Селюнине с Шишовым, – небольшие Васькины глаза смотрелись прямо-таки прожекторами от раскочегарившего их внутреннего огня. – У них там склад.
– Где склад? – растерялся Царевич. – Какой склад? – В подземелье, – пояснил Васька. – Там, где мы вчера с тобой были. Я сегодня чуть свет подхватился и туда. Хотел со следователями, поговорить, которые место преступления будут осматривать. Лужи крови и всё такое.
– Поговорил? – Нет там ни крови, ни следователей, – безнадёжно махнул рукой Васька. – Как нет крови? – не поверил Царевич. – Ведь буквально куски мяса летели. – Нет не только крови, но и следов от сгоревших машин.
– А от протекторов? – От протекторов есть. Такое впечатление, что на пустыре выгуливали целое автомобильное стадо. И гильзы стреляные кругом.
– Дела, – почесал затылок Царевич. – Если всё эта нам с тобой померещилось, то откуда гильзы?
– Так и я о том же, – охотно согласился Кляев. – Какая-то непоследовательная белая горячка. – А Селюнин с Шишовым здесь при чем? – вернулся к началу разговора Царевич. – При яблоках они, Иван, при молодильных яблоках! Сам видел, как Селюнин в подземелье спустился и вынес оттуда сетку молодильных яблок. А следом Сеня появился и тоже не пустой.
– Так, может, яблоки не молодильные, а самые что ни на есть обычные. А Селюнин вполне мог в подземелье оборудовать себе погреб. – А зачем тогда Валерка Бердов приперся к Шишовым? – Думаешь за яблоками? – удивился Царевич. – Да уж, наверное, не за мандаринами, – огрызнулся Васька. – Тем более что и Михеев с Вепревым к Люське подались и у обоих в руках сетки с фруктами.
Дались Ваське эти чёртовы яблоки! Царевич, съевший вчера на закуску загадочный фрукт, никаких перемен в себе не почувствовал, ни позитивных, ни негативных. Если не считать дурацкого сна, то спал он как обычно. Но снами писателя Царевича не удивишь, снились они ему и прежде, ещё покруче нынешнего.
К тому же, если верить ночному видению, Семирамиду-Наташку интересуют не молодильные яблоки, а живая вода. Тем не менее, Валерка зачем-то всё-таки приехал к Шишовым. И если верить Мишке Самоедову, то именно Бердов поставляет Люське клиентуру для охмурения.
– Ты поторапливайся, – заегозил Кляев. – А то упустим резидента.
Царевич собрался за две минуты, его не на шутку разбирало любопытство. Во двор спускаться не стали, устроили наблюдательный пункт на площадке между вторым и третьим этажом. Отсюда Бердовская «Волга» смотрелась как на ладони. Валерка ждать себя не заставил и объявился в сопровождении двух амбалов возле машины буквально через пять минут после того, как Царевич с Кляевым приступили к наблюдению. В руках у Бердова была приличных размеров клетчатая сумка, но определить на глазок, есть ли в той сумке молодильные яблоки, не представлялось возможным. Сумку писатель бросил в багажник, а сам сел за руль. Амбалы-охранники, подозрительно оглядев напоследок пустующий в эту пору двор, забрались на заднее сидение.
– У, мафия, – зло прошипел Кляев. – Ты посмотри, что делается.
Возразить на эти слова Царевичу было нечего: как ни крути, а с такой солидной охраной просто так в гости не ездят, тем более нищие российские писатели. – Зря ты яблоко вчера съел, – сказал Кляев, усаживаясь за руль «Москвича», – его надо было отдать в лабораторию на анализ.
Очень может быть, что Васька был прав, но если это яблоко из Кощеева сада, то земная наука вряд ли сможет дать ответ о его структуре. Сказал Царевич всё это, разумеется, в шутку, но Кляев шутить сегодня расположен не был. Он, похоже, уже вошел в роль оперативного работника и сейчас всё своё внимание сосредоточил на белой «Волге», которая разбрызгивала грязь всего лишь в полусотне метров впереди.
