просачивался в сознание словно бы с черного хода, укрытый за звучанием волшебного голоса.
Речь была построена безукоризненно и могла служить образцом ораторского искусства. За этим, вторым, заслоном таились простые, даже примитивные догмы. История страны чудовищно искажалась и вкратце сводилась к следующему: вначале были хаос и нищета, затем миру явился Отец и повсюду установились Порядок, Стабильность и Процветание. И горе врагам спасительной идеи, врагам Отца!.. Эта тема освещалась многократно и всесторонне, в обход воли внушая веру в подлинность догм.
Андр не принял бы этой сладкой лжи, даже если не был бы сейчас вооружен знанием истории Земли-1 и знакомством, хотя и поверхностным, с событиями, действительно имевшими здесь место. Но он был Андром — бойцом и бунтарем, органически не терпевшим над собой высшего авторитета, ненавидевшим саму идею Бога. А что мог противопоставить этому заклинанию обычный, почитающий закон и власть, гражданин, память которого к тому же отшибли амнезийным полем?
Передача закончилась. Беспамятное стадо снова превратилось в монолит, преданный Отцу и Идее.
Сакраментальный вопрос: почему я? Ну да, мы с Андром во многом похожи, но это сходство таит в себе и неудобства: для Андра я чересчур своеволен. Если бы он завладел менее строптивым сознанием и — разумеется, в высших целях! — использовал его на всю катушку, это было бы лучше для него, для Движения… ну и для меня, само собой. И такой вариант осуществим — для человека, владеющего азами гипноза. Найти достаточно впечатлительного субъекта, настроить его на волну Андра и… В конце концов, в наш век потребительства легко отыщутся любители острых ощущений, которые пойдут на это добровольно. А что такое Андр и как он умеет подмять под себя — это им знать не обязательно.
Открытым остается вопрос: смогу ли я простить себе подобное малодушие?
— Ты — наша единственная, если не последняя надежда, — негромко говорил Борг. — Сейчас мы бессильны предпринять что-либо более радикальное, чем взрывы Котлов, и так может продолжаться десятки, сотни лет — пока не будет разгадана природа амнезийного поля. Поэтому избегай авантюр, не ввязывайся ни во что хоть сколько-нибудь рискованное, если есть обходные пути. Всегда помни, что малейший твой промах может обернуться веками чудовищного по жестокости и бессмысленности режима!
— Я понял, — сказал Андр нетерпеливо.
— Твоя первая задача: проникнуть в Столицу и утвердиться в ближайшем окружении Отца. Ни в коем случае не пытайся на этом этапе связаться с нами, все равно ничем помочь тебе мы не сможем. Ты должен узнать, кто такой Отец, откуда его сила и в чем слабость. А главное: разберись с Полем — что это, черт возьми, за напасть на наши головы? Лишь только после этого можешь выходить на связь, лучше — на прямую.
— Вернуться?
— Если это будет безопаснее, чем попытаться уничтожить Поле самому. Сумей ты снять его хотя бы на несколько суток — одно это уже дало бы нам шанс.
— Когда выходить? — спросил Андр.
— Дней через десять. Надо подготовить внедрение.
Дверной замок пропел «Калинку». Этого только не хватало! Какого дорогого гостя черт принес?
Поколебавшись, Андрей распахнул дверь и позволил себе немного расслабиться, увидав Лику. Странное сочетание, снова подумалось ему, — улыбка на губах и боль в глазах.
— Я войду? — спросила девушка.
— Ну конечно!
Андрей провел ее в гостиную.
— Мне сказали, ты заболел. Вот, — Лика протянула ему пакет с апельсинами. — Дань традиции.
— Тронут. Садись. Есть хочешь?
— Нет.
— Тогда будем пить.
Андрей достал из буфета бутылку, разлил по рюмкам коньяк.
— Лечишься?
Кивнув, он бросил содержимое рюмки в рот, наполнил ее снова.
— Не узнаю тебя, — сказала Лика.
— Что делает с человеком болезнь!
— Что-нибудь случилось?
— А?
— У тебя неприятности?
Уж эти мне телепаты! — подумал Андрей. — Обложили.
— Не бойся, не сопьюсь, — сказал он, обдирая апельсин. — Ты-то чего стесняешься?
Лика послушно пригубила.
— Давно тебя не видел, — сказал Андрей. — Даже забывать стал.
— Я не вовремя, да? Ты кого-то ждешь?
— Никого, — мотнул он головой. — Я рад тебе. Честно.
Девушка неуверенно улыбнулась.
— Кажется, тебе действительно плохо, — сказала она.
— Эй, ты чего? — поднял брови Андрей. — Вздумала меня пожалеть? Сдай назад, со своими проблемами я как-нибудь справлюсь сам!
— Кто же спорит?
— Почему не пьешь? Не нравится?
— Кто-то же должен оставаться трезвым.
— А ты когда-нибудь видела меня пьяным?
— Ты никогда не пил в таком темпе.
Андрей опрокинул в себя третью рюмку и решительно поставил ее на стол ножкой кверху.
— Все! — объявил он. — Завязал.
Притушив свет, он включил магнитофон и развалился в кресле, лелея в себе тепло и покой.
— Останешься? — спросил Андрей, с откровенным удовольствием разглядывая девушку.
Лика покачала головой.
— Кварц, сауна, массаж?.. — соблазнял он.
— В другой раз.
— Ясно, — Андрей осклабился. — Свято место пусто не бывает?
Девушка зябко повела плечами.
— Холодно? — он потянулся к кондиционеру. — Я убавлю.
— Нет, ничего. Я только не понимаю, отчего ты стараешься быть жестоким.
— А я боюсь быть добрым, — серьезно ответил он. — Не за себя боюсь.
Лика подняла на него глаза, и в ее взгляде Андрею почудилась жалость.
— Ладно, пойду, — сказала она, вставая. — Если я действительно понадоблюсь… Не забыл еще мой телефон?
— Вспомню, — отозвался он. — Если припрет.
У двери Лика обернулась.
— Ну? — спросил Андрей. — Как? Долго я еще протяну?
Не ответив, Лика тихо прикрыла за собой дверь. Подойдя к окну, Андрей провожал взглядом ее легкую ладную фигуру, пока та не скрылась за поворотом. Хорошо это или плохо, думал он, что я еще способен ощущать себя мерзавцем? Что бы произошло, если бы мы с Андром поменялись местами? Боюсь, в этом случае Лика выиграет значительно меньше, чем потеряет Движение…
Ну что же ты, умник? Не ты ли сетовал, что у людей атрофируется способность к Поступку? В чем же дело? Или ты считаешь риск неоправданным? Ну да, конечно! На одной чаше весов судьба страны; на
