следы быстро гаснут.
— Ты в чьей команде работал? — сверля меня взглядом, спросил рыжий.
— Снова — здорово! — вздох вырывается сам собой. — Я уже говорил и могу повторить тысячу и один раз: не имею отношения к Тайной Страже. Даже мысленного.
Он опять не поверил и посмотрел на меня с укоризной:
— Тогда почему так хорошо разбираешься во всяких магических уловках?
— Когда я был маленький… Ну, не совсем уж кроха, конечно… Я много времени проводил среди книг. И, знаешь ли, попадались любопытные и весьма познавательные экземпляры…
— Ты знаком с такими деталями магического искусства, какие тот белобрысый парнишка — Мэтт, что ли? — еще даже и не думал изучать, — заявил Борг.
— Ну, уж и не думал! Мне и лет побольше, чем Клемету, — усмехнулся я.
— А мне кажется, дело вовсе не в возрасте. — Карие глаза полыхнули огнем. — Ты изучал магию, потому что она имеет для тебя очень большое значение, верно?
Я покачал головой:
— Твои мысли шли в верном направлении, но ошиблись дверью. Мне лично все эти чары и даром не нужны.
— Тогда почему…
— Об этом позволь умолчать. Но в одном ты прав: я был вынужден зубрить описания магических техник, хотя в жизни ни одной не смогу повторить.
— По-моему, ты сам себе противоречишь! — заключил рыжий и сделал еще один глоток.
Я промолчал.
Увы, дяденька, противоречие здесь и не ночевало. Чтобы грамотно разрушать, надо знать, как построено. Хотя бы теоретически… Впрочем, я мог бы плюнуть на зубрежку и забросить все книги в дальний угол, если бы… Если бы не получил болезненный урок…
…Зимнее солнце пускает зайчики, подмигивая из витражных окон библиотеки. Разноцветные блики снуют по потертым корешкам неисчислимых томов, водят хороводы на гладком паркете и нетерпеливо скачут по потолку, наблюдая за очередным моим мучением…
Мне больше всего на свете хочется накинуть теплый плащ и пробежаться по хрустящему снегу, выпавшему прошедшей ночью. Хочется поймать в чаше фонтана свежую льдинку. Хочется… Много всего хочется. Но время прогулки наступит только после того, как я докажу, что выучил урок.
— Итак, dou Джерон, что вам было задано на сегодня? — Пронзительный старческий голос заставил меня сморщиться.
— Основные… особенности фантомных воздействий… кажется, — неуверенно ответил я.
— «Кажется»? — Если бы он был лет на семьдесят помоложе, можно было бы заподозрить, что чародей дразнится.
— Я не помню точно…
— Не особенности, а фигуры, — поправил наставник.
Откуда Магрит его притащила, хотелось бы знать? Впрочем, ей наверняка пришлось приложить усилия, чтобы уговорить опытного волшебника тратить время и талант на демонстрацию фокусов для единственного и не слишком благодарного зрителя.
— Извините, d’hess Лара, я перепутал… — Не знаю, куда лучше перевести взгляд — на пол или на потолок.
— Вы огорчительно невнимательны, — констатирует старик, плотнее кутаясь в подбитый мехом халат.
Странно. Неужели он мерзнет? В библиотеке натоплено. Сказывается возраст? Наверное. Сам я даже не могу представить, каково это — дожить до седин. Да и кто думает о старости в пятнадцать лет?
— Надеюсь, вы хотя бы один раз прочитали заданную главу? — продолжает скрипеть старик. На меня он вообще не смотрит: кажется, его больше забавляют переливы света в гранях массивного кристалла, вправленного в перстень на его левой руке, нежели багаж знаний нерадивого ученика.
— Прочитал. — Самое смешное, что я говорю правду. Читал, могу поклясться чем угодно! Но мало что понял из нагромождения терминов и витиеватых рассуждений.
— Тогда вы легко должны опознать… например, вот это. — Пальцы мага на миг скорчились в странном жесте, и воздух библиотеки стал заметно холоднее. Или это мне вдруг стало зябко и неуютно?
— Ну же, dou Джерон, я жду ответа… — Хоть бы раз взглянул в мою сторону, надменный сухарь!
Опознать… Для этого нужно переходить на Внутреннее Зрение и вгрызаться взглядом в путаницу Нитей, а каждая такая попытка стоит мне четверти часа острой боли в висках. Ладно, попробую. Тем более что Магрит обещала устроить небольшой отдых на Праздник Середины Зимы, но, прознав о моих «успехах», вполне способна передумать. А какому мальчишке захочется перерисовывать необъятное генеалогическое древо вместо того, чтобы гулять под заснеженными ивами в Нижнем Саду — там так уютно мечтать… И добро бы семейное древо было, так нет же — фрэлл знает чье…
Пять ярких огней в вершинах асимметричной структуры. А сколько цепочек? По паре на каждый узел. Ну, тогда это…
— Второй уровень воздействия. — Я вполне собой доволен.
— Хорошо, но ответ неполный, — как мне кажется, издевательским тоном сообщает старик.
— Ну… э… «Ласточкин хвост»?
— Допустим, что вы угадали… А теперь? — Я не заметил шевеления ни пальцев, ни лицевых мускулов мага, но ощущения изменились: к холоду добавилась горечь, и я невольно сглотнул, словно слюна могла смыть мерзкий привкус…
Количество огней не изменилось, но соединяющие их Нити странно вздыбились и расслоились. Такого вообще не помню… Может быть, я что-то пропустил? Нет, вроде всю главу пробежал глазами… Наверное, оставался клочок текста на следующей странице! Тогда нет смысла гадать:
— Я не знаю, d’hess Лара.
— И вы с такой легкостью сообщаете мне эту печальную новость? — Старик отвернулся к окну. — Что ж, я вынужден доложить госпоже Магрит о результатах… Видят боги, я сделал все, что мог, но мальчик безнадежен…
— Мне вовсе не нужно учить эту чепуху! — вспыхнул я.
— Вот как? — Льдисто-голубые глаза опасно блеснули. — Почему вы так считаете?
— Зачем мне знать, как устроены ваши фрэлловы заклинания? Я могу разбить их одним ударом!
·Клубок чар висел между нами примерно посередине, и мне понадобилось сделать всего пять шагов, чтобы войти в Периметр Влияния[45].
Горечь усилилась до позывов к рвоте, но это ощущение продлилось не более вдоха — жалобный стон где-то на грани восприятия поведал, что структура заклинания начинает меняться. Мне бы остановиться, шагнуть назад, но… Я усиливаю напор, и чары разлетаются в разные стороны. Разрушенные? Если бы… Но я еще не могу осознать, что разомкнутые Нити — не обязательно обезвреженные…
Встряхиваю головой, прогоняя последствия своего вторжения в Периметр.
— Ну как? Убедились? — Гордо перевожу взгляд на наставника и…
Цепенею от ужаса.
Старик лежит на полу, скрюченными пальцами вцепившись в собственную грудь. Халат распахнут, и я вижу темные пятна на полотне рубашки. Кровь? Не может быть…
— Что случилось, d’hess Лара?! — Я падаю на колени рядом с конвульсивно дергающимся телом. — Ответьте! — Хватаю его за плечи, словно это может помочь…
Не помогает. На посиневших губах пузырится пена, а в закатившихся глазах не найти зрачков. Проходит совсем немного времени, и последний удар сердца отзывается дрожью в моих пальцах.
— Он… умер? — спрашиваю сам у себя и слышу в ответ спокойное и разочарованно-холодное:
