проясняющих слов не появилось. По-прежнему было непонятно, от кого эта записка и стоит ли ее воспринимать всерьез.
«Существует вероятность, что это чья-то шутка… Но, с другой стороны, хм… А вдруг она придет, а я нет? Неловко получится», — утопал в сахарном сиропе мечты Шурасик. Его склонное к идиллиям неопытное воображение послушно нарисовало стройную девичью фигурку. Вот она приближается, вот черные глаза страстно гипнотизируют его, вот она кладет ему руки на плечи и…
Чья-то рука легла Шурасику на плечо. Отличник завопил. Как все мечтатели, он был разочарован слишком быстрым переходом от желаемого к действительному.
— Ты что, перегрелся? Выключи немедленно звук! — распорядился Жора.
Шурасик послушался. Он уже сообразил, что это Жикин, незаметно вошедший в его комнату. Всего лишь Жикин, которого Шурасик ставил в эволюционной иерархии выше морской свинки, но ниже верблюда.
— Как ты здесь оказался? — спросил Шурасик леденящим голосом. Однако подносить к Шурасику спичку в этот момент не рекомендовалось.
— Э-э.… Как еще? Проверенным лопухоидным способом. Через дверь, — сказал Жикин.
— Разве она не была заговорена? — спросил Шурасик и почти сразу вспомнил, что забыл это сделать. — А что, постучать было нельзя?
— Стучать? Фи, как пошло! Стучат стукачи. Умные люди информируют общественность через телефон доверия, после чего тщательно вытирают умличный автомат одеколоном! — сказал Жикин, деловито оглядывая комнату.
Записка на столе не укрылась от его многоопытного взгляда.
— Тэк-с. что у нас там? О, «жду у фонтана… обморок… поклонница!». Не сам написал, нет? Не обижайся, это я так, в порядке общего бреда!.. От кого это?
— Отдай! — потребовал Шурасик. Однако потребовал не слишком решительно. В глубине души он был не против получить от Жикина совет.
Жора поднес записку к носу и профессионально, как ищейка, обнюхал ее со всех сторон.
— Блин…. Даже по запаху духов не могу определить, кто это! Никогда со мной такого не было… Признавайся, ты занимался в комнате зельеварением? Яд гарпий, пот хмыря, сальные волосы старых гномов?
— Ага. Вчера.
— Вот и я говорю. Если записка чем-то пахла, ты все заглушил своей химической вонью.
— А почерк ты такой знаешь? — с надеждой спросил Шурасик.
— Почерк… м-м… явно подвергнут заклинанию трансформации… Вот смотри, если я здесь за бумагу беру, он такой, а если тут, то совсем другие буквы. Нет, это не первокурсница, точно. Раньше четвертого курса такие заклинания не проходят… Что там у нас еще? Ошибок нет, запятые на месте. Неважный симптом. Я бы предпочел по две ошибки в каждом слове.
— Почему это?
— Ну, милый мой!.. Сразу видно дилетанта! — всплеснул руками Жикин. — сильно умные девчонки вечно грузят мозги себе и другим. И восклицательных знаков я бы предпочел поменьше. Много восклицательных знаков — первый признак истерички.
— Ты ничего не понимаешь! — оскорбился за незнакомку Шурасик.
— Да уж, конечно. Ничего я не понимаю. Я весь такой наивный, прям из бочка унитаза суп ем! Чок-чок-чок, я у мамы дурачок! — фыркнул Жора.
Он почесал нос, задумчиво пожевал губами и решительно предложил:
— Знаешь что, давай я пойду на свидание вместо тебя. У меня сегодня как раз окно. Я с этой таинственной поклонницей в десять минут разберусь. Я ей устрою закат разума!
Шурасик вспыхнул. «В кои-то веки получить записку, чтобы на свидание вместо меня отправился этот пошлый индюк и трогал жирными пальцами хрустальный кубок моей мечты!» — патетично подумал он.
— Только сунься! — сказал Шурасик, сцепив зубы. — Жикин, я тебя предупреждаю! Наткнусь на тебя ночью у фонтана, пожалеешь!
