Спящий Красавец быстро спускался по темным лестницам Тибидохса. В многочисленных щелях гудел сквозняк. Пламя факелов при приближении Готфрида вспыхивало и начинало метаться. Порой языки его отклонялись и пытались дотянуться до Красавца, но будто натыкались на невидимую преграду и меняли цвет.
Стараясь не приближаться, но и не слишком отставать, Таня кралась за ним. Порой Спящий Красавец резко менял направление движения, выбирая одну из второстепенных галерей, и тогда лишь по потрескиванию факелов она догадывалась, куда нужно идти.
Вскоре они были уже у основания башни, где ее толстые своды - вместе со сводами других башен - сходились воедино в едином панцире каменной черепахи. Зал Двух Стихий был отсюда совсем близко - всего лишь через стену с семью полукруглыми арками. Но Спящий Красавец, вопреки ожиданиям, свернул не туда, а в противоположную от зала сторону.
Навстречу Тане выплыла Недолеченная Дама. Вопреки ожиданиям, брошенная невеста выглядела бодрой и деятельной. Никакого уныния, никаких новых болячек. В руках она удерживала целую стопку замусоленных пергаментов, каких-то листков и призрачных бумажек, сквозь которые просвечивали стены. На носу у Дамы красовались очки a la Pupper.
– А Ржевский-то все по лесам прячется! Ну и пускай прячется! Я на него в суд привидений подаю! Вот документы собираю. Пущай его засудят! Мне представители издательства обещали магвокатку одолжить! У них много там всяких: с крылышками и без! Но мне лучше с крылышками - они злые, как осы! - сварливо сказала Дама.
Услышав за своей спиной звук, Спящий Красавец недоуменно остановился, покачивая топором в опущенной руке.
Таня замахала руками, чтобы Дама говорила потише, но та упорно не понимала намеков.
– Ты что, прячешься, что ль, от кого? Бросай это дело! Сколько можно в прятки играть? - громко поинтересовалась она. - Знаешь, что я выяснила? Ржевский до меня уже семь раз был помолвлен! Ничего себе моральный облик, а? И с этим ужасным типом я едва не связала свою жизнь! Просто Рауль Синяя Борода!
Теперь уже только мертвый не услышал бы Недолеченной Дамы. Спящий Красавец обернулся. Таня хотела укрыться в тени, но не успела. Готфрид шагнул было к ней, но внезапно раздумал и метнулся в узкий коридор, не освещенный ни одним факелом.
– Как невежливо! В прошлый раз этот негодяй сорвал мне свадьбу, а теперь увидел меня и наутек! Никакой внутренней деликатности! Хам из пригородной электрички, да и только! - с негодованием сказала Дама.
Прежде чем броситься вслед за Спящим Красавцем, Таня некоторое время колебалась. Коридор был совсем темным. Готфрид мог подкараулить ее где угодно. Но ведь на весах, кроме ее судьбы, была судьба всего Тибидохса! Правда, почему-то этот благородный аргумент не особенно убеждал. Даже отчего-то расхолаживал.
– Беги же! Я запомню тебя вечно молодой! - доставая платок, растроганно всхлипнула Дама. - Не упускай случая умереть в расцвете лет!
– Типун тебе на язык!
– Как ты разговариваешь со старшими? - возмутилась брошенная невеста. - К тому же, принимая во внимание отношение к тебе Короля Призраков, у тебя неплохие шансы стать привидением. Тогда мы с тобой вместе подадим на кого-нибудь в суд. Я на Ржевского, а ты на Пуппера или на Ваньку Валялкина! Лады?
Скорее спасаясь от чокнутой Дамы, чем действительно желая догнать Готфрида, Таня кинулась за ним.
Потянуло сыростью. Нашаривая влажные стены, она стала спускаться вниз, в подвалы. В который раз ее ошеломило, что за нелепое сооружение была эта магическая школа! Где-то безразмерно просторная, с огромными залами и гигантскими лестницами, она содержала в себе немало лазеек и грязных проходов, словно созданных для нежити.
В первые минуты Таня еще опасалась, что Готфрид подкарауливает ее, и замирала перед всяким поворотом, но вскоре устала бояться. Ей стало казаться, что она его упустила и больше не найдет. Коридоры мелькали, ветвились, рябили в глазах. От бесконечных лестниц, которые как внезапно начинались, так и обрывались, ныли ноги. Иногда она наступала на улитку и передергивалась от звука хрустнувшего панциря.
