– Дайте-ка мне кофейку, – проговорил Аргедас, обводя холодным, уходящим в нереальность взглядом присутствующих. Чувствовалось, как он волнуется. – Статус Ноль, вам не требуется бодрящего?
Хадас отказался. Обращение диктатора к нему одному из всех находящихся в помещении что-то значило, но Хадас не мог догадаться что. Кроме того, он знал, какой странный суррогат из сушеных, мелко-мелко истертых водорослей местные понимают под кофе.
Отрешенно глядя поверх чашки, Аргедас ухмыльнулся.
– Испытаем судьбу последний раз, мои верные соратники. Я надеюсь, меня не собираются отравить в кульминационный момент, было бы очень обидно после десятилетий движения к этой славной цели. – Он отхлебнул из чашки, сделанной когда-то на Земле, и прикрыл на секунду глаза, так ожидающие отдыха. Когда Хадас снова увидел красные, переутомленные бельма, они снова пылали неугасимой волей. – Охрана, возьмите под контроль статуса Ноль, я думаю, его надо очень беречь, как редкую птицу, он последний представитель Земли в данном галактическом регионе. – Хадас не успел даже удивиться такому переходу после вежливо предложенного напитка, а стража уже держала его за руки. – Ну, с богом, мои славные статусы, или, может быть, с чертом, – риторически пояснил Самму Аргедас. – «Поехали!», как возопил когда-то славный сын некогда самобытного народа Земли. – Он взял в руки микрофон: – Всем «Куколкам»: выпустить жала! Повторяю, «Куколка-1, -2, -3, -4, -5, -6»: выпустить жала! Выдаю коды! Повторяю: выдаю коды!
Кто-то из присутствующих хотел что-то сказать, может, выразить восхищение, но статус Восемнадцать, не глядя на него, предостерегающе поднял руку. Из динамиков понеслись механические, бесстрастные голоса-доклады, сливаясь и перебивая друг друга:
– «Куколка-1» – «Улью»: получен код… «Куколка-6» – «Улью»: получен код. – А затем после длинной-длинной паузы: – «Куколка-1… -6», «жало» в готовности. – И снова бесконечные минуты, а может, часы, и шелест, шелест в примитивных поношенных динамиках, и снова далекие голоса людей-машин, людей-насекомых, мертвые голоса, стремящиеся за спокойствием спрятать эмоции: – «Куколка-1» – «Улью»: первое «жало» вышло, повторяю, первое «жало» вышло… – И так шесть раз с небольшими вариациями, и не всегда по порядку.
Что-то происходило, рушилось или взмывало, и струйка пота ощущалась на затылке – и на плечах, но это уже пот охранников, бегущий с их ладоней: они тоже чувствовали, но не понимали, а вот Хадас Кьюм уже понял… И стучало в висках, и бессильно вздувались мышцы, и напрягались сухожилия, а там, в далеких бункерах, мощные, направленные взрывы срывали приповерхностный, непотревоженный слой земли… И уходили вверх гиганты из титана, и теперь Хадас знал, куда они шли. Этот замкнутый на себя мирок выпрыгивал из нереальности, как виртуальная частица, и смело превращался в расширяющуюся вселенную, проснувшуюся от коллапса, а там, за горизонтом событий, о ней слыхать не слыхивали.
Их звали Валье, Садао и Марч. Они проводили плановые регламентные работы. Боевая кинетическая станция (БКС), на которой они в данный момент находились, отличалась высокой степенью надежности, тем более она никогда еще не использовалась по прямому назначению, однако это не исключало ее поломки за длительные сроки. Вот уже пять лет на нее не ступала человеческая нога, а рука не касалась стерильно чистых панелей. Громадная конструкция долго ждала гостей, и вот наконец рядом с ней пристроилась небольшая, созданная для полетов в вакууме пассажирская ракета. Двое людей покинули свое сложно устроенное жилище и пристыковались к БКС. Они были одеты в не слишком массивные скафандры и тем не менее надежно защищены от вредного воздействия космоса. Некоторое количество излучения пробиралось, разумеется, и через эту оболочку, поэтому вероятность лейкемии среди них превышала нормально-планетные стандарты, но за этот риск им платили дополнительно и щедро.
