. Узловая железнодорожная станция. В Джанкое - место я вам сообщу - есть древний камень, сохранившийся с момента творения мира. Если опустить эйдос в его трещину, камень примет на себя проклятие и очистит эйдос.
– И эйдос будет исцелен?
– Да. Он станет таким же, как и остальные эйдосы. Вот только вернуть его Улите мы не сможем. До тех пор, пока она служит мраку и пропитана им.
– Если ставка так высока, почему Троил не послал в этот самый Джанкой усиленный отряд златокрылых? Доставили, нашли камень, положили в трещину! Дело пяти минут, - резонно заметил Меф.
Эссиорх удрученно кивнул.
– Я сказал Троилу то же самое. Предложил, что сам из Эдема отправлюсь в Джанкой и все сделаю. Он сказал, что свет не должен вмешиваться. Слишком спорное дело. Косвенно получается, что свет защищает не только себя, но и интересы Лигула. Будет правильнее, если единственный эйдос, появившийся от света и тьмы, отнесет кто-то, в ком также есть свет и тьма.
– То есть я? - логично закончил Меф.
– То есть ты, - подтвердил Эссиорх.
Меф хмыкнул. С его точки зрения, вечное стремление света делать все правильно и законно ужасно замедляло процесс. Все равно как четыре часа стоять перед столом лучшего друга и не сметь взять с него ничего без разрешения, когда тебе нужна всего только скрепка.
– Отлично! Тогда я прямо сейчас телепортирую в Джанкой! - вызвался Меф.
– Исключено. Троил утверждает, что на любые телепортации в Крым наложено трехдневное рассеивающее заклятие, действующее с прошлой полуночи.
– Спуриус, получается, что-то пронюхал?
Эссиорх пожал плечами:
– Не исключено.
– А если самолетом?
– Слишком опасно. Заставить самолет врезаться в землю - задачка даже не для стража, а для банального мага. Поезд безопаснее. Во всяком случае, для тех, кто будет рядом с вами, - твердо сказал Эссиорх.
Меф оценил его честность. Для тех, кто рядом с вами, но не для вас. Принципиальное уточнение.
– Думаешь, все так серьезно? Спуриус попытается нас перехватить? - спросила Дафна.
Хранитель, помедлив, кивнул.
– Более чем вероятно. Он не заинтересован, чтобы эйдос добрался до Джанкоя. Да и пергамент ему нужен.
Когда Эссиорх с Корнелием ушли, Меф посмотрел на билеты. Поезд отходил в восемь двадцать шесть. Он подумал, что «шесть» - дань обычной вокзальной пунктуальности. Там редко когда напишут: восемь тридцать или восемь двадцать. Это слишком кругло. Еще пассажиры, чего доброго, решат, что поезда могут отходить когда угодно, и обнаглеют.
Даф начала собираться. Подобно большинству девушек, она была уверена, что не берет с собой ничего лишнего. Только самое необходимое. Вот только понятие необходимого включало в себя практически все вещи, которыми она владела.
