колосьев и растопыренных во все стороны корешков, на полу громоздились сундучки, мешочки, кувшины и, фрэлл знает, что еще. В общем, беспорядок, подчиненный строгой логике того, кто чаще всего пользуется кухней – стиль, близкий к моему, поэтому я почувствовал себя, как дома.
Доктор, засучив рукава и подпоясавшись кожаным фартуком, что-то шинковал на одном из углов огромного стола. А в противоположном углу стояла внушительных размеров миска, доверху – и даже с горкой! – наполненная горячими пирожками.
– Я возьму парочку? – я повернулся к доктору, уже сжимая в каждой руке по пирожку.
– Почему бы и нет? – не отвлекаясь от процесса, пожал он плечами. – Налей еще себе молока и перекуси, пока я не закончу.
Потом я взял еще пирожок. И еще два. Но они были такие вкусные – с мясом, румяные, хрустящие! Даже если доктор и подглядывал за мной, протестов я не услышал.
Наконец мой временный «повелитель» стряхнул тонко порубленную зеленую массу в кастрюлю с водой, вытер руки полотенцем и подошел ко мне. Я в свою очередь слез со стола, на котором успел примоститься на время поглощения пищи. Знаю, нехорошо сидеть на столе, но это так удобно!…
– Для начала давай познакомимся. Мое имя – Гизариус, я, как ты, наверное, уже догадался, лечу людей и животных, когда в том возникает необходимость.
– А когда не возникает, что Вы делаете? – я нарочито широко раскрыл глаза.
– Выдастся свободная минутка – расскажу, – усмехнулся доктор. – Позволь теперь узнать твое имя.
– Джерон.
– А дальше?
– Что, должно быть еще с десяток громких имен?
– А род занятий?
– Еще не определился, – я хотел широко улыбнуться, но щека плохо отреагировала на эту попытку, только уголок рта дрогнул. Представляю, какая милая получилась улыбка…
Доктор протянул руку и провел пальцами по моему лицу.
– Все-таки, не помогло…
– Не переживайте так! Поскольку я и ранее не отличался неземной красотой, то этот недостаток как-нибудь переживу.
– И все равно, я попробую…
– К чему? Если бы Вы избавили меня от самого клейма, это имело бы смысл, а так… Не тратьте время зря.
– Как знаешь, – качнул головой доктор. – Я останусь при своем мнении.
– Как Вам будет угодно, – хмуро согласился я.
– Что ты умеешь делать?
– Считайте, что ничего.
– Позволь, но насчет письма и чтения…
– Ах, это… Грамоте я обучен.
– Ты так недовольно это сообщаешь…
– А чем гордиться? Лучше бы меня научили чему-то полезному…
– Резать людям глотки? – спросил он с живым интересом.
– Я не считаю это полезным, – холодно ответил я, не добавляя, впрочем, что как раз этому ремеслу меня пробовали учить. С переменным успехом.
– Человек с правилами? – усмехнулся доктор.
– С одним.
– И каким же?
– Я пока не сформулировал точно. Вот лет через двадцать, когда буду старым и больным, и настанет время для философских измышлений…
Доктор понял, что я над ним издеваюсь, и усмехнулся:
– Ладно, оставим эту тему… Ближе к осени для тебя найдется весьма увлекательное занятие, – он широким жестом обвел кухню, – видишь эти травы? Их нужно будет рассортировать, упаковать должным образом и составить подробную опись.
– И много у Вас… сена?
– Не очень, – усмехнулся доктор. – По всему дому, да еще в дворовых пристройках.
– Я работы не боюсь. Надеюсь, что и она отнесется ко мне благосклонно, – отшутился я в ответ на выпад.
– Отрадно слышать, – он не обиделся. – Я бы поручил тебе и заготовку, но…
– Даже не думайте, – поспешил предупредить я, – никогда не увлекался составлением гербариев, и если Вы хотите получить от меня более-менее разумные результаты, Вам придется либо объяснять, либо…
– У меня есть чудесный рукописный «Травник» в нескольких десятках томов, – доктор расплылся в улыбке, – будешь изучать в свободное время.
– А что я буду делать в «несвободное» время? – нахмурился я. Возможно, он и считает возню с травками необременительной, но мне «вгрызаться» в толстенный справочник – худшее наказание. Особенно если от предмета изучения меня воротит…
– Пока точно не знаю, – пожал плечами доктор. – Впрочем, для начала ты мог бы прибраться в доме… Да и двор, чего греха таить, нуждается во внимании. Так что, ты мог бы, например, вымыть террасу.
Что ж, занятие не из самых «благородных», но вполне приемлемое. Я выяснил, какое из ведер мне можно позаимствовать для мытья полов, получил на руки мочалку из колючих то ли веток, то ли ошметков тростника, склянку с мутной жидкостью – настой мыльнянки, так что ли, он называется? – и пошел на свежий воздух.
Двор был небольшой, давно не метенный, но не такой уж заброшенный. Усадьба лекаря включала в себя двухэтажное здание и два низеньких флигеля, крыльями расходящихся в стороны. За правым флигелем располагался огород, граничащий с опушкой леса, за левым – луг, спускающийся к реке. Широкая дощатая терраса шла почти вдоль всего дома, свободным оставался только небольшой участок правого флигеля. М-да, фронт работ внушительный. Ну что, попробуем навести красоту хотя бы на дворе, если уж на собственных душе и теле я поставил жирный крест? Попробуем!
Колодец нашелся на границе огорода и двора – ну и правильно, идти недалеко и оттуда, и отсюда. Рядом с колодцем была установлена громоздкая лохань для набора воды. Несколько минут я потратил на раздумья: таскать по одному ведру прямо из колодца или сразу налить несколько «про запас»? После долгих и мучительных умозаключений был одобрен второй вариант действий. Почему? Я не так уж силен, и, когда наползаюсь по полу, согнувшись в три погибели, вряд ли буду в состоянии крутить тяжелый ворот…
…На десятом ведре я решил приостановиться. Лохань не была заполнена и наполовину, но для моего «задания» такого количества воды более чем достаточно. А если не хватит на ополаскивание, я как- нибудь пересилю себя и наберу еще пару ведер…
А еще воды хватило для того, чтобы я, мельком заглянув в ее трепетное зеркало, имел удовольствие увидеть свое отражение – не самое четкое, но заставившее меня схватиться обеими руками за край лохани, потому что колени предательски задрожали. Наступил тот самый роковой миг, когда я в полной мере осознал, что произошло. После выхода из Нэгарры я был слишком увлечен трепотней с самим собой и опьянен неожиданной отсрочкой смертного приговора, но теперь… Разглядывая печать преступника на своем лице, можно было наконец-то расставить все упрямые факты по полочкам шкафа сварливой памяти и заняться копанием в груде нелепых и бесполезных оправданий… Фрэлл, и как ведь четко вышло клеймо! До мельчайшей черточки! Щека немного припухла, но боли нет – наверное, доктор что-нибудь прикладывал или чем-нибудь мазал. И на том спасибо… Если отрастить волосы подлиннее и зачесать на бок, тогда узор