Оба пристегнулись к поручням и посмотрели друг на друга, делая ободряющие жесты. Это была традиция: вместе они работали довольно давно. Лиц друг друга они не наблюдали, одному мешало слепящее сияние Индры, в связи с чем прозрачность стекла автоматически падала, а другому отражение светила в шлеме напарника. Каждый приступил к своим обязанностям. Садао начал отвинчивать запор входного люка аппаратной кабины, а Валье, подождав, пока товарищ справится с этим мероприятием, двинулся вдоль конструкции, внимательно осматривая внешнюю поверхность. Он перемещался, отталкиваясь руками, подобно водолазу, периодически перецепляя тросик, связывающий его со станцией, когда карабин упирался в очередное крепление легчайшего парапета. В этом мире без веса его прочности вполне хватало для столь легкого предмета, как космонавт.
Вскоре Валье добрался до оснований громадных медных колонн, уходящих в высоту, а может, в глубину окружающей бездонной бездны, как кому нравится, на триста пятьдесят метров. У Валье была очень несложная работа, по крайней мере до момента нахождения неисправности, – нужно было просто внимательно следить за проплывающей мимо металлической поверхностью и замечать ее износ и возможные выемки от попадания метеоритов. Большие выемки могли привести к падению выходных параметров всей конструкции во время ее работы, и в задачу космонавта входило устранять таковые прорехи. Контролирующего органа выше его самого в этом плане не существовало, БКС никогда еще не использовалась, а в случае ее применения никто не гарантировал, что повреждения не нанесены в результате собственной работы или вследствие попадания метеора в послерегламентное время, поэтому, можно сказать, он работал под собственным контролем и им руководила только личная совесть. Однако Валье любил свою работу, и ему щедро платили. Он тщательно светил под собой мощным фонарем: в этом мире не было полутеней, это был мир полных контрастов темноты и света. Из-за большой площади разгонных стержней работы у него было очень-очень надолго. Пока, в начале процесса, ему было достаточно интересно даже из-за возможности физически размяться, ведь он должен был проползти, то есть продвинуться, подтягивая свое ничего не весящее тело на руках вдоль всей этой громадной колонны. Тут он мог выбирать любой из способов: то ли огибать эти колоссы через каждые несколько метров, навинчивая окружности слева направо или наоборот, то ли пройти их вначале с одной стороны во всю длину, а затем повторить этот трюк еще несколько раз. Любой из вариантов был длительным процессом, рассчитанным на пару вылазок, но в случае кругового движения предусматривалось гораздо больше суеты, он был бы вынужден почти постоянно перецеплять страховочный фал с места на место. Он выбрал второй, более рациональный, способ. Теперь он отцеплял карабин лишь через пятнадцатиметровые промежутки в местах, где следовало очередное крепление пластмассовых перил, идущих вдоль колонн от начала до конца. Они были совсем тоненькие и очень легкие, рассчитанные на невесомость и испарение после первого же выстрела магнитной пушки. В прибывшей ремонтной ракете имелась целая связка этих запасных причиндалов. Вообще БКС была древним архаичным оружием, по массивности она превосходила любой боевой космический лазер, за исключением их большого лунного, но ведь тот располагался на твердой почве, а не в межпланетной пустоте.
Валье работал молча, все они соблюдали строгие правила радиомолчания, хотя всегда посмеивались над этой перестраховкой: БКС кружила по своей орбите уже много-много лет, и, ясное дело, их слабые нашлемные рации ничего не выдавали вероятному противнику, разве только то, что на военном спутнике проводится регламент. БКС была огромной, сложной, автоматически действующей машиной для отражения ракетных атак или сбивания враждебных космических аппаратов. Самой тяжелой ее частью являлись именно эти медные сердечники, параллельно уходящие вдаль, как раз вдоль них двигался механик. Чтобы их соорудить, потребовалось выбросить в космос гигантские грузы, однако их нельзя было сделать легче: при старте маленького снаряда чудовищные силовые поля стремились развалить конструкцию, и именно огромный вес колонн заставлял расходовать энергию на толчок полезного груза, а не на разрушение всей конструкции. Кроме того, огромная часть электричества изводилась на нагрев, что являлось паразитной тратой, однако при низком конструктивном КПД деться от этого было просто некуда. В этом случае снова спасала гигантская масса и площадь внешней поверхности.
Спустя какое-то время Валье несколько утомился от однообразия работы, заключающейся только в наблюдении. Было пройдено уже более половины колонны: там, позади, вырисовывался невидимый край основания направляющих с насаженной на них станцией, он попросту заслонял далекие бесчисленные звезды, подобно темным гигантским туманностям, имеющим плотности ниже лабораторного вакуума, но благодаря не выражаемым километрами протяженностям гасящим звездные сигналы. Валье оглянулся на расстилающуюся за спиной бездну, и сердце забилось чаще, да, именно из-за этого зрелища он любил свою работу, только из-за него он покинул родную планету. А на другом краю медного толкателя краснел диск злополучной Гаруды. С этого ракурса он занимал полнеба, до зараженной радиацией почвы было десять тысяч километров. Запасенные в недрах БКС снаряды не предназначались для ее поражения, они были слишком легки для пронизывания атмосферы, но, как всегда, планета находилась в риске прицела. БКС двигалась в перигее, несколько обгоняя Гаруду во вращении.