Внезапно Таня уткнулась в глухую стену. Подумав, что она зашла в тупик и потеряла Готфрида, она хотела вернуться, но внезапно заметила правее, где смыкались две стены, розоватое свечение. Такое мерцание могло происходить либо от охранного заклинания, либо от недавно использованной магии.
Решив понапрасну не рисковать, Таня присела, собрала у себя под ногами горсть каменной крошки и бросила ее туда, где видела свечение. Ничего не вспыхнуло, не треснуло, не лопнуло, Значит, это было не охранное заклинание, а просто кто-то совсем недавно прошел здесь сквозь стену.
Ступив в окутавшую ее розоватую дымку, Таня шепнула: 'Туманус прошмыгус!' - и, повернувшись спиной, двинулась сквозь стену. Стена оказалась поразительно толстой. Двигаться сквозь каменную кладку было тяжело - Тане казалось, будто она увязает в твердом холодном тесте. Воздуха в стене не было. Девочка задыхалась, едва находя в себе силы двигаться. Перстень Феофила Гроттера выбрасывал все новые искры, позволявшие ей продвинуться вперед всего на несколько десятков сантиметров. Наконец, почти уже задохнувшаяся, Таня сделала еще шаг и почти вывалилась из стены с другой стороны.
– Уф! Едва справился! Да будет тебе известно, заклинание Туманус прошмыгус не для таких стен. Это тебе не жалкая дверь! В следующий раз оставлю тебя в кладке - вот увидишь! - проворчал перстень.
– Меня оставишь и сам со мной останешься! - сказала Таня.
– А ты мне не угрожай, не угрожай! Подумаешь, напугала! Вот уж повезло с внученькой! - надулось кольцо.
Отдышавшись, Таня отпрянула от стены и вскрикнула. Оказалось, несколько ее волос прочно засели в каменной кладке, и теперь она вырвала их.
'И как Сарданапал меня найдет? Даже его сфинкс не может учуять сквозь стену! Зачем я вообще сюда забралась?' - подумала она, морщась от боли и испытывая желание расплакаться.
Можно было вернуться, но второй раз двигаться сквозь кладку она уже не рискнула. Перстень израсходовал слишком много магии и не успел еще восстановиться. Скорее всего, она застряла бы.
Таня пока мало что различала - ее глаза не привыкли к темноте. Однако по особой гулкости, с которой разносился звук ее шагов, она ощущала, что находится в огромном помещении где-то глубоко под Тиби-дохсом.
Неожиданно впереди за выплывшими из мрака колоннами вспыхнул ослепительный магический свет. Он был таким ярким, что Таня невольно заслонила глаза. Привыкнув, она подкралась к крайней колонне и выглянула из-за нее. Она увидела громадную круглую площадку, выложенную мозаичной плиткой в форме спирали. Четыре громадных каменных столба уходили вверх, смыкаясь полукружьями и подпирая потолок. Прямо в центре площадки, там, где спираль, казалось, обрывалась в никуда, спиной к ней стоял человек. Его невысокую фигуру обволакивал бордовый неплотный шар, который то принимался пульсировать, то сжимался и выбрасывал длинные тонкие лучи.
Человек в центре бордового шара был неподвижен. Казалось, он целиком погружен в свои мысли. Лишь изредка он вскидывал руки, и тогда Таня видела на одном из его пальцев тускло поблескивающее кольцо. Зато мозаичная спираль вела себя как живая. На ней то плясали языки огня, то она словно поднималась над полом, образуя прозрачную стену света, и тогда фигура в центре теряла свои очертания.
Внезапно из темноты вынырнул Спящий Красавец и, повернув топор обухом, будто хотел не убить, но оглушить, стал подкрадываться со спины к одиноко стоящему человеку.
– Берегитесь! Он вас ударит! - крикнула Таня, появляясь из-за колонны.
Услышав ее голос, Готфрид Бульонский замер и выронил топор. Человек в центре спирали обернулся. Таня узнала Фудзия. Заметив Спящего Красавца, Фудзий, не мешкая, вскинул руку. Из его перстня вырвался целый ураган красных искр, осыпавший Готфрида. Таня сообразила, что Фудзий, зная,
