десяток любопытствующих любителей жареного сами накрутились на жернова, прыть корреспондентов несколько поубавилась, но на нет все-таки не сошла.
И вот теперь в эти жернова угодил американский рейнджер. Он явно не понимал всю неумолимость и подлость войны. Может, его кто-то запутал, довел устаревшие сведения о Женевской конвенции? О том, как надобно теоретически правильно обходиться с пленными? Все возможно, однако тот, кто нарассказывал про эти исторические казусы, сыграл с военным плохую шутку. Герман Минаков и его компания служили афроамериканцам, ныне снова гордо именующимся неграми, вполне честно: ведь те все-таки освободили их из застенок. Потому пойманный янки имел значение только как источник информации, но вовсе не как живое разумное существо.
Именно в качестве первого он принес отряду разведчиков некоторые дивиденды. Теперь «черным детям саванны» можно было со всей честностью довести, что с севера штата в сторону города выдвигается мотопехотная дивизия Национальной гвардии, а пролетающие тут и там платформы – это нечто в виде передового дозора.
– Что они сделают, когда выйдут на предусмотренную позицию, как по-вашему? – спросил бывший наемник солдат Кисленко. Он спросил об этом лейтенанта Минакова, а не пленного, ибо тот не относился к офицерскому составу и смутно представлял действия своей дивизии наперед.
– Если у них решительные командиры и к тому же в нужный момент будет поддержка с воздуха, то я не завидую «черным детям», да и всем прочим «племенам». Знаешь, Захар Осипович, ведая реальное положение дел здесь, я бы, на месте гвардейских начальников, даже особо бы не разворачивался, а так бы и прошел город в режиме встречного боя.
– Короче, ничего хорошего ждать не следует, да, командир?
– То, что я сказал, – теория. Я очень не уверен именно в факторе решительности с их стороны. К тому же, разве у нас есть выбор? Куда мы денемся в этой чужой стране?
– Что, придется умирать за негров?
– Пока еще поживем и увидим, – успокоил подчиненного Минаков.
Ну а пленного расстреляли. Вероятно, тут действовала расовая солидарность, ибо никто в отряде не возразил. В том плане, что передать «пилота» вверх по инстанции значило обречь его на познание жестокости гражданской войны на следующем уровне – это было лишнее, несовместимое с жизнью знание. Ну а выпустить было тем более невозможно: не хватало, чтобы «северяне» узнали о спецгруппе белых, служащей южанам.
Кто знал, что это событие переполнит некую чашу?
26
Удар по окрестностям
Кстати, что там у нас будет значиться целями помимо Сан-Бернардино? Города вообще? Это слишком широко, слишком размазано. Похоже на обычную террористическую манию или призывы «Назад к Природе!». Ведь Сан-Бернардино просто не повезло, что именно там подросли, превосходно себя чувствуя, мальчики, любящие времяпрепровождение с острыми ощущениями. Точнее, такие мальчики имеются во многих местах, но именно эти любители садизма забрались в дом Рекса Петтита.
Итак, что же все-таки является рассадниками заразы, захлестнувшей пригороды? Где стажируются, накапливают опыт и злобу ребятушки из Сан- Бернардино? Где они проходят школу садизма, обучаются получать удовольствие от чужой боли?
Такие места есть. Это тюрьмы. Именно там, в достаточно комфортных условиях, накапливают силы и опыт те, кто приходит потом в пригороды. Или не приходит сам, но рассказывает молодым неоперившимся подонкам, как запросто можно делать все, что захочешь, и в крайнем случае получать пару-тройку лет тесного общения с себе подобными для совместного планирования дальнейшей судьбы.
И значит, цели есть. Дело за малым. Координатная привязка, мелкозернистые и цифровые спутниковые фото. Ну, еще запрос через компьютерную сеть. Вот в этом случае не через корабельного монстра. Он если и войдет в контакт с Новым Интернетом, то только через всю цепочку электронно-штабного братства. Там могут насторожиться, начать выяснять, для чего и как. Потому через собственный, прихваченный из квартиры, домашний.
И кстати, о запросе.
«Извиняюсь, а где у нас, собственно, расположены ближайшие, и не слишком, исправительные учреждения?»
Это, естественно, в более сжатой форме, через поисковую систему.
«Так, а точнее? Ага, ага. Так, а еще более? Нельзя? Требуется допуск юстиции или коллегии адвокатов? Ага. Пять сек».
Ну что ж, допуска у нас нет. Но есть почти точное – километр-два разница – расположение на карте, а следовательно, и на суше планеты Земля. Берем в руки огромную, хитро свернутую в тысячу складок карту… Точнее, сканируем мониторный провал в виртуальность. Ищем приметы интересующих объектов. И без всякого опыта комиссара Мегрэ ясно какие. Сложно только в первом случае, потом по накатанному. Скопление полицейских машин, ворота, охрана; на ночных снимках сияние огней и безлюдье, исключая ту же охрану. В общем, проводим большую аналитическую работу. Однако против нас, как и ранее, воюет время. А потому нет минут на уточнение, перепроверку и прочее. Может, где-то будет ошибочка. Прихлопнем вместо исправительного учреждения – управление местной полиции. Что ж теперь? В сущности ведь по делу. Где были копы, пока резвый молодняк с Сан-Бернардино развлекался в Сан-Диего? Или, может, они их уже арестовали? И сейчас осторожненько журят на скамье подсудимых, а адвокаты шлют по инстанции петиции насчет жестокого обращения с малолетними? Может быть. Только вот когда они показывали прыть в спальне дочери, рядом почему-то не мельтешили адвокаты – прятались где-то по судебным палатам. А значит… В общем, один-два промаха, точнее попадания не туда, не помешают общему ракетному делу.
