Не вступая в споры, Перун тяжело повернулся и метнул молот. Вспышкой света ослепительный молот древнего бога скользнул по комнате. Он расколол бы вампиру его пустую голову, не успей Бум мгновением раньше телепортироваться вслед за своим более осторожным шефом.
Не выражая разочарования от того, что врагам удалось сбежать, Перун открыл ладонь и принял скользнувшую в нее рукоять вернувшегося молота. Велес, неторопливый, спокойный, наклонился и поднял посох. Тане по чудилось, что на мертвом дереве посоха набухли почки и проклюнулись ростки.
Все так же неторопливо Велес поднял посох высоко над головой и с размаху, точно в мягкий песок, вонзил его в пол. Пуппер, навалившись сверху на Таню, прижал ее к полу и насильно закрыл ей глаза ладонью. Таня никогда не подозревала, что этот семнадцатилетний парень такой сильный. Внешне по Пупперу этого никак нельзя было предположить.
– Таня, не смотри, нельзя! Я знаю, что бывает с тем, кто смотрит на богов, - почти взмолился он,
Но даже втиснутая носом в пыльный ворс персидского ковра тети Нинели, с Пуппером, сидевшим у нее на за корках, с глазами, закрытыми его влажными ладонями, Таня все равно неведомым образом продолжала видеть то, что происходило в комнате. Золотистые корни посоха незримо врастали в ковер. Тонкий ствол, расширяясь на глазах взмывал к потолку. Ствол ветвился. Шумела листва.
В доме на Рублевском шоссе и одновременно во всех трех мирах и в бесконечности, в тои изнаночном части бытия, которая одна и управляет миром, - прорастало вечное древо, вновь соединяя воедино, стягивая незримыми, но прочными нитями разрозненное целое.
Земля, небо и Потусторонние Миры вновь становились частью единой системы. Трепетные листья примиряли и залечивали раны, принося на своих зеленых ладонях малые частицы надежды. В уставший, истертый, надоевший сам себе мир капля за каплей, росток за ростком при ходил покои.
Раненый Симорг встрепенулся. Силы возвращались к нему капля за каплей. Чем выше становилось древо, тем громче и увереннее кричала птица-хранитель.
Когда древо - осязаемое и одновременно бесплотное - занимало уже всю комнату, оно внезапно дрогнуло и пропало. Но не исчезло и не погибло - Таня ощутила, что так и должно было случиться. Древо заняло свое место. Вместе с древом пропал и Симорг, в последний миг огласивший комнату торжествующим клекотом.
Теперь в комнате были лишь Таня, Пуппер и три языческих бога. Некоторое время боги стояли в молчании, но затем что-то переменилось, и все трое разом повернулись к Тане и Гурию.
– МАГИ, ДУТЫЕ НИЧТОЖЕСТВА! ЖАЛКИЕ ОТБЛЕСКИ ВЫРОДИВШЕГОСЯ ДРЕВНЕГО ВОЛШЕБСТВА… ВЫ ДУНОВЕНИЕ ВЕТРА, КОТОРОГО УЖЕ НЕТ… ПРОЧТИТЕ СВОЮ СМЕРТЬ В МОИХ ГЛАЗАХ! - сказали за золотой вуалью три рта Триглава.
– Какой кошмарный выспренний стиль… Эй, Пуппер, слезай с меня! - буркнула Таня, на спине которой все еще сидел Гурий. Глупо было умирать в такой нелепой позе носом в ковер тети Нинели.
Смертоносный Триглав шагнул к ним, потянувшись к вуали, но неторопливый Велес коснулся его плеча. Бог-убийца остановился.
– НЕ ЗЛИ МЕНЯ, ПОКРОВИТЕЛЬ СТАД! ПУТЬ СЮДА БЫЛ СЛИШКОМ ДОЛГИМ, ЧТОБЫ Я ОТКАЗАЛСЯ ОТ УБИЙСТВА. МОЮ ДОРОЖНУЮ ПЫЛЬ СМОЖЕТ СМЫТЬ ТОЛЬКО КРОВЬ! - прошипел он и, отвернувшись от Велеса, сделал еще шаг…
Тяжелая рука вновь легла на его плечо. Триглав, зарычав, потянулся к оружию.
– Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ ТЕБЯ, ПОКРОВИТЕЛЬ СТАД! НЕ СМЕЙ МЕШАТЬ МНЕ, ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ! - крикнул он, вновь оборачиваясь.
Перед ним был уже не Велес, а Перун.
