доходил мне до колен. Шнуровку на вороте пришлось затянуть потуже, иначе я рисковал бы в любой момент выскользнуть из этого балахона.
— Совсем плохо? — участливо поинтересовался Дэриен.
— Жить можно… Я долго спал?
— Три дня.
Ну ничего себе! Надо будет доходчиво объяснить доктору, что чрезмерное употребление мною снотворного может привести к плачевному результату. Проще говоря, однажды я не проснусь. Не спорю, он действовал из лучших побуждений, но опасно надолго отпускать сознание странствовать между Пластами…
Я потер шею и только тут понял, что с ней не так. А точнее — что не так со всей моей головой. Длина волос изменилась: непокорные вихры топорщились на затылке и щекотали ладонь. Меня… остригли?
— Ну а стригли-то зачем? — со стоном выдохнул я.
— Стригли? — нахмурился принц. — Ах, это… Староста настоял. Чтобы клеймо было на виду. Я решил, что это не такая уж большая жертва для тебя…
— Скоты-ы-ы-ы… — с чувством протянул я. Жертва… Что б ты понимал… Теперь я в самом деле стал пугалом. Да еще каким! Уж лучше бы наголо обрили…
— Тебе неприятно? — В голосе Дэриена слышалось искреннее участие, и это уже начинало меня злить.
— А вам-то что за интерес?
— Я чувствую себя ответственным, — просто и ясно ответил принц.
Разумеется. Он спас мне жизнь и теперь имеет право влиять на мою судьбу. Приятного мало… Я не люблю влезать в такие долги: отдать их трудно, и они повисают на сердце тяжким грузом.
— Зачем вы остановили казнь, позвольте узнать? — Наверное, голос прозвучал слишком безразлично, потому что Дэриен сдвинул брови.
Не понимаешь? Да, в данный момент мне все равно, зачем ты это сделал, и вопрос задан главным образом для того, чтобы продолжить (либо завершить — тут уж как повезет) нашу чрезвычайно занимательную беседу…
— Ты хотел умереть?
— Возможно.
— Ну, извини, не знал. — Улыбка во весь рот. — Если хочешь, можно все вернуть назад…
Ну и чего ты ждешь? Что я испугаюсь и поспешу ответить: нет, ни в коем случае? Не испугаюсь. Хватит, ЭТОГО я уже не боюсь. В следующий раз я не позволю застать себя врасплох. В следующий раз?! Да о чем я только думаю? Ну, поганец, ты недалеко ушел от своего младшего братца — да, лоск у тебя есть, и с избытком, но под слоем напускной умудренности и отточенных манер скрывается точно такой же капризный ребенок, заслуживающий хорошей порки. Теперь я буду умнее и найду сначала что-нибудь гибкое и длинное, чтобы не трудить ладонь… Эх, жаль розог здесь не держат…
Наверное, я бы плюнул на ломоту во всех мышцах и осуществил бы маленькую экзекуцию над зарвавшимся сорванцом, но не успел. Со двора донеслись голоса. Встревоженные, даже испуганные. И стоны. Стонала женщина. Женщина?! Я бросился к дверям, морщась от боли при каждом движении.
— Куда ты?
— Спущусь вниз, посмотрю, что случилось, — ответил я, готовясь к главному подвигу на сегодняшний вечер — преодолению лестницы.
Каждая ступенька давалась с таким трудом, что я оказался внизу уже много позже того, как роженицу пронесли в комнату, где доктор принимал больных. Зато у меня было достаточно времени, чтобы определить, насколько тяжело мое собственное состояние: переломов нет, даже ребра в порядке, но связки на ногах и руках болят неимоверно. Хорошо еще, что они не разорваны…
Да, это была та самая селянка — с середины лестницы я разглядел бледное, покрытое испариной лицо и выгоревшую на солнце косу.
— Я же просил показать женщину ведунье! — процедил я сквозь зубы в обезумевшую физиономию мужа.
— Да я… Да… Она…
— Олухи! — Я доковылял до приемной и заглянул внутрь.
Женщине было плохо, это мог бы понять и такой профан в лекарском деле, как ваш покорный слуга. Я несколько раз видел роды (правда, на расстоянии) и знаю, что роженицы испытывают определенной силы боль, но… Эта селянка билась в лихорадке вовсе не от боли. Ее терзал страх — это я чувствовал совершенно отчетливо. Мантия лениво облизнулась. Неужели? Опять я во всем виноват! Что же с тобой случилось, дорогуша? Доктор оглянулся, увидел меня и велел:
— Иди сюда. И закрой дверь!
— Как она?
— Плохо. Горячка, но какая-то нехарактерная… Я сделаю все, что смогу, но боюсь, что в живых останется либо она, либо ребенок…
— Это было бы слишком печально.
— Да уж, веселого мало! — Доктор склонился над женщиной, а я воспользовался паузой, чтобы повнимательнее прислушаться к своим ощущениям.
Приемная была заполнена волнами животного ужаса. Ужаса матери, чувствующей, что ее ребенку угрожает смертельная опасность… Так, что еще? Бессильная тревога доктора… Из-за двери сочится смешанная с отчаянием надежда… Кто? И где?.. Слабый аромат темной Сущности… Ребенок? Она должна родить, иначе погибнет сама и погубит дитя…
— Сделайте все, чтобы ребенок вышел, и как можно скорее. — Голос мой прозвучал расчетливо и бесстрастно — то, что нужно для приказа. Доктор не посмеет ослушаться…
Он и не посмел. Но в тот самый момент, когда голова младенца показалась на свет божий, я почувствовал, как Мантия начинает с глухим шелестом сворачиваться.
Нет, только не сейчас! Ты нужна мне!
«Нужна? — Холодные губы коснулись уха. — Ты же ненавидишь меня…»
Я вздрогнул. Первый раз в жизни Мантия соблаговолила мне ответить… Впрочем, если Слияние и в самом деле произошло, нечему удивляться: мы — одно целое. Отныне и навеки. Однако во всей этой идиллии есть один махонький изъян: моя Мантия, как и я сам, отличается скверным характером…
Пожалуйста, не засыпай! Я должен исправить свою ошибку!
«Мне-то что за дело?»
Ты же всегда защищала меня, почему теперь не хочешь?
«Я защищаю ТЕБЯ, а не тех, кто желает твоей смерти…»
Эта женщина ни в чем не виновата!
«Откуда тебе знать? Если бы она очнулась до казни, то первая бы бросила в тебя камень…»
Нет, я не хочу в это верить! Но даже если… Ребенок все равно безвинен! Спаси его!
«Я не могу спасти кого-то, кроме тебя самого…»
Тогда… Тогда — спаси меня!
«Причина?»
Если ребенок и женщина погибнут, в их смерти уж совершенно точно обвинят меня!
«И будут правы…»
Ты знаешь, что с ней?
«Я многое знаю…» — Она что… смеется?
Это… в самом деле из-за меня?
«Да…»
Тогда ты должна мне помочь!
«Хорошо… Но запомни — это будет засчитано твоим долгом…»
Я согласен! Ты поможешь?
Ответа не последовало, но шелест стих.
— И что теперь, Джерон? Джерон!
