включением Гринзеи в число Обитаемых Миров. И главное – с генеральным планом развития экспортной экономики. Это во-первых. А во-вторых, следовало покончить с 'ползучей тенденцией' считать деятельность нервной системы туземцев разумной, в научном понимании этого слова.
– В чем-то таком вы только что почти убедили нас... – с еле чувствующимся в его голосе ядом заметил Гвидо.
Потрясенный приват-доцент уставился на капитана так, словно тот был ожившей каменной горгульей.
– Я потратил все силы и все то свое время, пока оставался на свободе, на то, чтобы убедить людей, что все наши замыслы совместного с аборигенами освоения Планеты, развития экспорта и производства, расцвет Колонии возможны в том и только в том случае, если мы перестанем предъявлять к аборигенам требования, которые уместны в доме для слабоумных или недорослей. Разум, знаете ли, имеет право быть разным. Очень разным... Только поняв истинную систему ценностей этого народа – а она вполне доступна для понимания – только поняв их истинные цели, мы уйдем в сторону от этого, ложного по сути своей, кровавого конфликта, в который глубже и глубже погружается этот мир... Если бы вы имели возможность ознакомиться с текстом Доклада...
– Мы имели такую возможность, – заверил его Кай. Лицо Лисецки перестало быть просто растерянным. Его высветило изнутри глубокое подозрение. – Не знаю, чьи интересы вы здесь представляете, господа, но мне достоверно известно, что Доклад исчез – там на Земле – вместе с господином Послом... И вы не задали мне ни одного вопроса по существу. Ни о природе тех улик, которые фигурируют в деле, ни о показаниях свидетелей, ни...
– У нас было время навести справки непосредственно в Прокуратуре Колонии и в органах следствия. И будет возможность поставить вопрос о серьезнейших нарушениях законности, совершенных в отношении вас, перед самыми высокими инстанциями Колонии. Но сейчас мы расследуем убийство Посла Окамы. Убийство. Насильственную смерть, а не ИСЧЕЗНОВЕНИЕ, как вы выразились. И текстом Доклада мы располагаем среди прочих вещественных доказательств. Вас кто-то ввел в заблуждение...
Последовала пауза.
– Вы хотите сказать, что вы и есть те самые шишки, что прибыли с
Земли разбираться в деле Посла, грохнулись в джунгли, а потом...
– Приятно слышать, что вас не лишили в тюрьме хотя бы удовольствия смотреть Ти-Ви... Вот мое удостоверение, – Кай продемонстрировал арестанту карточку.
– Я не знаю кому верить, господа. Но если Доклад в ваших руках... Что мешает предать его гласности?
– Я ожидаю санкцию Земли, – Кай откашлялся. – Завтра предстоит слушание в комитете Парламента. Будут приняты важные решения. Думаю, мне будет разрешено ознакомить Президента и Парламент с основными положениями этого документа.
– Завтра. Завтра – это никогда не сегодня...
– Сейчас – это именно СЕГОДНЯ, – иронически заметил Гвидо. – Полночь
уже миновала. А теперь скажите, что движет Советником? Кто стоит за ним?
– За Советником Лэшли стоят все те, кто греет руки на этой проклятой войне, на липовой археологии, на...
– Такие были всегда. Но не пользовались таким влиянием... – несколько философски заметил Кай.
– У них не было такой поддержки, как Тайный Учитель.
– Тайный Пророк... – Кай задумался. – Вот что. У вас сейчас будет
время и будет возможность подумать.
– В каталажке? – уточнил Лисецки.
– Разумеется. Вам дадут бумагу, перо, терминал. Вспомните и по
возможности толково изложите все, что вам известно о Тайном Пророке. И Советнике Лэшли. Постарайтесь придерживаться фактов. И дат. Факты и даты – это главное. Постарайтесь быть доказательны...
– Легко сказать – факты и даты, когда речь идет о таком... У меня нет ни такой памяти, как у Посла, ни такого дневника...
– Посол Окама вел дневник?
