Ты можешь её выполнить?
…Могу… Если это необходимо…
Мне нужны Искры, чтобы сформировать Изнанку Кружева. Даже двух Кружев.
…Это будет больно…
Догадываюсь.
…Если ты решился…
Действуй!
И было больно. В самом деле. Очень больно. Больше всего формирование Искр походило на извержение. Только извергалась не вулканическая лава, а кровь. Из моего тела. Десятками капелек и – сразу. Она просачивалась сквозь крохотные поры кожи, и расставание тела с каждой каплей заставляло пожалеть о принятом решении. Я жалел. Но останавливаться – поздно…
Когда необходимое количество прозрачных, как осколки льда, безликих Искр повисло рядом со мной, мучения прекратились.
Странно, на вид – совсем немного, но почему я так ослабел?
«Потому что не надо делать глупости…» Укоряет Мантия.
Сколько у меня ещё времени?
«Несколько минут… Разве сам не чувствуешь?…»
Мне некогда обращать внимание на этот сквозняк! Надо успеть…
Искры мягко мерцают, маня сознание… Какие же мне нужны? Бирюзовые. Синие. Густо-алые. И как же добиться изменения цвета? Изменить Сущность.
Проще всего с красным: достаточно представить потерянную мной кровь, чтобы огоньки помутнели и налились соком, как спелые ягодинки. Нет, чуть-чуть светлее… Вот так – совсем хорошо!
Бирюза… Бескрайняя гладь моря, в которой отражается тяжёлое небо. Когда-то – всего несколько раз – я обнимал неспешно крадущиеся к берегу волны, и это воспоминание ничуть не потускнело: нужно только смахнуть с него пыль…
Синь… Что бы вспомнить на эту тему? Глаза? Точно! Ох, не хотелось бы тебя трогать, сестрёнка, но придётся… Только твои огромные, наполненные магией глаза способны помочь мне вдохнуть сапфировый огонь в бесцветные бусинки…
Получилось! Трудно, больно, мерзко, но… Получилось!
Осталось совсем немного – украсить сплетённые косы россыпью разноцветных Искр. Как там выглядело Кружево эльфки и её ребёнка?..
Когда последний огонёк занял своё место в Прядях, я перевёл дух. Да, именно такую картинку мне посчастливилось наблюдать в предыдущий раз. Надеюсь, моё «творение» обманет «гончую»… Кстати, а где она?
«На подходе…»
Поставь Щит рядом с Кё. На всякий случай…
«Уже…»
Наконец-то я вижу причину своей неблагодарной и утомительной работы.
Между Прядями, неловко изгибаясь, пробирается… нечто. Кособокое, мутно-грязное и неуклюжее.
И эта несуразица – «гончая»?!
«Согласна: маг, сотворивший её, не слишком искусен…» Посмеивается Мантия.
Да эту, с позволения сказать, недоделку даже следовало бы развоплотить! Почему ты сразу не сказала, что…
«Тогда ты не стал бы совершенствоваться в управлении энергиями…» Скалится.
Ах, ты!…
Слов нет. Посему снова уделяю пристальное внимание чужаку, ступившему в Периметр, за который я назначил себя ответственным.
Наверное, чародей исподволь желал получить что-то, похожее на материальный аналог. То есть – собаку. А вышло… Уродство. Во-первых, лап было не четыре, а всего две – одна передняя и одна задняя, что заставляло «гончую» перемещаться умилительно нелепыми прыжками. Во-вторых, вместо головы была… пасть. Прямо из шеи (только не заставляйте меня описывать, на что походило тело – не могу, стошнит!) торчали зубья. Именно зубья, а не зубы! И они беззвучно клацали в бесполезных попытках поживиться Прядями. Жалкое создание…
Впрочем, чувство жалости у вашего покорного слуги исчезло в мгновение ока, когда «гончая» увидела цель и прыгнула. То, что творилось дальше, можно описать примерно так: непотребство. Преследователь грубо и жестоко рвал на части то, чего недавно касались мои руки. Омерзительное зрелище: обрывки Прядей, брызнувшие в стороны Искры и бурый призрак, алчно вгрызающийся в уцелевшие фрагменты созданного мной подобия…
Но я старательно загоняю тошноту и гадливость обратно, потому что мне необходимо изучить стиль того, кто пустил по Следу эльфки сие чудовище. М-м-м-м… Та-а-а-ак… Любопытно… Примитивно… Никакого полёта фантазии… Очень характерный почерк… Пожалуй, я всё понял.
Тем временем «гончая» разодрала последние клочки «куклы» и довольно облизнулась. Б-р-р-р-р-р! Кыш отсюда, псина! Словно уловив моё презрение, чудовище развернулось и, грузно покачиваясь, последовало туда, откуда пришло.
Гадость какая…
Гадость. Но слепая жестокость, к счастью, не смогла нанести вред Изнанке: клочья Прядей текучими струями притягивались друг к другу, восстанавливая прорехи, а Искры таяли, вливая свои Сущности в единый океан мироздания.
«Пора возвращаться…»
Я готов.
Краски ринулись в обратный полёт, но перед тем, как Изнанка кивнула мне на прощанье, длинная тень снова взмахнула хвостом…
Я совсем забыл, что стою: как только сознание вернулось, оказалось, что тело хоть и допускает контроль над собой, но, к сожалению, не располагает силами, способными исполнять приказы сознания. Проще говоря, я начал падать. Но не упал. То есть, упал, но вовсе не на пол или на постель. Я упал в чьи-то сильные объятия. Жёсткие, прохладные, настойчивые, надёжные. И первый вдох, сделанный мной после возвращения с Изнанки, произошёл совсем не так, как можно было бы предположить…
Я вдохнул чужое дыхание.
Уверенно-властные губы накрыли мой рот, принуждая дышать в чуждом, но вовсе не противном природе ритме. А ещё спустя мгновение я понял, что не просто дышу.
В меня текла Сила. Не чистая Сила Источников, а Сила, высвобожденная из плена заклятий, высвобожденная не до конца – я даже могу проследить некоторые фрагменты, и то, что чувствую… О, это заставляет меня задуматься.
Очень знакомая волшба. Я имел удовольствие расплетать её дальних родственниц. Когда одного учителя привёл в негодность, а другого взамен не получил. Когда моим образованием в сфере магии занялась Магрит.
Правда, то, что вливалось в меня сейчас, было старым. Даже – древним. Оно возникло задолго до моего рождения. Возможно, даже Майрон не видел сотворения этой волшбы. А вот сестра… Она вполне могла присутствовать. Мой отец и моя мать – вне всяких сомнений…
Боги, как же хорошо! Кажется, что я знаю каждую цепочку, каждый завиток, каждую ниточку заклинания. Знаю наизусть. Не нужно напрягаться и думать, с какой стороны подойти к чарам – я просто поглощаю их, не замечая, как клетка волшбы тает, выпуская на свободу пленённую некогда Силу… Пью и никак не хочу напиться.
Тот, кто держит меня в своих руках, не заботится об удобстве, но острые углы тела, прижатого к моему, кажутся мягче и желанней любой пуховой перины…
