Через душевую Меф заглянул в бассейн, сохранивший следы недавнего разгула. В бассейне плавали пустые кувшины из-под бухарских джиннов и несколько спасательных жилетов с «Королевы Элизабет». Кроме того, на дне бассейна лежал колоссальных размеров якорь. Кто-то из бонз или скорее из их свиты порядком повеселился.
Решив заглянуть и в другие помещения клуба, Меф огляделся и понял, что ему придется вновь пройти через душевую. Он был уже почти у раздевалки, когда услышал чьи-то шаги. Не задумываясь, Меф прижался к стене. Едва он это сделал, как мимо него кто-то быстро прошел. Это был суккуб Хнык, сшитый суровой ниткой из двух половин: мафиозного красавца и томной девицы расшатанной нравственности. Хнык был так увлечен, передразнивая кого-то, что Мефа не заметил. С суккубами это случается сплошь и рядом.
– Ах, нюня моя, какая прелесть! Разрушить самую великую любовь столетия приятнее, чем убить родную маму!
Меф застыл. А Хнык уже томно вертелся, высоко вскидывая руки, как балетный танцовщик.
– Легче, легче, еще легче! Вот так! Возможно, мне позволят взять ее крылья! Хотя обманут, противные, точно обманут! Бедного Хныкуса Визглярия Истерикуса Третьего вечно обманывают! Вытирают ноги о благородство его души!… А, кто здесь?
Хнык пугливо замер. Холодная сталь меча Древнира, меча, способного уничтожать даже духов, коснулась его горла.
– Не двигайся!
Суккуб умоляюще скосил на Мефодия глаза. Обычного оружия он бы не испугался, но этого… Опаснее меча Древнира была лишь коса Аиды Мамзелькиной.
– Не убивайте меня, наследник! – пискнул он.
– Отвечай: чьи крылья тебе обещали? Дафны?
– Мне? Какие крылья? Что вы, наследник? Клянусь мамой, папой, дедушкой и братцем Тухломошей: ничьи.
Знавший, как мало нежности связывает Тухломона и Хныка, Мефодий невольно усмехнулся. Хнык знал, кем поклясться.
– Жаль. Надеюсь, нитки у тебя с собой? Штопаться придется долго и упорно, – Буслаев с трудом удерживал меч, которому не терпелось сделать Хныка на голову короче.
– Не надо, наследник! После вашего меча раны не зарастают! Бедный Хнык окажется в Тартаре. Там такой кошмарный климат! Срочно требую политического убежища в Эдеме!… Пусть меня там насильно обкуривают благовониями и кормят апельсинами! Но предупреждаю: разрезанными на дольки, а то я буду подло плеваться гремучим ядом… Ай, что вы делаете? Вы чуть не отрезали мне нос!
– Сожалею. Это не я, это меч! У меня устала рука, – сказал Меф.
– В каком смысле устала? Что, совсем?… Ай, нюня моя! Что бедный несчастный Хнык сделал вашему мечу? Взял у него в долг и не отдал? Обидел его маму? Почему ему так хочется меня прикончить?
Рука Мефа снова дрогнула. Заметно было, что клинку Древнира суккуб сильно не нравится. Его конец стал подозрительно изгибаться. Поняв, чем он рискует, суккуб взвизгнул.
– Не затягивай! Чем быстрее ты все расскажешь, тем больше шансов, что я сумею убрать его в ножны, – заметил Меф.
Перепуганный Хнык облизал губы и, не сводя глаз с кривящегося клинка, затрещал, как счетчик Гейгера.
– Гервег! Новый советник Лигула! Он хочет, чтобы я выманил Даф из резиденции. Придумал бы все, что угодно, но чтобы она хотя бы на минуту вышла наружу.
– Зачем?
– Уберите меч!… Он меня щекочет!… Они пришлют стражей, чтобы Даф схватили и доставили в Тартар.
Меф кивнул. Это он и без того знал.
– Зачем?
– Да не знаю я, правда не знаю… Кто я такой, чтобы сам Лигул открыл мне тайну? Я жалкий, я ничтожный, я…
– Рука разжимается. Я предупреждал, чтобы ты не тянул… Когда ты должен выманить Даф?
– Вечером второго числа, наследник. Больше я ничего не знаю! Ничего!
На этот раз Мсф ему поверил. Срок, названный Хныком, вполне совпадал со сроком, о котором упоминал советник Лигула. Итак, второго февраля. Усмирив клинок, Меф спрятал его в ножны. Меч Древнира разочарованно зазвенел. Он предпочел бы не оставлять суккуба в живых.
– Что нам делать, наследник? Если Гервег или Лигул узнают, что я проболтался, бедного Хныка убьют, совсем убьют… – протягивая к нему руки – одну тонкую, женскую, и другую, грубую и сильную, спросил суккуб.
Меф изучающе посмотрел на него. Насколько можно доверять суккубу? Хотя дело и так зашло слишком далеко.
– Они не узнают. Во всяком случае, не от меня! Но держись от Даф подальше. Тебе все понятно? Клянусь эйдосом, увижу рядом с Даф – зарублю.
Суккуб быстро заглянул в темные глаза Мефа и торопливо закивал;
– Конечно, наследник! Хнык все понимает! Если Хныка не убьет Лигул, его убьет Буслаев… Не убьет Буслаев – убьют Арей или светлая… Хныку себя жалко. Почему он, такой красивый, должен всех бояться? Почему все не могут просто любить Хныка, гладить его, целовать? Вначале спинку, потом шейку, потом ушки, потом, возможно, животик…
Меф передернулся.
– Оставь свои фантазии для доктора Фрейда! Сгинь!
Суккуб жалко улыбнулся женской половиной рта.
– Хорошо, наследник! Хнык все понимает. Хнык не хочет умирать. Он попытается затеряться… Он не сунется к Даф. Он обманет Лигула, обманет Гервега, всех обманет. Он знает местечко, где его никто не найдет. Никто и никогда… Хнык заляжет на дно.
– Ни Лигул, ни Гервег не должны знать, что мы с тобой встречались! – предупредил Меф.
Суккуб закивал так поспешно, что едва не потерял голову:
– Само собой! Хнык ни с кем не встречался!… Он одинокий, совсем одинокий… Никогда ни с кем не встречался!… Как вы думаете, наследник, Хныка кто-нибудь когда-нибудь полюбит большой и чистой любовью? Или все его будут только подло желать?
Меф досадливо отмахнулся. Ему было уже не до суккуба. А тот все не отставал. Ощущал жар непроданного эйдоса и, теряя голову, жался к Мефу, как голодная собака. Приседал, вставал на цыпочки.
– Какой-то мудрец, нет, не я – какой же я мудрец? я всего лишь скромный гений! – говорил, что неразделенной любви не бывает. Бывает только неразделенная похоть… Мысль какая, а?
Меф потянулся к ножнам. Уловив его движение, суккуб отпрыгнул.
– Все-все! Меня уже нету! Я залег на дно! Я просто милое воспоминание, ваш сладкий сон в июньскую ночь!
То и дело оглядываясь, Хнык быстро направился к выходу, но вдруг остановился и, нелепо щурясь, что у суккубов, выверенных до последней ноты, было верным признаком искренности, быстро крикнул:
– Берегите вашу великую любовь! В нашем замусоренном страстями мире давно не было ничего такого же красивого!… Даже мы, суккубы, в умилении. Мы умеем ценить прекрасное. И не думайте: Хнык умеет быть благодарным! Чмоки-чпоки, наследник!
Суккуб лукаво подмигнул Мефу миндалевидным правым глазом и растаял.
Глава 9
ТРЕТЬЯ СИЛА