Ну что ж, время! В готовности тридцать два «томагавка». Наверное, хватит искушать судьбу. В любой момент кто-то из вахтенных может насторожиться. Нам и так повезло, что это не эсминец класса «Арлей Бёрк» самого первого поколения. У того автоматизация не доведена до столь высокой ступени. Там бы никак не получилось произвести запуски из одного места. Потребовался бы сговор. Но условия для мятежей и революций еще не созрели. Мы опережаем время. Точнее, отстаем. Надо было нанести удар по Сан-Бернардино гораздо, гораздо раньше. До того как…
27
Родственники
– Герман Всеволодович, к нам гости, – доложил техник отряда Кошкарев.
– Знаю, Феликс Маркович, я давно наблюдаю его на экране.
– Чего это он один? Может, какой-нибудь совсекретный приказ?
– Думаете, научились наконец? Перестали пользоваться своей допотопной связью?
– А кто знает? Говорят, и обезьяну можно научить.
– Смотри, Феликс, не ляпни это при наших милых союзниках. Такого сравнения они не потерпят.
– А почему, собственно? В смысле, что особо обидного? Редкий зверь. Водится только в зоопарках.
– Я, Феликс Маркович, в палеонтологиях не магистр, однако уверен, что когда предков наших «детей саванны» вывозили в Америку в качестве живого товара, всяческие мартышки еще скакали по лесам в диком виде, тогда это была не редкость. Черт, наш гость прется напролом. Прямо-таки бежит. Как бы не проскочил мимо нашего укрытия. Ну-ка, товарищ Феликс, сделай милость, встреть гостя.
Гость оказался прямо-таки неожиданный.
– Какими судьбами вы тут, брат наш Великий Бенин? – спросил Минаков, разглядывая раннюю пташку. – Да на вас лица нет.
Гость и правда был бледен. До сего момента Герман считал, что чернокожим это не свойствено.
– Брат Герман, еле-еле вас отыскал.
– Так что все-таки стряслось, брат Бенин?
– Беда, брат Минаков, беда!
– Успокойся, брат. На вот, хлебни водички.
– Спасибо. Так вот, ты помнишь, брат Герман Минаков, брата Герхарда Сомали?
– Э-э… Честно говоря, смутно, брат Великий Бенин.
– Ну так вот… И кстати, брат Герман, вы ведь оказались со мной не до конца откровенны, правда?
– Насчет чего? Дело в этом пехотинце летающем, что ли? Не спорю, брат, тут мои ребята – «белые дети саванны» – несколько увлеклись. Перестарались. Стрельнули его со злобы досрочно. Надо, надо было бы, конечно, доставить его для подтверждения информации к вам, но…
– Да речь не только об этом янки, брат Минаков.
– Не только?
– Он, разумеется, тоже сыграл не в вашу пользу.
– Что, разве данные о дивизии Национальной гвардии неправильны? Мы ведь еще…
– Не в дивизии дело, брат, – Великий Бенин поник головой. – Вы же меня обманули насчет своего прошлого, так?
– Прошлого?
– Да, прошлого! Вы ведь утверждали, что вы герои, бойцы за права негров, так?
– Мы утверждали? – Герман несколько потерялся. – Вы же сами так говорили, так что…
– В общем, брат Герхард Сомали оказался умнее всех. Он хорошо и быстро читает. И еще умеет пользоваться «компом». Словом, он прочел протоколы ваших допросов. Наши вожди читают не так быстро. Но он еще сумел найти видеоматериалы. Ну и…
– Что? – теперь побледнел Минаков, наступила его очередь.
– Не знаю, чем вас там травили. Но «журчите» вы там просто как ручейки, – Бенин внимательно глянул Герману в глаза. – Оказывается, вы истребляли бушменов и еще какие-то племена наших братьев, да? Получается, вы уничтожали нашу расу?
Русский лейтенант начал припоминать, стоит ли его лежащий поблизости пистолет-пулемет «интердинамик КП-99» на предохранителе. Если нет, то была возможность что-то успеть.
– Я вижу, это все-таки правда, брат Герман, – добавил чернокожий с укором. – А ведь я вам так верил.
Минаков уже знал, что оружие на предохранителе, однако они с гостем находились на расстоянии вытянутой руки, в случае нападения можно что-то успеть в рукопашной схватке, а там к делу присоединились бы находящиеся за стенкой соотечественники.
– Так сложилась жизнь, брат Бенин. Мы уничтожали не черных, а бандитов. Кто они по расовым признакам, нам вообще-то было «до лампочки».
– Короче, брат, – негр наконец-то отвел глаза в сторону. – Теперь ты и все твои братья признаны предателями. Вас заочно приговорили к