– Да. И очень подробный. По старинке – в здоровенной такой тетради...
Антиквариат. Подарок той женщины, что прилетала с ним на Планету в последний раз. Нет, в предпоследний. Вы, разве, не нашли его?
– Нет. Разве что его нашли на Земле в ходе расследования уже после нашего отбытия в ваш милый край. Но тогда меня известили бы... – прикинул Федеральный Следователь.
– Вы, пожалуй, и действительно с Земли. Я все ждал, когда вы перейдете к дневнику Посла, а вы про него и не слышали. Пришлось немного спровоцировать вас... Дневник Посол спрятал перед тем, как отправился на Землю. Это я знаю. Он передал мне, что его очень важно сохранить в тайне. Это очень легко – я просто на самом деле не знаю, где он, этот дневник.
Но, думаю, вам про него стоит знать.
– С вами, ей-Богу, было интересно поговорить, приват-доцент, – сухо сказал Гвидо. – Вы не припомните, напоследок, еще две-три такие же важные вещи, относительно Посла? Было бы очень любезно с вашей стороны, знаете ли...
– Да, это было бы просто здорово. Но у меня – все. Мне пора обратно, в мою каталажку. Работать, – с ядом ответил Лисецки.
– Пора, – согласился Кай, набирая номер на блоке связи. – Но в другую.
Следователь Клецки побарабанил пальцами по стальному днищу пустого абонентского ящика и констатировал очевидное:
– Кто-то забрал товар. Надеюсь, с подачи нашего лучшего друга. Остается предположить, что у него есть сообщник. Еще один – не вычисленный нами. Сам он из клоаки выйти не мог.
– Наши люди не вылезают оттуда с трех часов пополудни, – с досадой заметил унылый лейтенант в штатском, стоявший за его спиной. Все бы ничего – как-никак работают в защитных масках – однако, местная живность одолела. Там у нас кого только нет...
– Им предстоит там еще и не самая приятная ночь. – Клецки поморщился. – Ей богу, мне их всех жаль. И моего 'крестника' в том числе. Хотя, я думаю, он уже свыкся с тем 'амбре', которым ему сейчас приходится дышать...
Дышать Шишелу приходилось не совсем тем, что имел ввиду Стивен.
– Ну так что, дался я вам? – риторически обратился Шаленый к
светящимся вдалеке окнам Полицейского Департамента. – Посуетитесь, посуетитесь, голуби, – он поправил служивший ему подушкой портфель с Докладом Каррозерса. – В толк не возьму, однако, кто у нас с вами, друг друга с трупчиком-то давешним объегорил... Тут из двух одно: то ли дуб хреновый, то ли хрен дубовый – то ли покойничек поддельный, то ли мил-друг Якопетти липовый... Ну да голову над тем ломать смысла нет: Оно и муляж под друга этого сварганить под такое дело как бумаги эти (он еще раз проверил целостность портфеля) для такой конторы, как Управление – раз плюнуть, а с другой стороны и двойника ему найти не долго – если широким бреднем пошарить... Он, и впрямь, не на себя похож был что-то, Джакомо-то... На вид – все чин-чинарем, а вот лопотал ерунду какую-то и бред. 'Аваллон'-то этот прощупать, однако, не мешает... Тем более, что он и на 'Проционе'-то хитрость какую-то плел – дружок мой лысый... А Барсук, сказать кстати, про покупателя хреновину какую-то нес, помнится: мол не все там у него в порядке... Вот мы его, голубя, вперед себя и пустим... Пусть понюхает, чем там в 'Аваллоне'-то этом пахнет...
Что касается теперешнего местопребывания самого Шишела, то пахло в нем неплохо. А как, собственно, должно было пахнуть в розарии, расположенном на крыше сорокаэтажного корпуса 'Димитриади-Хилтон'? Точнее, в небольшом павильоне, выходящем в этот розарий. Это составляло приятный контраст с долгими часами петляния по лабиринту канализации Периметра. За спиной тихо
