насущными делами.
Я, не поднимаясь с земли, повернулся к Матушке:
– Мне понадобится Ваша помощь. Много Вашей помощи.
– За чем же дело стало? – пожала плечами женщина.
– Вы умеете пускать кровь?
– В этом ты мог убедиться несколько минут назад, – усмехнулись серые глаза.
– Я не об этом, почтенная госпожа… Кровь нужно будет пустить мне. Я сам… видите ли, жутко боюсь порезов, поэтому…
– Странная просьба, но… Вполне выполнимая, – кивнула она.
– Дальше… Пусть Хок разведёт костёр – мне нужен обугленный прутик. Нано… соберёт в сторонке трупы, а то они начнут приманивать мух… Да, и пусть освежует несколько и вырежет приличное мясо!
– Для тебя? – съязвила Матушка.
– Для кота, – отрезал я.
– А что будешь делать ты?
– То, что умею лучше Вас, конечно, – я снова посмотрел на шадда.
Хороший котик… Сейчас тебе будет немного больно, мой сладкий, но ты не успеешь осознать, что происходит…
Мои глаза встретились с болотцами отчаяния на кошачьей морде.
Я не причиню вреда, поверь… Я знаю, как тебе плохо, и ты понимаешь, что я могу это чувствовать… Имею право… Нет, даже не право – обязанность… Ты теряешь остатки разума, так долго лишённый связи с человеческим Кружевом, но твоё звериное чутье пока не ошибается: я – друг. Я – хозяин. И я позабочусь о тебе…
Убаюканный моим взглядом, кот лёг на бок, открывая грудь и живот. Ага! Вижу Знак. Потерпи чуть- чуть, мой сладкий!
Пальцы надавили на серебристую шкуру. Кот всхрапнул, дёрнулся было в попытке то ли избежать моего прикосновения, то ли наоборот, сделать его ещё более плотным, и безвольно распластался по траве, закатив глаза. Я даже испугался, что переусердствовал, но прислушавшись к мерному, пусть и очень тихому дыханию, успокоился: всё идёт своим чередом. Шадд погрузился в сон, близкий к небытию, и не будет нам мешать…
Я скинул куртку и закатал рукав рубашки:
– Всё готово? У Вас есть какая-нибудь прозрачная склянка, чтобы собрать кровь?
Недолгие блуждания женщины среди мешков с пожитками наградили вашего покорного слугу флакончиком, хранящим цветочный аромат. Мыть его было некогда, и я махнул рукой:
– Сойдёт!
В костре уже весело трещали ветки. Я проследил, чтобы Матушка тщательно прокалила на огне острие ножа, и подставил левое запястье. Терпеть не могу уколов, но другого пути сейчас нет…
Пффф!… Лезвие прокололо кожу. Больно, фрэлл подери! На моё счастье, Матушка была знакома с лекарским делом: наполнив флакончик, приложила к ранке смоченный жутко пахнущим зельем клочок ткани и ловко замотала повязкой мою руку. Так, одно дело сделали, на очереди – второе.
Я выбрал одну из веток – тех, что уже наполовину стали углём – и вернулся к шадду. Дыхание в норме, время ещё есть… Следующие несколько минут я занимался крайне интеллектуальным делом: водил ладонью по шкуре и отмечал чёрными кружочками те места, в которых предполагалось расположение накров. Их было на удивление немного: по три с каждой стороны от позвоночника, и ещё один – ближе к паху. Довольно вздохнув, я подозвал Матушку, а сам вооружился соломинкой – самой прочной и чистой, какую только смог найти в фургоне.
– Теперь слушайте внимательно, потому что Вы должны будете делать то, что я скажу и как я скажу, – она согласно кивнула. – Видите эти отметины? По моему знаку Вы будете разрезать кожу, ткани под ней – примерно на дюйм вглубь – и раздвигать края разреза. Ничего не бойтесь и ни о чём не думайте. Готовы?
– Да, – короткий ответ воина.
Я набрал в соломинку первые капли густой тёмной жидкости.
– Левый верхний!
Матушка сделала разрез, с видимым усилием надавив на лезвие ножа, растянула шкуру и невольно ахнула: в бордовой плоти явственно проступило ярко-оранжевое пятно. И оно… подрагивало! Не дожидаясь, пока женщина осознает всю странность происходящего, я отнял палец от верхнего конца соломинки, и моя кровь несколькими каплями упала на порождение магии…
Грома и молнии не было. Разве что, еле слышный хлопок – и пятно начало скукоживаться, стремительно уменьшаясь в размерах. Не прошло и нескольких секунд, как оно полностью исчезло.
– Правый верхний! – Скомандовал я.
…Матушка оказалась великолепным ассистентом: не говорила под руку и точно следовала инструкциям – на всё про всё нам понадобилось менее четверти часа. Правда, за это время я почему-то утомился больше, чем за весь прошедший вечер. Наверное, усталость в очередной раз решила накопиться…
Положив опустевший флакончик на землю, я снова дотронулся до шкуры шадда поблизости от родового Знака, прерывая искусственно вызванный сон и заменяя его самым настоящим. Кот тут же, не открывая глаз, уютно изогнулся и положил голову на передние лапы. Я перевёл взгляд на его грудь – ранки затягивались. Сначала медленно и плавно, но регенерация набирала ход: когда я встал с колен, сладко потягиваясь затёкшим телом, на серебристой шерсти не было и следа от разрезов. Шадд вернулся в первозданное состояние. Кровью за кровь – равноценный обмен, не находите?
Я подошёл к костру и кинул туда отслужившую своё веточку. Рука немного ныла, но это неудобство не имело ни малейшего значения, потому что ваш покорный слуга был неприятно удивлён, можно сказать, расстроен.
Второе столкновение с результатами творчества неизвестного, но весьма талантливого мага, заставляло насторожиться. Тревога – мало чем подтверждённая – грузно ворочалась в моём сознании. Пока я не узнаю, какие цели преследует этот гений, покоя не будет. Да и злой ли он? Что, если он просто ищет новые пути и нетривиальные решения интересных задач? Было бы просто и приятно обвинить его во всех грехах, но я слишком часто видел, насколько прочно Добро и Зло переплетены друг с другом. В каждом из нас есть и летнее тепло, и зимняя стужа. В каждом… И поступок иногда продиктован мимолётным впечатлением, а не тщательным размышлением. Погожу обвинять того, кого и в глаза ещё не видел. Погожу. То, что я знаю, пока не заняло определённое место в хаотичных рядах «За» и «Против». Займёт ли? Поживём – увидим…
Матушка положила руку мне на плечо:
– А ты умеешь командовать, парень! Есть опыт?
– Скорее – нет, чем да, – вяло ответил я. – Только теоретически… А Вы же знает, что теория обычно далека от своего практического воплощения.
– Пожалуй, – согласилась женщина. – Но всё равно: у тебя получается, и это меня удивляет.
– Чем же?
– Ты не выглядишь человеком, привыкшим к подчинению других, – заметила Матушка.
Не выгляжу… Не являюсь – было бы вернее. Потому что мне никогда не подчинялись по- настоящему. Притворство слуг Дома – не в счёт: они выполняли чужие приказы. А мои… делали вид, что выполняют. Впрочем, я и не приказывал. Наблюдать за исполнением воли других мне было гораздо интереснее. Можно сказать, это было одно из немногих моих развлечений в юности… Помимо муштры в фехтовальном зале и в библиотеке. Но об этом, наверное, пора забыть…
«Портал!…»
Где?
«На восток от тебя…»
А где это – восток?
«Ты… Ты невыносим!… Напротив и чуть справа…»
