— Это Мефодию тут здорово жилось? — недоверчиво протянул Хаврон. — Гм... У парня явно начались глюки на почве ностальгии. У меня в детстве в пионерском лагере тоже такое случалось. Сперва царапал палочки на стене, считая, сколько прошло дней. А в конце смены сморкался в наволочку, потому как грустно было расставаться с друзьями.
— А почему ты сейчас не можешь жить в гимназии? Там же, кажется, неплохо? Или плохо? — обеспокоенно спросила Зозо.
— Я поссорилась с Глумовичем, — сказала Дафна.
Зозо начала было удивленно приподнимать брови, но Даф неожиданно поддержал Эдя:
— Неудивительно. Этот Глумович просто какая-то ящерица! Разве что мух не ест! — встрял он.
— Но все равно, детка, тебе лучше поискать для проживания какое-нибудь другое место. У нас, видишь ли, тесновато. Но мы будем слать тебе открытки на Новый год, и вообще мысленно мы с тобой. Лады?
Дафна усмехнулась. Признаться, на нечто подобное она и рассчитывала. Что ж... Придется зайти с другого бока!
— Лады! Только вначале я вам на флейте сыграю. Можно?
— Только кратенько. Очень кратенько! Нот так десять-пятнадцать и чтоб без этих... без диезов! — великодушно разрешил Эдя, начиная закрывать дверь.
— А бемоли можно? — весело спросила Даф.
— Так и быть. Бемоли можно, — разрешил Хаврон.
Мысленно благодаря предусмотрительного Эссиорха за мундштук, Даф достала флейту и негромко заиграла. Звуки флейты, мягкие, ласковые, пробирались в самую душу. По площадке сам собой распространился аромат розового масла. Пространство расширилось, наполнилось новыми красками. Рука Хаврона дрогнула и отпустила ручку двери.
— Оба, и Хаврон, и Зозо, внезапно ощутили к Дафне огромную симпатию. Такую огромную, что им немедленно захотелось задушить ее в своих объятиях. Заметив, что перестаралась, Дафна поспешно добавила парочку снижающих рвение трелей. Хаврон и Зозо умерили пыл и остановились. Э, ну да... Что это было? А твои родители не будут против, если ты тут поживешь? — начиная сдаваться, спросила Зозо.
— Мои родители в другом городе... Во Владивостоке, — сказала Дафна, торопливо вызывая в памяти карту лопухоидного мира.
— Ясное дело. Ходить туда пешком каждый день затруднительно, — согласился Хаврон.
В его устах это звучало обнадеживающе.
Даф вздохнула с облегчением. «Кажется, получилось!» — подумала она.
Сказав, что Мефодий хвалил ей свой родной дом и что в гимназии Глумовича ей не нравилось, она соврала и, соврав, рисковала тем, что по меньшей мере еще одно перо в ее крыльях станет черным. Свет не поощряет лжи, даже если это ложь во спасение. С другой стороны, заяви она Эде и Зозо, что ее послал к ним ее страж-хранитель, они вполне могли бы позвонить в «дурку». Отбиваться же флейтой от санитаров «дурки» не входило в ее ближайшие планы.
— Хм... Вопросик можно? И эта облысевшая от радиации лиса тоже будет у нас жить? — поинтересовался Эдя.
Даф снова встревожилась. Так как она уже не играла на флейте, ее магия начинала рассеиваться. Циничный же Хаврон, сам того не зная, вообще имел значительный врожденный иммунитет против магии. То есть он ей, конечно, уступал, но очень ненадолго.
Поняв, о ком идет речь, Депресняк выгнул спину.
— Пускай, пускай, я не против. Хочешь жить — живи! Надеюсь, хотя бы намордник у тебя есть? — торопливо сдался Эдя.
Точно поняв его слова, Депресняк вскочил к Даф на плечо и замурлыкал. Хаврон с изумлением наблюдал превращение адского котика в райскую кошечку.
— Так и быть, — вздохнула Зозо. — Проходи уж... Поживешь у нас, пока не разберешься со своими школьными проблемами. Будешь спать на кровати Мефодия. Не отправлять же тебя в самом деле пешком во Владивосток?
Даф остановилась на пороге, оглядывая небольшую комнату. Плакаты на стенах, завалы вещей... Неужели Мефодий вырос здесь, в этой тесноте? Невероятно! Но тем не менее это было так. Теперь же эта комната станет и ее комнатой.
— На случай, если ты ночью храпишь, учти: я очень метко кидаюсь гантелями, — предупредил Хаврон.
— Ничего. Я не менее метко возвращаю их обратно, — обнадежила его Даф, сбрасывая с плеча свой рюкзачок.
Она уже поняла: хорошо ли, плохо ли, но скучно ей тут точно не будет.
— Договорились! Тогда до ближайшей перестрелки! — сказал Эдя и, поймав сестру за рукав, вытянул ее в коридор. Вот что я подумал. Тебе не кажется странным, что ее зовут Дафна? — прошептал он.
— Если Зою могут звать Зозо, но почему Дарья не может называть себя Даф? И вообще ничего нелепее фамилии Хаврон в природе все равно не существует. Так что сиди и не вякай! — великодушно заявила Зозо.
Эдя, привыкший к постоянным наездам на свою фамилию, хмыкнул.
— Зато в моей фамилии есть шарм, ты не можешь этого не признать. Своеобразный такой шарм. Хотя и немного поросячий, — прокомментировал он.
Глава 6
ТЕРПЕНИЕ И ТРУД В ПОРОШОК СОТРУТ
— Мефодий, давно хотел тебя спросить: как ты относишься к грецким орехам? — поинтересовался Арей.
Он положил орех на столешницу, взял бронзовую фигурку Лигула и стал медленно поднимать ее, прицеливаясь. Бронзовый Лигул сморщился и зажмурился: он уже догадывался, что сейчас произойдет. И не ошибся. Единственным точным ударом его головы Арей расколол скорлупу. На бронзовом лбу горбуна медленно вздулась бронзовая шишка.
— Взгляни, синьор помидор, как ядро ореха напоминает человеческий мозг. Два полушария, такая же форма. Масса возможностей и грустный финал в деревянном ящике... Так будешь орешек? — снова спросил Арей.
Мефодий замотал головой. Он подумал, что после такой сопроводительной речи долго не сможет есть орехи. Арей пожал плечами.
— Ну не хочешь — как хочешь... Как говорит один комиссионер, дело хоть и принудительное, но увильнуть можно.
Отправив орех в рот, мечник мрака раскусил его крепкими желтоватыми зубами. Разбитую же скорлупу надел на голову Лигулу.
— Уверен, наш карла триста раз пожалел, что приказал изготовить партию этих фигурок. К тому же по секрету скажу, он неосторожно заказал их настолько похожими на оригинал, что они стали уязвимы для простейшей магии вуду. Наверно, втайне бедняга надеялся, что его станут хвалить, а он будет слушать и купаться в меду. В реале же фигурки скупили его враги и издеваются все как могут. А все она, гордыня. Тот, кто изобретает пороки, не должен сам им предаваться... Не правда ли, Лигул?
Фигурка демонстративно отвернулась. Потеряв к ней интерес, Арей встал, с хрустом потянулся и оглядел свою рать. В кабинете у него собрались все сотрудники русского отдела мрака.
Депресняк пытался содрать задними лапами ошейник, то и дело принимаясь нервно облизывать усы и левую переднюю лапу. Даф материализовала крылья — здесь, в резиденции мрака, она не рисковала, что ее засекут, — и на месте делала маховые движения. Ей просто жуть как хотелось летать.