— И что же? По физиономии мне дашь? Ой, боюсь-боюсь-боюсь! Иди купи себе самоучитель, как сжимать кулак! — издевательски посоветовал Жикин.
— Мне кулак не нуден. Так сглажу — до смерти волосы на зубах расти будут! Никакая Ягге не поможет! — звенящим шепотом сказал Шурасик. По его перстню пробежала темная молния.
Он не угрожал — он сообщал, и неглупый в бытовых вопросах Жора ощутил разницу. Слова Шурасика не были блефом. Все в школе знали, что по части черной магии Шурасик не имеет себе равных. Пару раз в самых сложных случаях с ним консультировался сам Поклеп.
— Ладно-ладно, Шурасик! Но с чего ты взял, что записка тебе? Она же не подписана! — уступил Жикин.
Мне ее принес купидон! — двумя руками вцепившись в свое призрачное счастье, заявил Шурасик.
— То-то и оно, что купидон!.. Пухлые обжоры вечно ошибаются! Для этих пройдох с крылышками мы, маги, все на одно лицо, как эфиопские джинны. Мне вон позавчера, прикинь, доставили розы! Громаднейший букет! Сунул в окно сухофрукт с крылышками, развернулся и улетел, мелодично икая. Небось конфеты были с ликером, раз его так развезло! Я удивился, стал букет исследовать, а там, вообрази, записка. Прикольная такая: «Я тебя забыл, но розы помнят. ГП».
— Ты всегда читаешь чужие записки? — возмутился Шурасик.
Он понял, что его записка не была исключением.
— Бриллиантовый мой, откуда ж я знал, что она чужая? Если бы на конверте так и было написано: «чужая записка, строго не для Жикина», я б, конечно, воздержался, как честный человек. Ну минут пять хотя бы воздержался. А то ведь ни слова! Даже намека не было, что записка Таньке. Может, она Ритке Шито-Крыто или… хе-хе… Зубодерихе! Вообрази себе только такое: Пуппер и Зубодериха! Роковая парочка!
— С розами-то ты что сделал? — оборвал его Шурасик.
— Розы я своим девочкам раздарил. Девяносто девять роз и то, вообрази, не всем хватило. Я дико популярен в этом лягушатнике! — сладко потирая ручки, сказал Жикин.
— А Таньке ты ничего не сказал? — уточнил Шурасик.
— С какой стати я буду Гроттерше докладывать? Я ей что, «Последние магвости»? хочешь все знать: купи себе дятла-почтальона или подпишись на «Сплетни и бредни»! — заявил Жикин.
Шурасик поковырял пальцем в раковине правого уха, удаляя из нее остатки ненужных слов. Жикин начинал ему надоедать. Он был какой-то мелкий, без полета. Жору нужно было прописывать в терапевтических дозах, в качестве примера жизненной пронырливости при отсутствии способностей — не более того.
— Ты зачем пришел, Жика? Про Пуппера поболтать? — спросил вдруг Шурасик.
Вся глумливость с лица Жоры мигом улетучилась.
— Да ну его, этого Пуппера, — отмахнулся он. — Слышал, что сегодня сказал Сарданапал? Скоро мы все должны будем пройти испытание Феофедула. Что он вообще за птица, этот Феофедул, ты в курсе?
— Не Феофедул, а Теофедулий! Теофедулий, один из учеников Древнира, вошел в историю как составитель универсального магического теста для выпускников школ чародейства. По результатам теста определяется магическая квалификация, уровень волшебных способностей и перспективы зачисления в магспирантуру. Это могут быть магспирантуры Тибидохса, Магфорта или любого другого учебного заведения, имеющие сходный магический профиль, — не задумываясь, выпалил Шурасик.
Выпалил и грустно подумал: «Ну что я за кладбище эрудиции? Разве так можно?»
Жикин торопливо придвинулся к Шурасику. В зеркале, которое недавно беспощадно пересмеивало тибидохского ботаника, отразился его точеный профиль.
— Слушай, э-э, Шурасик… Я всегда к тебе хорошо относился, был твоим единственным другом!
— Ты был моим другом? М-да… Короче, чего тебе надобно, старче?