Царевич хоть и ввязался в дурацкую погоню за хорошим знакомым, но никакого сыщицкого азарта в себе пока не чувствовал. Вчерашняя ночь с перестрелкой угнетающе подействовала на его нервную систему, Иван потерял почву под ногами и, кажется, утратил ориентиры, которые не только вели его из мира реального в мир вымысла и фантазии, но и возвращали обратно. Вчера он впервые понял, что из того мира можно и не вернуться, навсегда или, точнее, до самой смерти оставшись пациентом психиатрической больницы. Царевич всегда считал свою жену здравомыслящей женщиной, можно даже сказать, излишне прагматичной. Новомодной российской хвори, бизнесу, она не была чужда и довольно успешно работала в последние годы в какой-то коммерческой конторе. Успешно, разумеется, с точки зрения Царевича, который никогда большими деньгами не ворочал, да и никогда к ним не рвался. Однако Верка своим положением была недовольна, а немалую зарплату называла жалкой подачкой. Словом, вздумай Вера Михайловна открыть свой бизнес, Царевич не очень бы удивился, но торговать молодильными яблоками, это, согласитесь, уж слишком. Тем более что товар этот, как понял из ночного диалога Иван, контрабандный.
«Волга» остановилась у знакомого Ивану серого невзрачного здания, где вот уже лет десять располагался офис Шараевского издательства «Гермес», промышлявшего на литературной ниве исключительно детективам наикрутейшего разлива и фантазиями в стиле «а ля рюс», с лешими, кощеями, ведьмами, разбавленными ещё и нечистью забугорной вроде гоблинов, сатиров и прочих вурдалаков.
С Шараевым у Царевича в последнее время отношения подпортились очень сильно, но всё же не настолько сильно, чтобы поверить в его мафиозно- криминальную суть.
– Все они, буржуи, одним миром мазаны, – рубанул по-пролетарски Кляев. – А вы с Валеркой подкулачники. Пудрите мозги трудовому народу вместо того, чтобы поднимать его на борьбу за правое дело. – А какое дело сейчас правое? – полюбопытствовал Царевич. – Вероятно то, которое левое, – не очень уверенно отозвался Васька.
Шараев, оглядываясь по сторонам, боком подсел на заднее сидение, после чего «Волга» резво рванула с места.
– Сходняк у них намечается, не иначе, – предположил Кляев, – Вот бы накрыть их банду разом.
– Не торопись, – усмехнулся Царевич. – Ты пока ещё не прокурор, а я не начальник УБОПа.
Поблуждав по центру города, «Волга» укатила на окраину, где притормозила подле не то склада, не то завода. Водитель и три пассажира покинули салон и скрылись в небольшом зданьице, расположенном рядом с воротами.
– Теперь мой ход в игре, – сказал Кляев.
И прежде чем Царевич успел рот раскрыть, Васька стремительно выскочил из «Москвича» и рванул к «Волге». Багажник он открыл всего за несколько секунд, вытащил оттуда сумку и прогулочным шагом вернулся обратно. – Пора смываться, – сказал он, прыгая за руль.
«Москвич» круто развернулся на небольшом пятачке перед воротами и нашкодившей собачонкой выскочил на дорогу.
– С ума сошёл, – рассердился Царевич. – Это же кража чужого имущества да ещё с взломом.
– Это имущество либо ворованное, либо контрабандное. Можешь мне поверить, в милицию они обращаться не будут.
Царевич на всякий случай покосился в зеркало заднего вида. Похоже, Кляевский демарш не остался незамеченным. Белая «Волга» уже стартовала за похитителями. Впрочем, главную опасность для «Москвича» представлял сейчас «Форд», этот невесть откуда взявшийся забугорный урод висел у Кляевского недомерка буквально на хвосте.
– Врёшь, – зло сказал Васька, – нас так просто не возьмёшь.
«Москвич» проявил неожиданную резвость и без большого труда оторвался от преследователей, к немалому удивлению Царевича, который по гуманитарной своей простоте полагал, что «Форд» куда резвее «Москвича», а забугорное всегда лучше нашего.
– Движок – зверь, – прицокнул языком Кляев. – Ну и водитель не хухры-мухры.