– СМИРИСЬ И ОТОЙДИ, БОГ МОРА И ВОЙНЫ… СЕГОДНЯ ЗДЕСЬ НЕТ ТВОЕЙ ЖАТВЫ, - спокойно приказал он.
– МОЯ ЖАТВА ЕСТЬ ВСЕГДА И ВЕЗДЕ! НИКТО НЕ СМЕЕТ УКАЗЫВАТЬ МНЕ, ДАЖЕ ТОТ, КТО ХВАЛИТСЯ ВЛАСТЬЮ НАД ГРОМОМ! - заупрямился Триглав.
– ВОЗМОЖНО, НО ТЕПЕРЬ ТЫ ИХ НЕ ТРОНЕШЬ! ЭТИ МАГИ СПАСЛИ СИМОРГА. МЫ ДОЛЖНЫ ИМ ЖИЗНЬ В ОБМЕН НА ЖИЗНЬ, - твердо возразил Перун.
– МНЕ НАПЛЕВАТЬ НА ВСЕ ЗАКОНЫ! Я УБЬЮ ИХ!
Рука Триглава легла на рукоять меча. Рука Перуна - на молот. С минуту боги молча смотрели друг на друга. Потом Велес вышел вперед и встал рядом с Перуном. Он был безоружен, в сражении богов оружие решает далеко не все.
Триглав убрал руку с рукояти меча.
– Я НЕ ТРОНУ ИХ СЕЙЧАС, - сказал он.
Бог войны еще раз скользнул взглядом по Тане и Пупперу и отошел без сожаления. Таня услышала его голос, прокатившийся в ее сознании, точно морская волна, стирающая следы на песке:
– НАШИ ДОРОГИ ЕЩЕ ПЕРЕСЕКУТСЯ. ПОКА ЖЕ ВАША ЖИЗНЬ БУДЕТ ВАМ НАГРАДОЙ!
Триглав захохотал, разом вскинул к потолку руки и исчез в серпом дыму. Велес и Перун исчезли считанные секунды спустя - без шума, дыма и пыли.
Таня услышала лишь ржание застоявшихся коней и томное мычание вола. Боги удалились.
– Ну что, насиделся на моей спине? Может, слезешь хоть теперь? - спросила Таня.
Гурий отпустил ее и слез.
– Прости, я задумался, - сказал он.
– В следующий раз, когда задумаешься и перепутаешь меня со скамейкой, схлопочешь Пундус храпундус, - предупредила Таня.
В комнате все было перевернуто кверху дном. Опрокинутый стол, осколки посуды. дверца шкафа с начертанны руническим знаком была оплавлена с одного края, где ее задел молот Перуна.
– Тетя Нинель давно собиралась сменить в квартире обстановку, - сказала Таня. - В любом случае нам нужно отсюда линять. Мне не хочется проводить новогоднюю ночь у лолухоидов.
– О, Таня! Ты решила улететь, не прощаясь со своими родственниками? Это очень по-английски! Мы после пришлем им купидончика с извинениями! - одобрительно сказал Пуппер.
Вскоре контрабас и метла вылетели из разбитого окна, взяв курс на Тибидохс. Пока они неслись над городом, Таня все время смотрела вниз. Снегопад уже закончился. Город мало-помалу готовился встретить первый рассвет нового года. Лишь изредка внизу взрывались петарды и пробегали искристые змейки салютов.
Пока в их квартире шла разборка богов с вампирами, Дурневы и примазавшийся к ним Халявий благоразумно отсиживались в ванной, запершись на задвижку. Лишь много времени спустя дядя Герман отважился выглянуть в коридор и осторожно всунул нос в комнату.
– Ну как там? - нервно крикнула из ванной Пипа.
Она была в такой панике, что готова была захлопнуть дверь и бросить папулю на произвол судьбы.
– Тут никого нет - ни Пуппера, ни Таньки, ни вампиров, никого, - дрожащим голосом отвечал дядя Герман.
– И Пупперчика моего нету? Украли, гады, народное русское достояние! - огорчилась Пипа.
Вместе с мамулей они прокрались в комнату, а в следующий миг страшный сдвоенный вопль огласил дом на Рублевском шоссе.
– П-п-почему ты нам ничего не сказал? - набросились они на дядю Германа.
– Да я как-то не сообразил! Не думал, что это вас напугает, - вяло оправдывался бывший депутат.
Наконец к Пипе вернулся ее обычный здравый смысл.
– Подумаешь, гроб! А каких еще новогодних подарков вы ожидали от Гроттерши? Скажите еще
