Проводив растерянным взглядом деканов, Порри обернулся и увидел, что Мергиона как-то странно на него смотрит.
– А ты бы так смог? – спросила она.
– Как?
– Ну вот так. Через много лет.
– В смысле?
– Дурак ты, Гаттер.
После чего Порри с привычным изумлением обнаружил, что хулиганствующие ведьмочки умеют хлюпать носом не хуже, чем безбашенные деканы.
Обучение работе с «джойстиком» достигло кульминации, многие уже встали в очередь по третьему разу, когда на поле появилась деканская свита во главе с ректором. Все выглядели так, как будто ничего не произошло: МакКанарейкл зорко оглядывала окрестности в поисках нарушителей, Развнедел бессмысленно таращился на студентов, Лужж отрешенно прислушивался к астралу – как раз передавали новости.
Бубльгум откашлялся. В воздухе противно засвистело.
– Дети мои! – начал ректор, дождавшись тишины.
Над полем пронесся стон. Начало «Дети мои!» означало двухчасовую лекцию. Студенты еще согласились бы на «Друзья!» (энергичный спич на сорок минут) или «В последнее время у нас участились…» (получасовая нотация), Но «Дети мои» в данной ситуации были явным перебором.
Ректор чутко уловил настроение студентов, а также тычок острым локотком со стороны мисс МакКанарейкл.
– Вы славно поработали, а теперь пора и за учебу, – сказал он. – Сегодня вечером возвращаемся в Первертс. Чертекаку за… хм, оплошность его декана, минус 500 баллов. Все.
Всеобщее ликование нарушил негодующий голосок Кряко:
– А урожай? А битва?
«А ежедневные отчеты про подвиги любимого Порри?» – хотел добавить он, но вовремя сдержался.
– Урожай? А, ну да, конечно! – Бубльгум похлопал по карманам мантии в поисках палочки. – Югорус, будьте любезны!
Погруженный в свои думы Лужж вздрогнул, начертил палочкой в воздухе замысловатую фигуру и снова остекленел взглядом.
Со всех сторон раздались чпокающие звуки. Из земли, в том числе и там, где уже прошла уборочная техника, словно пробки из шампанского, начали выскакивать картофелины. Урожай неспешно направился в сторону бункеров, по пути сортируясь по размеру и форме.
Из недр опустошенного поля раздался трубный вой тысяч обманутых колорадских жуков.
– Так что это, мы зря корячились? – спросил Порри, проводив взглядом картофельный косяк. – Ректор все это мог за пять секунд убрать!
– Мог, – согласился Сен. – Но после уборочной ворожбы на полях остаются правильные концентрические круги, а соседям Бубльгума это не нравится. Они начинают жаловаться на инопланетян, писать в газеты, приезжают уфологи…
– Погоди, – перебил его Порри, – а соседи-то здесь при чем?
– Разуй глаза, солнышко! – рассмеялся всезнающий Аесли. – Мы уже три недели торчим на бубльгумовой даче, убирая бубльгумовую картошку!
– Какое свинство, – присоединилась к беседе Мер. – У мудлов с их техникой и компьютерами наверняка все по-другому. Правда, Гаттер?
– По-всякому, – замялся честный Порри.
– Вы уж очень плохо о Бубльгуме не думайте, – заметил Аесли. – Сам он мало съедает, почти все по весне отдает на благотворительные нужды. Гуманитарная помощь чукотским шаманам, и все такое…
– Эй, мелюзга! – Мисс МакКанарейкл снова взяла руководство в свои руки. – Хватит языки чесать! Кто за вас здесь порядок наводить будет, Гэндальф[35]? Ну-ка, бегом! Пейджер! Да останови ты своего… напарника!
Мерги завертела головой в поисках Дуба. Неутомимый Дубль в поисках исчезнувшей картошки зарылся в землю метра на полтора.
Через два часа, когда уже стемнело, на освещенное луной опустевшее картофельное поле примчался худой высокий всадник. Он был закутан в потрепанный серый плащ с выцветшей руной «Г» и полустертым инвентарным номером. Сокрушенно покачав длинной седой бородой, он слез с коня, выставил вперед длинный кряжистый посох и, попыхивая трубкой, принялся сводить правильные концентрические круги.
Глава 8. Крах Каменного Философа
– Что это такое, мистер Гаттер! Что это такое? – Сьюзан МакКанарейкл уже даже не шипела, а рычала, размахивая перед носом Порри черной коробочкой.
– Это пульт дистанционного управления, – пояснил Порри и заранее зажмурился, – на больших интегральных микросхемах.
– На каких?!
– На больших. Хотя на самом деле они маленькие, построены на 0,13-микронных технологиях…
– Я категори… – завизжала преподавательница на такой высокой ноте, что сорвала голос. Она откашлялась (со стороны казалось, что МакКанарейкл отплевывается) и яростно просипела:
– Я категорически запретила тащить на урок всякую дрянь, не связанную с изучением заклинаний!
– Но эта дрянь как раз связана, – смиренно произнес Порри, – с ее помощью я заставил летать табуретку. Видите, там под сиденьем – компактное антигравитационное устройство…
Профессор резко развернулась к висящей табуретке, на которой первокурсники осваивали простенькое заклятие
Стало так тихо, что все услышали хип-хоп, наяривающий в чудо-плеере Мергионы. «Отпетые волшебники» как раз грянули разухабистое: «Давай-давай, иди колдовай!», но, почуяв неладное, заткнулись.
Кто-то из слезайблиннцев осторожно хихикнул.
– Не вижу причин для веселья! – грохнула табуреткой об пол Сьюзан. – Минус двести баллов Слезайблинну! И минус… пять мистеру Гаттеру. Условно. А после уроков будьте любезны навестить мистера Мистера Клинча.
Мистер Мистер[37] Клинч радостно заулыбался, увидав Порри. Этот угрюмый здоровяк с переломанным носом до смерти пугал первокурсников одним своим видом. (Другим своим видом он любил пугать хорошеньких барышень.) Поговаривали, что все ведра, грабли и веники школы волшебства – это бывшие ученики, превращенные Клинчем в инвентарь за то, что сорили в неположенных местах. Но к Порри Гаттеру школьный завхоз относился с заботливостью старшего брата. С появлением чудесного мальчика Клинч совсем перестал заниматься грязной работой, поскольку строптивый первокурсник регулярно отбывал трудовую повинность за нежелание честно заниматься магией.
Что и говорить, пытаясь довести преподавателей до собственного отчисления, Гаттер трудился не покладая рук. На введении в специальность Порри проводил лингвистический анализ примитивных заклинаний, на занятиях по уходу за магическими животными устраивал лавинообразную направленную селекцию по всем законам генетики, а безобидную прорицательницу Фору Туну довел до заикания своими требованиями сообщить доверительную вероятность и приборную погрешность прогнозов на будущее.
Пока все усилия Порри пропадали даром. Благодаря МакКанарейкл он почти не получал штрафных баллов, зато порции трудотерапии доставались Гаттеру ежедневно.
