объемистый кубок. — Алкаш. — констатировал Бог.
— Ты продолжай.
— Да. Череда образов. Понимаешь, я из каких-то дурацких соображений сделал тогда так, что раз в поколение на Марсе рождалась девочка, точь-в-точь похожая на Викки. Моя сентиментальность и тонкая, чувствительная натура, душа поэта и...
— Короче.
— Гм. Да. Ну вот, демоны взяли внешность, взяли легенду, создали необходимый эмоциональный фон и — результат налицо! Они ведь знали, что ты придешь. За мной придешь. А я им был здорово нужен.
— Пользы с тебя...
— Вот то-то и оно, что Бог я маленький, в твоем мире почти и не Бог, а здесь и подавно. Не Темного же им было ловить. Да и не пошел бы сюда Темный. Меня-то на Птицу приманили... — Рин поперхнулся водкой и съежился под пристальным взглядом Императора.
— Дура-ак. — протянул Эльрик, изумленно покачивая головой. — Ой, дура-ак.
Рин вздохнул:
— Есть маленько. Да не радуйся. Ты бы тоже никуда от Любви не делся. Если бы не шпага моя. Викки-то совсем рядом с ней была, поэтому влияние смягчилось. Частично. А так, с твоими-то представлениями о долгах и ответственности, что б ты делал, а, Император?
— Домой бы пошел. А тебя оставил. Умника хренова.
— Оставил бы. — согласился Рин. — И домой не пошел. Так и маялся бы с этой Любовью, совершенно тебе не нужной. Свистни Викки, и ты из одного только чувства долга, к Избранным бы помчался. Служить им верой и правдой. Она тебя спасла. — Бог ласково погладил шпагу. — Ну и я. Тоже. Куда бы ты без меня?
— Боги. Как мне хорошо было бы. Значит в лабиринте этом ты остаточные явления снимал?
— Надо же какой умный. — Рин снова налил. Эльрик вылил в свой бездонный кубок то, что осталось. — Да. В душах, знаешь ли, тоже иногда полезно копаться, что бы ты там не говорил, про этику психоинженерии.
— “Скат”, водки! А зеркала-то эти не просто так, заметил?
— Спрашиваешь! Я их убил напоследок.
— Зачем?
— Неэтично они себя ведут. С точки зрения психоинженерии.
— Да пошел ты!
— Пойду. И ты пойдешь. Я знаю, где их найти, демонов этих.
— Где их найти я тоже знаю. А вот как к ним попасть?
Рин паскудно улыбнулся:
— Ты не понял, Торанго. Я знаю, как выйти к ним с Дороги.
— Пойдем!
— Ты с ума сошел?! Что, прямо сейчас?! Нет, даже не думай. Мне нужно отдохнуть, подлечить расстроенные нервы, пообщаться с умными, образованными Богами, мне необходимо женское общество и трогательная, нежная забота о моем слабом здоровье, а еще...
— ЗАТКНИСЬ !!!
— Понял. Так что, домой?
— Чтоб тебе ветер встречный. Ладно. Домой.
ДОРОГА
Два всадника, неспешно рысящие по звездной мостовой. У одного, кутающегося в черный плащ, из под которого проблескивает иногда ясной лазурью кольчуга, приторочен к седлу огромный двуручный клинок с витой рукоятью. У другого, разодетого в костюм совершенно немыслимой расцветки, бликует в свете звезд вычурная шпага.
— Рин, ты точно уверен, что знаешь, как выйти к ним с Дороги?
— А то!
— Говоришь, их там с полсотни?
— Ага.
— Hу, это не серьезно.
— Конечно! — самоуверенно бормочет Бог. — Я только забыл сказать. Их там полсотни, потому что больше не помещается. А еще там есть проход, из которого, когда мы выбьем этих, полезут следующие. И вот сколько их там я понятия не имею.
— Ур-род! — с болью в голосе произносит беловолосый. И добавляет что-то на страшноватом рычащем наречии.
— Один-один. — удовлетворенно констатирует его спутник.
