В глазах у Бессмертника мелькнула тревога. Но он тотчас успокоился, сообразив, что его капиталы спрятаны, прокляты и защищены так надежно, что до них не добраться даже шустрым банковским гномам.
– Да запросто! Я согласен! Все берите! - сказал он с усмешкой.
Преподаватели беспомощно переглянулись. Подзеркаливать упрямца было бесполезно - Бессмертник был слишком опытен и умел ставить мыслеблоки. К тому же из камней площади вновь начали проростать страшные де менты с пламенеющими глазами.
В эту минуту Поклеп, которого отвлекло от Тани появление Великой Зуби, вновь вспомнил о пенсне.
– Это ведь пенсне Ноя, не правда ли? То самое, что было и на пропавшем портрете? - спросил он зловеще. - Но мы после разберемся, кого и за что зомбировать… А пока ну-ка, дай его сюда! Живее!
Завуч протянул было руку, чтобы бесцеремонно сдернуть пенсне с переносицы Тани, но внезапно с криком отдернул руку и подул на пальцы.
– Ах так! - прошипел он. - Упрямые стекляшки! Никогда меня не ценили! Ладно, тогда ты сама!… Сними их, переверни другой стороной - да-да, держи их так - и сосредоточься на том, что тебе хотелось бы узнать.
Сжимая пенсне, Таня присела на корточки перед Кощеевым. Тот с ненавистью уставился на нее.
– Ты думаешь, я что-то тебе скажу, девчонка? Ничего ты не узнаешь. И не надейся, - произнес он хмуро.
Но Таня даже не услышала его слов. Пенсне блеснуло, и она увидела, как изо рта Кощеева помимо его воли выплывает: 'Герониссум эрлих феррот либерус Дубодамум!'
Таня поднялась во весь рост и вскинула над головой перстень.
– Герониссум эрлих феррот лидеру с Дубода-мум! - крикнула она, надеясь, что ничего не перепутала.
Посеребренная черепушка Кощеева изумленно лязгнула. Глазницы де ментов разом погасли, и тела их, показавшиеся уже почти по грудь, перестали вырастать из брусчатки. Стены дрогнули.
А Таня уже кинулась к темной башне, над которой выписывал широкие круги Гоярын. Она уже видела в пенсне, как из башни появляется Ванька. Видела пока только в пенсне. Но знала, что сейчас это произойдет на самом деле…
