– Что?!
И я понимаю, что именно кажется мне неправильным во всём происходящем.
Я не могу пошевелиться. Совсем. Это не паралич – ни одна пядь тела не утратила чувствительности – однако…
«А чего ты ожидал?…» Голос Мантии звучит так громко, что почти оглушает, и я мысленно морщусь.
Потише, пожалуйста…
«Хорошо, что в шлейфе ещё оставались крохи Силы, иначе…» Негодует она.
Иначе?
«Могло начаться отмирание тканей!…» Хм, очень пугающе.
Но почему?
«Чем глубже погружение сознания, тем слабее становится его связь с телом, разве не помнишь? …»
Но ведь…
Это-то я помню. Но есть и кое-что другое, верно?
«Без руководства тело перестаёт функционировать…»
Умирает?
«Не всегда…» Признаётся, поганка. Но признаётся вовсе не в том, что нужно мне. Попробуем зайти с тыла…
Но я же погружался в Саван – сознание отлучалось и дальше, чем в этот раз, так почему же…
«Ты думаешь, что Саван – это просто нагромождение Щитов?…» Взвивается Мантия.
Да. А что?
Совершенно искренне недоумеваю.
«За каждым Щитом остаётся Страж…»
Это ещё что такое?
«Если коротко… Псевдо-Сущность… Подобие разума, но не отдельно существующее, а… Часть мозаики, которая при снятии Щита возвращается на своё место…»
И где же это место?
«В тебе, олух!…»
Ну и ну, как всё запутано… Так вот почему Саван требует столько Силы: шутка ли – сначала сформировать бесчисленное количество подобий, а потом развоплотить их в строго определённом порядке и поместить останки в строго определённое место… Та ещё работёнка!
«А ты нырнул невесть куда, не озаботившись Стражами, хотя бы по одному на Уровень!…» Злится. И правильно делает.
Прости…
«Хорошо ещё, что тебе помогли вовремя вернуться…»
Кто?!
«Тот, кто умеет и может…»
Конкретнее!
«Восстанавливай силы!…» Коротко буркает Мантия и лишает меня своего общества.
Зато Кайа остаётся рядом.
– Что я делал? – спрашиваю не из любопытства, а из страха: не было ли чего лишнего, не обязательного к наблюдению сторонними лицами.
– Не знаю! – чуть ли не со слезами в голосе отвечает эльфка. – Ты стоял и смотрел куда-то… И не на меня, и не в сторону, а потом… Твои глаза начали белеть, пока на стали похожими на бельма, только не мутные, а блестящие. Я хотела позвать кого-нибудь, но не смогла. Словно кто-то приказал стоять и ждать… А ты… Ты вдруг подошёл совсем близко. Так близко, что я чувствовала твоё дыхание на своей коже. Очень горячее дыхание – мне даже показалось, что оно обжигает… Потом ты наклонился и зачем-то дунул на мой живот. Несколько раз. И… упал. Что всё это значит?! – она сорвалась на крик.
– Я исправил допущенную ошибку, – кажется, так оно и есть. Нет, я уверен, что исправил. Вот только ошибку ли?…
– Ошибку? – Кё ничего не понимает. Да я и сам с трудом продираюсь сквозь дебри знаний, полученных так быстро и так… тяжело.
– Я очень устал… Пожалуйста, Кё, позови доктора и ещё кого-нибудь… На полу так неудобно лежать… – губы всё-таки складываются в улыбку. Вымученную, но довольную. – Только сама, прошу: не дотрагивайся до меня…
– Как самочувствие? – в дверном проёме возникло личико Мин, и я в который раз подивился контрасту бесстрастно-неподвижных черт, искристых глаз и звенящего эмоциями голоса. Впрочем, поначалу воительница не проявляла особых чувств – ни ко мне, ни вообще к кому или чему либо. Поначалу… Зато после скорби о нечаянной жертве vyennah'ry Мин, можно сказать, ожила.
– Лучше, чем вчера, – стараюсь ответить как можно бодрее, но не могу никого обмануть. Даже себя.
Сутки лежал, не помышляя о том, чтобы шевельнуться. Сегодня пошёл день второй, и, наконец-то, в безвольно распластавшееся на постели тело начали возвращаться силы. Впрочем, если верить Мантии (к сожалению, подробно поговорить нам не удалось: из-за её обиды и из-за чрезмерного внимания к моей скромной персоне со стороны доктора и гостей дома), это сознание укрепило цепочки, связывающие его с бренной материей…
– Но встать ещё не можешь? – продолжала допрос Мин.
– Не могу, – признаю и гордо добавляю: – Зато уже могу поднять руку.
Взгляд воительницы недоверчиво вспыхивает. Приходится подтвердить слова делом: приподнявшаяся на несколько дюймов над постелью ладонь привела Мин в совершенно детский восторг. Разве что, визжать, хлопать руками и топать ногами она не стала, а ограничилась широкой улыбкой.
– Значит, можешь принять посетителя?
– Кого ещё? – она не ответила, отходя в сторону и пропуская в дверь не менее высокую фигуру.
– А, это ты… – вздыхаю, а Кэл пододвигает к кровати стул и усаживается, неловко опираясь на жёсткую спинку. – Сильно болит?
– Иногда, – признаёт эльф. – Но это всего лишь рана. Она заживёт.
– Конечно! Жаль, что ты пока не можешь воспользоваться иными лекарствами: выздоровление шло бы гораздо быстрее…
– Действительно, жаль, – кивает Кэл. – Возможно, в этом случае я мог бы помочь и тебе.
– Даже не думай! – я бы погрозил пальцем, если бы мог. – Это бессмысленно.
– Почему?
– Потому! – отвечаю, как невоспитанный ребёнок. – Только зря потратишься…
– Как хочешь, – он рефлекторно пожимает плечами и морщится от боли. – Собственно, я пришёл не за этим.
– А за чем? – настораживаюсь.
– Я много размышлял… – начинает Кэл, и я не удерживаюсь, чтобы не съязвить:
– Это правильно! Размышлять – крайне полезное занятие!
– Не перебивай! – на мгновение в голосе листоухого прорезается привычная надменность, но исчезает чуть ли не быстрее, чем появилась.
– Ладно, не буду, – согласно вздыхаю. Кэл полыхнул глазами, но оставил моё ехидство без надлежащего ответа.
– Я размышлял о поединке. Долго. Пока не понял, что всё происходило… неправильно.
– Неужели? – стараюсь казаться спокойным, но голос дрожит.
– Сначала ты не казался опасным противником: стандартные ответы, простые выпады – ничего,