Валье отстегнул карабин. Он добрался до очередного крепления, и ему нужно было всего-навсего продвинуть защелку на пару сантиметров и вновь зацепиться за поручень. Его скорость уравнивалась со скоростью спутника, но в эту секунду он становился независимым космическим телом. От боевой станции его отделяло менее метра вакуума, и, если бы он перестал совершать самостоятельные поступки, еще многие недели они бы двигались рядом, подчиняясь только законам небесной механики, однако со временем, благодаря тем же законам, их пути бы несколько разошлись, несмотря на то что станция весила десятки тысяч тонн, ее притяжения не хватило бы удерживать вблизи новую луну, а из-за разности в массе их орбиты со временем стали бы отличными друг от друга. Валье наслаждался этим мгновением полной свободы. Ни одной частью тела он не прикасался к другому космическому объекту, только неощутимые гравитационные поля и ненаблюдаемые искривления пространства соединяли его с материальным миром. Валье мог бы двигаться и без страховочного фала, просто подтягиваясь руками за перила, однако он всегда следовал инструкции. В ярком свете фонаря он приблизил к пластмассовой струне самозахлопывающийся карабин и… Он увидел, как гигантский столб вздрогнул. Он ничего не услышал, и, если бы не приближенный к корпусу карабин, он бы и не увидел, как сместилась медная колонна. Валье не сразу поверил своим ощущениям, он проследовал взглядом по исполинскому сооружению и не заметил ничего необычного, лишь через секунду он увидел со стороны края, с которого он начал движение, белое колышущееся марево, и не прямо возле станции, а довольно далеко в стороне. Колыхающееся парообразное шевеление в этом месте выходило из тени и попадало в освещенный местным солнцем участок. «Корректирующие двигатели!» – ослепляющей догадкой вспыхнуло в мозгу. Он не глядя сделал отработанное движение, но карабин не зацепился, так как не встретил препятствия. Валье воззрился на свою руку, но ее размаха уже не хватало на то, чтобы достать до корпуса колонны. БКС уходила, удалялась от него или просто разворачивалась. Валье бросило в пот, однако он сразу успокоил себя, вспомнив о реактивном пистолете из джентльменского набора космонавта. По столь нетривиальному поводу Валье решил нарушить радиомолчание.
– Садао, черт тебя дери! Что ты там натворил!
В принципе, даже в экстренном варианте они общались не по радио: в каждом шлеме на этом случай был микролазер, а специальный дешифратор сразу переделывал словесное сообщение в кодированный световой пучок. Ответа не было. «Он внутри комплекса и поэтому экранирован от меня», – догадался, а скорее успокоил себя Валье. Было почти невероятно представить, что Садао решил запустить для проверки двигатели магнитной пушки, у БКС был большой запас топлива, но тем не менее пополнить его было очень трудно, для этого пришлось бы снарядить в космос специальный рейс. Свою собственную ракету он тоже не видел, она скрывалась за основным корпусом. Он внезапно подумал, что, возможно, это заработали не дюзы БКС, а их собственный космолет решил переместиться в пространстве. Однако их двигатели давали красные отсветы, а не парообразную субстанцию, он много раз это наблюдал. «Может, спутник выполняет подстройку орбиты?» – подумал Валье, продолжая наблюдать, как удаляется от него ближайшее космическое тело. Теперь, помня о пистолете, он наблюдал это увеличение расстояния спокойно. Он снова скользнул взглядом по колоннам: они трансформировались на глазах, представляясь солнцу другим ракурсом. Дальняя колонна медленно заходила за ближнюю, и весь огромный механизм менял перспективу. Валье отследил край колонн, до которого так и не добрался: враждебная планета уже не была мишенью – БКС отворачивала. Валье нащупал сзади пистолет, стало легче. Он вновь кинул взгляд в противоположный край. Там, из-за темной громады станции, бесшумно выплыл их маленький космолет. Видимо, он тоже потерял непосредственный контакт с боевым монстром. В эту секунду Валье уловил внутри темного очертания БКС движение… Вакуум не доносил звуки, и если бы он не смотрел в нужную сторону, то