В профессионализме своего водителя Царевич нисколько не сомневался, всё-таки Васька почти двадцать лет за рулём, и голыми руками его на дороге не возьмёшь. Зато у Ивана были серьёзные основания сомневаться в психическом здоровье старого друга. Как очумел он из-за молодильных яблок. К тому же в сумке могло оказаться нечто совершенно иное, не имеющее к Кощееву саду никакого отношения. – Яблоки там, – возразил Кляев. – Сумка ими доверху набита. Видимо Селюнин поставляет их Шишовым небольшими партиями, а те, подкопив, сплавляют потом Бердову с Шараевым, которые ищут оптового покупателя. – Ну а Наташка здесь при чём? – Наташка прикрывает. В «Форде», который мчит сейчас за нами, наверняка сидят её люди, если они вообще люди.
Это, называется, приехали. Нет, не в том смысле приехали, что вдруг остановились. Погоня как раз продолжалась на предельных скоростях, у Царевича в глазах рябило от крутых виражей и звенело в ушах от повизгивания тормозов «Москвича», не сдающегося врагам. Интересно, а кто ещё, кроме людей, может так по-свински преследовать ни в чём не повинных сограждан? Ну, пусть и слегка виноватых в мелкой краже десяти-пятнадцати килограммов яблок. Но, согласитесь, это ведь не та вина, за которую расплачиваются жизнью. Во всяком случае, Царевичу умирать точно не хотелось, и он молил Бога, чтобы «Москвич» не вылетел со скользкого полотна дороги и не вляпался в чей-нибудь солидный железный зад, с прискорбными для пассажиров последствиями.
Царевича пару раз подкинуло на сидении и один раз приложило к железной крыше, после чего он на некоторое время потерял ориентировку. К тому же Ивану показалось, что мимо его уха пролетела пуля и даже не одна. – Вылезай, – крикнул Кляев.
Кажется, они вновь оказались на том же пустыре, на котором Царевич прошлой ночью пережил массу впечатлений. Оглушённый Иван с трудом узнавал местность, зато он без труда опознал надоевший «Форд» и белую Бердовскую «Волгу», которые на предельной скорости рвались оборвать закачавшуюся на волоске Царевичеву жизнь. Пули действительно свистели и даже выбивали искры из окружающего Царевича железного хлама. – Открывай люк, – крикнул подбежавший с сумкой в руках Кляев.
По этим катакомбам Царевич не бегал лет двадцать пять, по меньшей мере, но к собственному удивлению ориентировался в них неплохо. Во всяком случае, не залетел в тупик и не попал под пулю обезумевшей погони. Кляев пыхтел за его спиной и ни в какую не соглашался бросить распроклятую сумку под ноги её настырным хозяевам, которые, похоже, собирались преследовать беглецов до самой преисподней. Впрочем, на такой длинный забег у Царевича, пожалуй, не хватит дыхания. Ему казалось, что бежал он целую вечность, а по часам вышло от силы минут двенадцать. Но и этого пока оказалось достаточно, чтобы отложить вопрос о жизни и смерти на неопределённой время.
– Ну, Кляев, – с ненавистью прошипел Царевич, прижимаясь телом к выросшей на пути решётке, – тебя убить мало.
От решётки пахнуло серой, и Царевич невольно отшатнулся. Очень может быть, что за решёткой хранились промышленные отходы, но Иван в любом случае не собирался здесь задерживаться. Впрочем, помехой его желанию были стены, вполне надёжные, бетонные, которые вставали преградой на его пути, куда бы он ни пытался вывернуть. И вообще подземелье явно выросло с тех времён, когда здесь резвился двенадцатилетний Ванька со школьными и дворовыми приятелями. Создавалось впечатление, что все эти двадцать пять лет строительство здесь под землей не прекращалось ни на минуту, и несостоявшаяся овощная база превратилась в объект стратегического назначения, охвативший не только всю площадь под городом, но, похоже, вышедший уже и за его пределы. – До Китая они, что ли, собрались дорыться, – возмутился Царевич в полный голос. – Лабиринт какой-то.
– Точно как у тебя в «Жеребячьем копыте», – ударился в неуместные сравнения Кляев. – Именно по такому лабиринту твой герой попадает в Берендеево царство.
Царевич недоверчиво покосился на стены. Родной железобетон сменился неизвестным материалом, блестевшим в тусклом свете как антрацит. Ивану стало не по себе.
– Откуда сюда свет попадает? – Ты у меня спрашиваешь? – удивился Кляев.
В лабиринте действительно было относительно светло, и это вселило в Царевича надежду.
– Давай съедим по яблочку, – предложил Кляев. – А то сосёт под ложечкой.
