мысли.
– Подарком? - не поняла Таил.
– Ты слышала. Я ухожу.
– Почему?
– Просто ухожу.
Таня не верила. Совсем недавно она желала, чтобы Бейбарсов оставил ее в покое, однако теперь, когда все так и случилось, она была в замешательстве. Иногда, говоря «нет», мы хотим сказать совсем другое. Как «нет» не всегда «нет» так и «да» не всегда «да». В доброй половине случаев это очень условные слова.
– Ты что, даришь меня Ваньке?
– При чем тут Ванька? Я никому тебя не дарю. Ты не вещь. Ты сама можешь выбирать, - сказал Бейбарсов.
– Не понимаю… Некромаги не уступают! Никогда! - крикнула она.
Бейбарсов презрительно вскинул рассеченную бровь.
– Сдаются те, на кого давят. Я же принял решение сам. Не думай, что мне не больно. У меня та кое чувство, что я отпилил себе ногу.
Забыв о смычке, Таня опустила руку. Не пони мая, что от него хотят, контрабас дернулся.
– Будь ты проклят, ты уже почти получил, что хотел! Я тебя почти люблю! - крикнула она.
Бейбарсов спокойно кивнул.
– Я знаю.
– ЗНАЕШЬ??? И что?
– И ничего. Я ухожу. Со мной у тебя нет будущего. Возможно, тебе будет больно, но в конечном итоге так лучше. Все раны затягиваются, если их не растравливать, - сказал Глеб.
Таня пожалела о своем признании. Расставаться на такой ноте всегда особенно больно. Для обоих было бы проще, если бы она его ненавидела.
Проносились смазанные лица. Кружились три буны, подмигивали флагами сектора. Это была победа, триумф. Вспыхивая, исчезали оставшиеся игроки сборной вечности. Фаны выкрикивали ее имя. Тане все было безразлично.
– Я тебя не понимаю. Совершенно не понимаю, - сказала она устало.
Таня посмотрела вниз. Все поле уже было за пружено боевыми магами. Маги суетливо строились четырехугольником, в центре которого находились Франциск и Вацлав.
– Сейчас не понимаешь, когда-нибудь поймешь. Если огонь не погаснет, дерево сгорит. По этому огонь, любя дерево, должен уйти. Даже если уйти для огня значит лишиться пищи и умереть. Я оставляю тебя, потому что люблю. И буду любить вечно… Пусть я сам буду вдали, действие зеркала Таптала необратимо. Ванька все больше будет походить на меня, пока не достигнет золотой середины. Чего-то среднего между Ванькой и мной. Моя связь с пим, равно как и его со мной, теперь нерасторжима. Всякий раз, когда он будет целовать тебя, - я буду это чувствовать. Всякий раз, как ты засмеешься, - я услышу твой смех. Это уже немало, если разобраться? - продолжал Глеб.
– Зачем ты мне это говоришь? Всю эту путаную чушь?
Бейбарсов продолжал смотреть на нее. Его взгляд прожигал Таню.
– Просто, чтобы ты знала. Больше слов не будет. Лучше отрубить кошке хвост сразу, чем по кускам отдавливать его в тисках… Но все же я не могу уйти просто так.
Бейбарсов коснулся ладони губами. Подул. Прощальный поцелуй обжег Тане губы, как если бы их не разделяли два метра, и они не неслись под самым куполом, где ревел ветер и, дробясь, пробивались сквозь призрачную защиту солнечные лучи.
На секунду Таня закрыла глаза. Внезапно вспомнив - даже не вспомнив, ощутив, что там, впереди, стена, она резко перебросила смычок в другую руку. Контрабас круто развернулся, избежав столкновения. Таня услышала звук удара. Ступа врезалась в защитную стену и, треснув, полетела вниз. Но это было уже неважно. Ступа была пуста. Некромаг Глеб Бейбарсов исчез.
