Свободное падение оказалось очень приятной штукой. Через десять секунд Порри с сожалением произнес заклинание, которое превратило захватывающий полет в медленное и скучное парение. Еще в воздухе Гаттер огляделся и обнаружил, что завхоз спускается далеко в стороне. Видимо, пилотам понадобилось некоторое время, чтобы вытолкать Клинча из люка.
Порри засек направление и сразу после приземления бодрым шагом направился к напарнику, которого обнаружил под ободранной елью в совершенно разбитом состоянии. Либо Клинч от страха забыл заклинание, либо воспользовался им слишком рано и попал под шипастый драконий хвост.
Порри вздохнул. Все технические приспособления и реактивы у него отняли на драконодроме, поэтому пришлось лечить стонущего Клинча с помощью ворожбы. Гаттер ограничился общеукрепляющим заклинанием
– Вот не везет так не везет, – с первых же шагов начал ныть бывший начальник Департамента Безопасности. – А все из-за тебя! А я раньше знаешь, кем был? Меня знаешь, кто боялся? Меня все боялись! Да я сам себя боялся. Бывало, встану утром, гляну в зеркало – и бежать…
Беседуя таким образом (после падения из Клинча начисто вышибло все его рифмованные афоризмы), они за полчаса добрались до большого красного щита, на котором значилось:
По правде говоря, запрещение входить в Бэби-Сити было излишним. Ни один колдун в здравом уме по своей воле не приблизился бы к этому населенному пункту, который был не чем иным, как большим детским садом.
В Бэби-Сити выхаживались и воспитывались магические малыши, не имевшие возможности жить с родителями. Когда-то основной контингент заведения составляли дети тех несчастных, которые подвернулись под руку, вернее, под Трубу Мордевольта. Теперь здесь подрастали беспризорники[44], подкидыши[45], а чаще всего – дети, родители которых подолгу ездили в командировки в Астрал.
Всем известно, что с маленькими колдунчиками шутки плохи. Лишь один раз об этом забыл Тот- кого-боятся-все-взрослые и жестоко за это поплатился. Даже один волшебный карапуз требует постоянного внимания и неусыпной бдительности, а когда их собирается несколько десятков… Неудивительно, что текучка кадров среди воспитателей и нянечек была огромная. Персонал почти полностью состоял из «практикантов», то есть молодых магов, которые отрабатывали свои грехи и провинности. Бэбиситтинг был суровым наказанием, непосредственно связанным с риском для здоровья и жизни.
Проштрафившиеся волшебники на минуту остановились, чтобы собраться с духом, после чего решительно шагнули на истоптанную дорожку из желтого кирпича, которая, вычурно петляя, вела к десятку диковинных строений, издали напоминавших огромный букет хризантем. Оттуда доносились взрывы, шум падения тяжелых предметов и душераздирающие крики.
Приключения начались за первым же поворотом.
– Пливет! – сказал карапуз лет трех. – Ты будис моим коником! – и ткнул пухлым пальчиком в Порри.
– Я? – растерялся Гаттер, не ожидавший столь стремительного перехода к делу.
– Ты сто, не хоцис? – карапуз подозрительно прищурился, и у Порри противно засосало под ложечкой.
– Хочу-хочу! – торопливо заверил он.
– Холосо! – милостиво согласился мальчуган, и Порри почувствовал, как у него отрастает хвост, а ладони округляются в копыта. «Ну что ж, – философски фыркнул он, – по крайней мере, ему не пришло в голову сыграть в Тома и Джерри». Клинч за время разговора тихо отошел в сторонку и пустился наутек.
– Питер! – раздалось откуда-то слева (рассмотреть получше мешала густая грива). – Как тебе не стыдно! Что ты сюсюкаешь, как маленький? Ну-ка, скажи нормально «хорошо»!
– Холосо! – упрямо повторил карапуз, и Порри понял, что пацан просто кривляется. – Холосо-хаясё- ха-лася! Хи-ли-си!
Новая игра отвлекла Питера, и Порри с облегчением ощутил, что грива, копыта и хвост пропали. Теперь он смог увидеть своего спасителя – это был невысокий толстенький человечек в больших очках. Он терпеливо выслушал все варианты слова «хорошо», кивая при каждой удачной попытке. Когда мальчик иссяк, толстяк хмыкнул:
– Ну, раз ты такой маленький, придется не давать тебе мороженого, а кормить из сосочки, как грудничка.
– Мороженое? – абсолютно нормальным голосом переспросил Питер. – А где мороженое?
– Там, на голубой веранде, – махнул рукой человек в очках, – ну так что, тебя на ручках отнести?
– Сам дойду, – решил карапуз после некоторого колебания и деловито затопал прочь, не взглянув на Порри. Того это очень даже устроило.
– Здравствуйте! – толстяк наконец обратился к Гаттеру. – Вы, видимо, только что прибыли? Практикант на неделю? И за что к нам?
Порри кратко рассказал историю падения Каменного Философа, на всякий случай опустив историю с антигравитатором.
– Картина ясна, – произнес человечек. – Думаю, вам у нас понравится. Как вас зовут? Порри? Очень приятно. А меня – дядя А.
– «А»? И все? Странное имя.
– Нет, имя мое обычное – Амфибрахий, но никто из детей не может выучить его хотя бы наполовину. Да мне и «дяди А» хватает. Привык за четыре года.
– Вы здесь уже четыре года? – поразился Порри. – Вы, наверное, директор?
– Нет, директора зовут дедушка Б, но он большей частью в столице, а я его замещаю. Ну что, пойдемте, я вас куда-нибудь приспособлю. Пожалуй, к новеньким, это попроще.
По дороге дядя А поделился с Порри несколькими, как он выразился, «соображениями общего порядка»:
– Вы еще сами очень молоды, поэтому я дам вам несколько советов. С детьми ведь не так сложно, как кажется. Надо просто относиться к ним… ну, как к взрослым. Только как к очень э-э-э… проницательным взрослым, которые, к тому же, не скованы правилами хорошего тона и прочими надуманными условностями. Не врите им, не бойтесь сказать, что вы чего-то не знаете, не пытайтесь их переупрямить. Просто переключите их внимание… Простите.
Дядя А остановился, глядя на долговязого практиканта, который, выставив перед собой волшебную палочку, пятился от крохотной девочки. Малышка, восседавшая на небольшом белом слоне (судя по скорбному виду и длинным худым ногам последнего – еще одном практиканте), грозно надвигалась на врага.
– Наврал! – пищала она. – Мама мне написала, что ты наврал!
Здоровенный булыжник поднялся с земли и понесся в сторону практиканта.
Долговязый взмахнул палочкой, и камень, немного не долетев до его головы, рассыпался в мелкую
