В то время, когда Бриг и Христиан приехали к своим общим знакомым в окрестность Глазгова, чтобы провести там несколько свободных месяцев, первый из них только что получил мичманские эполеты, а второй был еще гардемарином. Оба они начали ухаживать за девушкой из этого семейства, мисс Еленой, которая отдала предпочтение красивому и молодому гардемарину. Виллиаму Блигу надо было бы поскорее уехать, чтобы постараться забыть свое горе, но он остался и только еще больше растравлял свою рану видом счастливой, молодой пары.
Однажды, когда свадьба Елены и Христиана уже была решена, и они все катались верхом, Блиг, предложил скакать наперегонки до ближайшей деревни, отстоявшей от них на расстоянии девяти английских миль.
Предложение это было принято, и спутники пустили своих лошадей во всю мочь. Мисс Елена была прекрасной наездницей и кроме того сидела на кровной лошади, а потому уже через полчаса сделала две трети пути до деревушки Нортонь. Христиан не старался обогнать свою невесту и довольствовался тем, что скакал сзади, но Блиг, рас горяченный быстрой ездой, забыл, что имеет соперником женщину, и, сделав отчаянные усилия, обогнал Христиана и поравнялся с Еленой. Но в этот момент в вечерних сумерках прозвучал голос молодой девушки, сообщавшей, что она доскакала до первого дома деревни.
Блиг довольно весело признал победу мисс Елены и только выразил сожаление, что не может, как в древние времена, служить ей до конца своих дней.
Но тут счел нужным вмешаться Христиан.
— Это поражение уж слишком бы походило на победу, дорогой мой, — сказал он.
В это время Елена, умирая от жажды, удалилась на ферму, чтобы попросить стакан молока.
Друзья остались совершенно одни, и разговор не замедлил возобновиться.
— Мне кажется, что вы не судья в этом деле, Христиан, да в конце концов не все ли равно вам это, — проговорил Виллиам.
— Ну, нет, извините.
— Так по какому же праву, объясните мне?
— Подумайте, каким тоном вы спрашиваете!
— Я еще раз спрашиваю, по какому праву вы вмешались! — повторил Блиг, повышая голос.
— По праву всякого порядочного человека — защищать свою невесту от диких притязаний.
— Христиан!
— Виллиам!
— Вы, кажется, ищете повода к дуэли?
— А вы хотите сказать, что не боитесь ее?
— Пусть будет так! В котором часу?
— Как вам будет угодно.
— Где?
— Мне безразлично.
— Оружие?
— Ваше.
И молодые люди, дождавшись Елену, отправились домой, перекидываясь по дороге шутками, как ни в чем ни бывало, и никто не мог бы подумать, что они только что условились драться.
На следующий день рано утром состоялась дуэль на шпагах. Противники одинаково хорошо владели оружием, и долго дуэль не имела никакого результата, когда, наконец, Христиану удалось ранить своего друга в правую руку. Тот в бессильной ярости не согласился признать себя побежденным и схватил шпагу левой рукой, чтобы продолжать поединок, но тут вмешались секунданты и прекратили дуэль помимо воли сражавшихся. Однако, Виллиам отказался протянуть руку своему противнику и, раздражаясь все больше и больше, проговорил:
— Мы еще будем продолжать дуэль, как только я вылечусь.
— Как вам будет угодно, — отвечал Христиан. Затем они, мирно разговаривая, пошли к замку Эдвин и условились объяснить происхождение раны Виллиама простой случайностью.
Но каково было их горе, когда, придя в замок, они узнали от прислуги, что мисс Елена после вчерашней поездки почувствовала себя настолько плохо, что слегла в постель.
Доктор, немедленно вызванный к больной, объявил, что у нее острое воспаление легких, вызванное стаканом холодного молока, который она выпила после бешеной скачки.
Спустя три дня Эдвин-Галь погрузился в траур, и убитые несчастьем Христиан и Виллиам проводили дорогого человека до последнего жилища.
Все было забыто, и Христиан с Виллиамом поклялись в вечной дружбе над дорогой могилой. Прошло уже десять лет после смерти Елены, и друзья еще ни разу не нарушили своей клятвы. Блиг уже успел жениться и давно был лейтенантом, когда его назначили командиром судна «Bounty» и обещали после успешного плавания произвести в капитаны. Что же касается Христиана, оставшегося верным памяти Елены, то он был только что произведен в лейтенанты и выбран Блигом себе в помощники.
Со времени трагического случая в Эдвин-Галь, друзья не , теряли друг друга из виду и оказывали по мере сил один другому разные одолжения. Случилось однажды, что отец Христиана, занявшись коммерческой деятельностью, совершенно разорился, и ему грозило банкротство. Тогда Блиг, помня свою клятву в верной дружбе, отдал все, что имел, отцу Христиана, и тем спас его от нищеты. Этот благородный поступок еще больше увеличил преданность и привязанность Христиана к Виллиаму, и он, не колеблясь, согласился на предложение своего друга.
Несмотря на такую трогательную дружбу, для всякого, кто знал хорошо характеры обоих офицеров, не было тайной, что при первом же столкновении все узы, связывающие их дружбу, сразу порвутся. И если до сих пор ничто не омрачило их дружбу, то только потому, что никто из них не мог приказывать другому… А там, дальше, во время предстоящего плавания, образ Елены рано или поздно должен был встать между ними. Сами они конечно были далеки от подобных предположений и не ожидали страшной развязки.
Таковы были характеры и прошлое этих людей, которых судьба, как будто нарочно, соединила для продолжительного плавания на одном судне.
II
Как известно, дисциплина на английских военных судах страшно строга, но Виллиам Блиг не довольствовался безусловным исполнением его приказаний и увеличил свою строгость до таких размеров, что вскоре заслужил всеобщую ненависть как со стороны всех офицеров, так и матросов, обременяемых непосильными работами.
До поры до времени Блиг сдерживал себя по отношению к другу и щадил его самолюбие, в то время как Христиан, отличавшийся любовью к делу, справедливостью и открытым характером, всячески старался смягчить впечатление строгости начальника и вскоре заслужил всеобщую любовь и преданность.
От Блига это не могло не укрыться, и он вскоре почувствовал зависть к своему другу, которую не сумел даже скрыть.
Между тем путешествие уже близилось к концу. «Bounty» счастливо обогнул мыс Доброй Надежды и теперь приближался к Новой Гвинее, успев уже сделать три четверти пути. Все шло тюка хорошо. Блиг, несмотря на свой пылкий темперамент, был настолько благороден, что не делал замечаний Христиану, но допустил громадную ошибку, которая и привела к катастрофе.
Христиан, как старший офицер судна, должен был председательствовать за офицерским столом, но Блиг, который хотел оказать внимание своему другу и быть менее одиноким, предложил Христиану обедать с ним.
Казалось, что этим двум людям было мало находиться на одном судне, и они как будто нарочно старались увеличить трудности совместного путешествия. И было чудом, что оба офицера благополучно достигли архипелага Полинезии.
Оставалось только две недели пути до любимого моряками всех наций острова Таити, откуда можно
